Леха - Николай Берг

– Это – браконьерство! – заржал молодой разведчик.

Леха покосился на него, увидел, что тут явно какие-то «старые дрожжи», и не стал встревать.

Киргетов выпад своего подчиненного игнорировал как-то даже привычно и опять спросил у Лехи:

– Так что такое мародерство?

Менеджер вздохнул, решив про себя при первой же возможности узнать у Семенова, откуда взялось его летно-старшинское имущество.

– Ну давай! Сказал «а» – говори и «бэ».

– Да я и сам толком не пойму. Особенно сейчас. Раньше все вроде просто было – вынул у мертвеца бумажник – значит, мародер. Или там… – Тут Леха прикусил язык, потому что рассказывать про виденную как-то на трассе разбившуюся фуру с помидорами, откуда все тырили красные овощи, было не очень уместно. – А сейчас – я и сам не пойму. Но ведь я не один такой… Вон ефрейтор про нашего лейтенанта рассказывал, что тот сначала был ни-ни. А потом не устоял перед соблазном ручной пулемет взять. И пошло-поехало.

– Ну вот. А то туда же… – засмеялся Киргетов.

– Ты, паря, просто считай, что мы и есть трофейная команда. И все будет тарантелло! – поучающее молвил молодой разведчик, остальные хмыкнули с пониманием.

Разговор получил весьма неожиданное для Лехи продолжение. Действуя по принципу «куй железо, не отходя в долгий ящик», Киргетов по возвращении обратился к командиру с вопросом о проведении практических занятий для молодежи. Ход был беспроигрышный, к молокососам пышноусый относился двойственно: с одной стороны, гордился, как собаковод – породистыми щенятами, с другой – был страшно обеспокоен их слабой выучкой. Подбить начальство на дрессировку молодежи было проще некуда.

Менеджера, неожиданно для него самого, тоже привлекли к мероприятию. Благо вместе с Середой они имели ореол знатоков немецкого обмундирования и снаряжения. Бравый артиллерист сначала бухтел недовольно, что и его притащили в «детсад этот», но, увидев в толпе зрителей свою зазнобу, тут же переменил мнение.

В бедном на события партизанском лагерном житье устроенное разведчиком обучение вызвало ажиотаж, словно гастроли известного театра. Посреди полянки поставили обряженного во все немецкие шмотки Леху, вручили ему винтовку Суркова, предварительно трижды проверив, что в ней нет патронов, и тут разведчик начал речь:

– Товарищи! Наш товарищ старшина нацепил на себя немецкие шмотки для того, чтобы вы поняли простую вещь. Гитлеровец, товарищи, загнал нас в лес. У нас тут нет сельпо и потребкооперации. Потому все, что нам нужно, чтобы этого гитлеровца бить, мы можем забрать только у него!

Он строго оглядел сидящих амфитеатром молодых бойцов и стоящих за ними зрителей. Все слушали внимательно, происходившее было непонятно и потому привлекло внимание.

– Партизаны – это вчерашние конюхи, пастухи, школьники, колхозники, очень редко – трактористы с механизаторами. То есть заведомо люди невоенные. Вот наглядно и покажем. Товарищ старшина! Лягте на траву и притворитесь мертвым фрицем!

Леха послушно лег, приняв подобающую, по его мнению, для трупа позу. Там, где стоял Середа, заржали. Явно артиллерист отмочил корку.

– Сиволап!

– Я!

– Забери трофей с нимца! – вдруг резко велел Киргетов.

Молокосос пошевелил своими жалкими усишками, глянул на учителя.

– Время пошло!

– Быстрей давай! – стали понукать юнца товарищи.

Соблюдая внешнее достоинство, Сиволап подошел к Лехе, забрал винтовку и принес Киргетову. Тот кивнул, отнес винтарь на место и позвал Азарова, а потом еще с пяток его приятелей-школьников из истребительного батальона. Публика перешептывалась, не очень понимая, что происходит. Молокососы, тоже не очень понимая, чего от них ждут, старательно притаскивали разведчику немецкий карабин, а он повторял все раз за разом.

– Что скажете, товарищи, по поводу действий наших юных героев? – не без подначки спросил Киргетов.

– Дурни! – отозвался героический Середа.

– А почему? – осведомился учитель.

– Так очевидно же! Они и трофей-то подбирали, не подумав. Валяется фриц, а партизан, значит, схватил автомат или винтовку у убитого, а все остальное оставил…

– Вот! Именно! На фрице столько всего навешано зачем? Думаете, лишнее? Ни фига! Все нужное! Почему никто из вас про патроны не подумал? Патронов бывает либо «очень мало», либо «мало, но больше не унести». Привыкли таскать «берданки» свои и патроны по одному запихивать? А у тех, кто к войне готовился, для такого дела есть обоймы и для ношения – подсумки. Вот вы патроны носите в карманах. А там со временем всякий мусор скапливается и к патронам прилипает. Ну-ка, Азаров, кажи нам свои патроны!

– А чего я-то сразу? – заворчал упомянутый.

– Патроны свои доставай!!!

Кряхтя, как старик, молодой боец выгреб из кармана десяток патронов, которые и впрямь были перемешаны с каким-то сором. Лежащему Лехе было снизу плохо видно, но публика засмеялась.

– Во время боя такой грязный патрон может и не стрельнуть, и застрять наперекосяк. И – прощай, жизнь молодая! А вы все – не подумали: схватили винтарь и рады по уши.

– Без боеприпаса любое оружие, кроме топора, не работает. У нас красноармеец Леселидзе так немецкий миномет после боя притащил. Хорошая штуковина, а мин к нему не было. Прострелили трубу, да и выкинули, – мудро заметил Середа.

– Вот! Потому – думать надо! Иначе будете, как уркаганы какие, таскать пистолеты без кобуры, патроны без подсумков и обоймами не озадачитесь! Это ясно?

Опозоренная молодежь невнятным шумом дала понять, что да, ясно.

– Обоймы все-таки обычно в подсумках. У кого есть обоймы, тот и о подсумках озаботится, – влез Середа, и разведчик кивнул в ответ.

– Едем дальше! Товарищ старшина, встаньте, пожалуйста! Смотрим все! Фляга нужна? Штык-нож нужен? Лопатка нужна, а?

Молокососы молча кивали.

– И на чем все висит? Правильно, на ремне. Ремень всегда пригодится – навешай на него подсумков и повесь через плечо. А если как эта система – с плечевыми ремешками – и того лучше. И штаны не оттянет, и патроны по карманам не трутся. Один ремень штаны поддерживает, второй воинский вид придает, а третий – носимый боезапас при отсутствии сидора делает гораздо больше штатного.

– А четвертый? – попробовал схохмить Азаров из чувства уязвленного мальчишеского самолюбия.

– А четвертый ты вон Гнидо подаришь, а то у твоего друга витая подпояска, как у графа Толстого, а ремня и нету. Ходит тут, как великий писатель!

– Сколько времени понадобится – все это снимать… – уперся Азаров.

– Так вот, чтоб вы знали – снимается все это одним махом. Товарищ старшина, повернитесь-ка. Вот, глядите и учитесь: расстегиваешь вот так ремень поясной – тут в пряжке крючок – и всю сбрую мигом стягиваешь. Оп! Готово!