Канцелярская крыса - Константин Сергеевич Соловьев

много времени. Моему научному институту это и без того влетит в копеечку.

— Погодите! Вы уходите?

— Даже властелинам времени иногда приходится спешить, — улыбнулся Брейтман, устраиваясь поудобнее, — К тому же, после нашей с вами беседы у меня появилась одна любопытная мысль. Стоит её проверить.

— Стойте! — не выдержал Герти, — Останьтесь! Вы ещё многое должны мне рассказать!

— До встречи, мистер Уинтерблоссом. Если вам удастся разделаться с Бангорской Гиеной, позовите меня. С радостью выпью с вами кружку стаута на прощанье, прежде чем вы покинете остров. За счёт мистера Питерсона, конечно…

Глаза Брейтмана закрылись, голова безвольно запрокинулась, по пальцам прошла коротка дрожь.

Не отдавая себе отчёта, что делает, Герти схватил его за плечи и несколько раз сильно встряхнул. Без толку, голова болталась на шее, как перезрелый плод, губы едва заметно трепетали.

Единственный человек, понимавший, что происходит в Новом Бангоре, судя по всему, уже плыл по невидимому течению, отдаляясь от кресла, в котором сидел, на десятилетия и века…

— Не смейте уходить! — Герти едва не залепил пощёчину безвольному телу, — Не смейте бросать меня вот так!

Ресницы Брейтмана задрожали, веки внезапно распахнулись, ярко-голубые глаза уставились на Герти в немом удивлении.

— Ч-что такое?

— Хотите, чтоб я в одиночку охотился на Бангорскую Гиену? А сами бежите?

— Простите, полковник Уизерс, я не совсем… — Брейтман закашлялся, — О чём вы?

В его движениях было что-то странное, они казались разболтанными, лишёнными привычной чёткости. Даже взгляд изменился. Глаза, оставшись голубыми, потеряли уверенность и свойственную им прежде насмешливость. Взглянув в них единожды, Герти сразу понял, что случилось.

Брейтман перестал быть Брейтманом. Вместо него в кресле восседал немного удивлённый, немного смущённый и немного сбитый с толку Питерсон.

— Всё в порядке, — Герти заставил себя улыбнуться в ответ, — Мы с мистером Брейтманом славно побеседовали. Будьте уверены, Канцелярия оплатит счёт за потраченное вами время в полном объёме.

— Рад помочь Канцелярии, — Питерсон со вздохом приложил руки к животу, — Скажите, пожалуйста, он не очень налегал на еду? У меня непривычное чувство тяжести в желудке… Надеюсь, этот пройдоха не добрался до бисквитов? Он же знает, у меня неважное пищеварение…

— Н-нет, я не заметил.

— Вы уверены?

— Нет, он вёл себя крайне благоразумно. У меня ещё будет возможность с ним увидеться?

— Разумеется, в любое время. Моя дверь всегда открыта для служащих Канцелярии!

— Не сомневаюсь, — пробормотал Герти, пряча бумажник и нахлобучивая котелок, — Желаю приятного дня, мистер Питерсон. И спокойных клиентов.

* * *

Мистер Беллигейл ждал его на крыльце. Худощавый, неподвижный, стоящий в неестественно прямой для живого человека позе, он напоминал огородное пугало, разве что одет был неуместно — едва ли кто-то пожертвует пугалу такой хороший, пусть и траурного цвета, костюм.

— Вы закончили, полковник?

Герти тряхнул головой.

— Да. Я получил от клиента мистера Питерсона все необходимые данные. Он был удивительно любезен.

— Правда? — вежливо удивился второй заместитель, дыша на пенсне и придирчиво глядя сквозь стекло на небо, — Лучше бы вам держаться настороже с этой публикой. Мне приходилось с ними работать, в прошлом. Уверяю вас, эти люди могут выглядеть вполне безобидно, но они отлично понимают, что делают.

Они зашагали к локомобилю, внутри которого изнывал от жары Муан.

