Преступление и наказание в России раннего Нового времени - Нэнси Шилдс Коллман

Еще до своего путешествия в Европу Петр усилил жестокость и театральность публичных казней, возможно, на основе информации, полученной им от некоторых европейских офицеров (в том числе Брюса, Гордона и Лефорта), с которыми он подружился в юношеские годы. Например, Петр руководил двумя жестокими казнями в 1690-е годы, незадолго до того как отправился в великое посольство в Европу. Суды по таким важным делам осуществляли боярские комиссии, но Петр проявил личную заинтересованность, как в случае с Якобом Янсеном, перебежавшим с русской службы к туркам в ходе Азовского похода в 1696 году. После жестоких допросов в сентябре того года Янсена приговорили к колесованию, причем это был первый случай, когда такой вид казни упоминался в русской практике. В приговоре было указано, чтобы его кости были сломаны на колесе, затем его должны были обезглавить и водрузить его голову на колесо; части тела должны были отправить в мертвецкую для нищих, преступников и брошенных трупов («убогий дом») – обезличивающая и позорная смерть[1066].

Еще ужаснее был случай думного дворянина и бывшего стрелецкого полковника Ивана Циклера в феврале – марте 1697 года, признанного виновным в заговоре против царя. Судебный процесс, проходивший в Преображенском приказе под руководством боярина Льва Кирилловича Нарышкина, дяди царя Петра, был жестоким: многочисленные пытки привели к новым разоблачениям и в конце концов к смертным приговорам для шести человек. Казнь самых важных – Циклера и окольничего А.П. Соковнина – была беспрецедентной по публичности и жестокости: объявления были опубликованы за два дня, чтобы собрать большую толпу. Приговор царя Петра, утвержденный боярами, был вынесен в Преображенском приказе 4 марта. В тот же день приговоренных четвертовали, а головы отвезли на Красную площадь и выставили напоказ на специально построенном каменном столбе с железными табличками, на которых были написаны их преступления. В современном этому событию рассказе Джона Перри отмечено, что они там оставались «до тех пор, пока наконец с прекращением морозов, зловоние стало до такой степени противно жителям, что туловища эти приказано было убрать и бросить в общую яму, вместе с телами мошенников и воров». Описание их преступлений должны были читать вслух в столице и всех крупных городах[1067]. Казнь включала чрезвычайно многозначительный акт символического насилия. Поскольку большинство осужденных вместе с Циклером и Соковниным были стрельцами, их заговор был связан с возглавляемыми Милославским стрелецкими бунтами 1682 и 1689 годов. Поэтому Петр приказал выкопать тело Ивана Михайловича Милославского и положить его у плах, на которых были обезглавлены Циклер и Соковнин, так что их кровь капала на лицо трупа. Затем он приказал изрубить тело Милославского на куски и закопать их под инструментами пыток. Год спустя, когда он, находясь в Европе, получил известия о стрелецком бунте в Москве, Петр заявил, что «семя Ивана Михайловича растет»[1068].

Это был не единственный случай, когда Петр наказывал труп: имеются свидетельства о том, что он приказал повесить мертвые тела двух женщин, которых казнили за убийство их мужей, похоронив заживо, и в указе 1716 года, запрещающем дуэли, был приказано вешать рядом с победителем тело убитого дуэлянта. Согласно закону начала XVIII века, трупы самоубийц также подвергались поруганию: их протаскивали по улицам[1069]. Когда Петр спешно вернулся из Европы, получив весть о стрелецком бунте 1698 года, он использовал увиденное там, чтобы еще в большей степени усовершенствовать зрелища кары.

В июне 1698 года четыре стрелецких полка по наущению заточенной в монастырь царевны Софьи Алексеевны или от ее имени воспользовались тем, что Петр путешествовал в Европе, и восстали; пока Петр в спешке ехал назад, генералы А.С. Шеин и Патрик Гордон разбили их и успели пытать и казнить многих (к большому неудовольствию Петра). Когда Петр вернулся в конце августа, он руководил интенсивно проводившимися пытками и судами в Преображенском приказе. В этом случае, в отличие от умеренной реакции на бунты и восстания 1648, 1662, 1682 и 1689 годов, стремились наказать всех участников. Возмездие преобладало над стремлением к социальной стабильности. В общей сложности 799 человек были допрошены и казнены (еще 269 были выпороты, заклеймены и отправлены в ссылку) с 30 сентября по 21 октября 1698 года. Как написал очевидец, Й. – Г. Корб, это были «дни» казней[1070].

Почти все виды пыток и казней, примененные Петром против стрельцов, практиковались уголовной юстицией Московского царства. Две женщины были похоронены заживо, примерно 660 мужчин были повешены и около 130 обезглавлены. Некоторые наказания были новыми: несколько человек были колесованы, и в ходе казней Петр ввел новшество – обезглавливание мечом вместо традиционного топора[1071]. Тем не менее масштаб, жестокость и публичность наказания были беспрецедентными.

Это были массовые зрелища. Каждый «день» казнили до 200 человек: группами, распределенными по городу, в местах, связанных с осужденными (у стрелецких полковых канцелярий или напротив епархиальной тиунской избы при казни священников, например), или там, где рассчитывали произвести наибольший эффект на публику (у всех городских ворот или вешая на городских стенах) или унизить соперницу Петра Софью (перед ее окнами в Новодевичьем монастыре). Тела были выставлены на всеобщий показ в течение всей зимы; когда их сняли весной 1699 года, на двенадцати главных дорогах, ведущих из города, было вырыто двенадцать могил, и тела были захоронены массово. Над каждой был столб с табличками, на котором были описаны преступления этих людей, и колья для демонстрации отрубленных голов[1072].