Едва выйдя за порог, Герти мгновенно вспотел. За всё время, что он провёл внутри, воздух не сделался влажнее или прохладнее, он по-прежнему напоминал ком горячей ваты, присыпанный песком. Поднялся ветер, но ветер этот не освежал, он был сухим и острым, как наждачная бумага. Ветер порывисто шелестел вдоль стен, поднимая каскады пыли и рассыпая по мостовой опавшие листья. Он был слишком слаб даже для того, чтоб сорвать с головы шляпу, но Герти он показался беспокойным и мятущимся, как иногда бывает накануне грозы. Сейчас он превосходно аккомпанировал его мыслям, тоже мятущимся и беспокойным, тоже ощущающим близость возмущения воздушного фронта.

Однако на небе не было видно ни единой грозовой тучи, ни единого пятна. Это означало, что ветер скоро уляжется. Буря, предсказанная мистером Шарпером, определённо обойдёт остров стороной.

— О чём вы говорили с этим Брейтманом? — спросил мистер Беллигейл, усаживаясь на место водителя. Сиденья успели раскалиться до такой степени, что кожа, которой они были обшиты, едва не скрипела. Но второй секретарь не замечал подобных неудобств.

— О чём говорили? Ах, это… — Герти издал смешок, — Дело и в самом деле оказалось несколько личное. Не стоит беспокойства. Один мой праправнук оказался довольно бойким юношей. Вздумал, видите ли, спровадить своего предка пораньше, чтоб тот не успел переписать завещание.

— Я думал, вы холосты, полковник.

— Что?

— Раз у вас есть правправнуки, значит, имеются и дети?

Герти почувствовал, что краснеет.

— Это… неважно. Запутанная история. Тянущаяся ещё с тех времён, когда я воевал в Алжире.

— Ни слова больше, — мистер Беллигейл понимающе кивнул, — Мне довольно знать, что Канцелярия к этому делу касательства не имеет.

— Ни малейшего.

— Это меня устраивает, — мистер Беллигейл тронул рулевое колесо.

Локомобиль он, как и прежде, вёл безукоризненно, мягко снижая скорость на поворотах. Герти делал вид, что пялится в окно, но ловил себя на том, что то и дело поглядывает в зеркало заднего вида, ловя в нём силуэты: чёрный острый, похожий на занозу, силуэт мистера Беллигейла, и широкий, кряжистый, на заднем сиденье — Муана.

Он привык их считать людьми. Почти приятелями. Но были ли они людьми на самом деле, в полном смысле этого слова? Аборигены несуществующего острова, матросы не знающего направлений и курса корабля-призрака. Можно ли их вообще считать реальными? Или они попросту порождение неизученного парадокса, причудливое сплетение частиц?.. Что с ними станется, как только он покинет остров? Растворятся в воздухе? Канут в пучину несуществования?..

— Выглядите усталым, мистра, — сказал Муан беспокойно, — С вами всё в порядке?

«Нет, — мысленно ответил Герти, изнывая от духоты, — Не всё. Я заточён на острове, который не существует. Я в плену сделавшегося материальным безумия. Я приговорён к обществу призраков и парадоксов. Нет, мой дорогой Муан, со мной, кажется, не всё в порядке… Очень может быть, что не всё…»

— Небольшая мигрень, — он слабо улыбнулся, — Это всё барометр…

— Примите рюмку мятной настойки, снимет как рукой, — посоветовал ему мистер Беллигейл, — Нам, европейцам, иногда сложно выносить здешний климат. Возникает ощущение, будто сидишь в бочке с кипящей смолой… Ничего, обвыкнетесь. Через пару лет и замечать не будете.

Герти едва сдержал нервный смех, колющий его изнутри.

Через пару лет! Едва ли в его распоряжении столько времени. Если неумолимые часы Брейтмана не замедлят своего хода, через пару лет Новый Бангор может превратиться в чан чечевичной похлёбки. Если, конечно, кто-нибудь другой милосердно не избавит остров от его, Герти, присутствия. Например, Бангорская Гиена.

«Остров не хочет вашей смерти, — сказал человек из будущего, — Он оберегает вас».

Но что он на самом деле знал про Новый Бангор?..

— Отвезти вас домой? — спросил мистер Беллигейл, не поворачиваясь.

— Не сейчас. У меня остались важные дела.

— Какие