Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

Бойд рассказывает о том, как в один прекрасный день в 1885 г. в доме Эдварда Доудена, автора «Очерка жизни Шелли», в присутствии Йейтса было основано дублинское Теософское общество.

Кто-то упомянул о недавно опубликованной необычной книге под названием «Эзотерический буддизм», автором которой был теософ А. П. Синнетт. Йейтс раздобыл экземпляр этой книги и посоветовал прочитать её своему другу со времён юности Чарльзу Джонстону, который хотел стать христианским миссионером. Прочитав книгу, Джонстон проникся взглядами её автора. Вскоре после этого он стал регулярно встречаться вместе с несколькими другими писателями, включая Йейтса, для обсуждения подобных вопросов. В газете «Дублин Юнивёрсити Ревью» появилось сообщение о том, что «в Дублине было создано общество для изучения восточных религий и теософии. Оно названо Герметическим обществом…»[1075]

В следующем году Джонстон отправился в Лондон, чтобы побеседовать с Е. П. Блаватской. Вместе с Клодом Фоллсом Райтом[1076] они основали в Дублине Теософскую Ложу, к которой позже присоединились многие другие ирландские писатели того времени.

«Эти молодые энтузиасты, – говорит Бойд, – со временем создали постоянный центр интеллектуальной активности, деятельность которого частично вылилась в появление самой интересной литературы ирландского литературного возрождения. Их журналы „Ирландский теософ“, „Интернационалист“, „Международный теософ“ содержали массу материала, который с того времени занял важное место в современной англо-ирландской литературе»[1077]. Самый значительный из них, «Ирландский теософ», выходил с октября 1892 г. Всего было выпущено пять томов.

Когда Е. П. Блаватская жила на Лэнсдаун-роуд 17, она писала Джорджи Джонстон (сестре Чарльза):

…Я рада видеть столь неподдельную, искреннюю жажду знаний у наших ирландских собратьев. Именно ирландцы всегда были и остаются лучшими членами ТО и моими самыми любимыми и близкими друзьями. Когда в 1884 г. все англо-индийцы восстали против меня, а несколько английских товарищей бросили меня, капитан Бэннон, капитан О’Грейди и ещё пять или шесть членов ТО остались моими самыми стойкими сторонниками и защищали меня несмотря ни на что. Я доверяю ирландцам и люблю их с 1851 г., когда Джонни О’Брайен спас мою жизнь в Греции, едва не поплатившись за это своей собственной[1078].

Уильям Батлер Йейтс (1865–1939)

Т. С. Элиот относил Йейтса к «тем немногим, чья история тесно переплетена с историей их времени, кто является частью сознания своей эпохи, которую просто невозможно понять без них»[1079].

Одна из первых встреч Йейтса с теософией произошла в 1884 г., когда Мохини Чаттерджи приехал в Ирландию с Олькоттом во время путешествия Е. П. Блаватской по Европе. Через год, учась в художественной школе, он прочитал «Оккультный мир» и «Эзотерический буддизм» Синнетта. Он был так впечатлён этими книгами, что начал пропускать занятия, чтобы посвящать больше времени изучению оккультизма. Он стал активным членом ТО в Дублине и председателем Герметического общества. В 1887 г. семья Йейтса переехала в Лондон. Он посетил Е. П. Блаватскую, когда она жила в Мейкоте, а затем на Лэнсдаун-роуд, где Йейтс вступил в Ложу Блаватской. Когда в 1888 г. была создана Эзотерическая секция, он стал одним из её первых членов.

Профессор Уильям Йорк Тиндалл в сочинении «Трансцендентализм в современной литературе», опубликованном в 1942 г., анализирует заинтересованность Йейтса в Блаватской:

Будучи посредником между Востоком и Западом, эта необыкновенная женщина просветила Йейтса, готового принять то, что она могла ему предложить. Долгие годы он возлагал на биологов и физиков ответственность за материализм на Западе и сопутствующую ему духовную ограниченность. Дарвин, Гексли и Тиндаль, сетовал он в начале 1880-х гг., ещё в юности украли у него религию и не дали ничего взамен. Его собственный интеллект и их учения заставили его принять материализм, но от этого он чувствовал себя подавленным и стремился к тому, что могло бы удовлетворить постоянное, иррациональное томление его души. Церковь Ирландии не могла более ему помочь… Находясь в этом затруднительном положении, он обнаружил теософию, которая… предложила его душе столь желанное развитие, не оскорбив при этом интеллект.

Тиндалл убеждён в том, что опыт Йейтса являлся типичным для ряда писателей того времени: «Для деятеля литературы, блуждающего по опустевшим землям Т. С. Эллиота и между двумя мирами [Мэтью] Арнольда, теософия стала излюбленным пристанищем…»

То, что Йейтс с самого начала серьёзно увлёкся Е. П. Блаватской, явствует из его писем этого периода. Он писал Джону О’Лири:

Непременно приезжайте повидаться с ней, когда будете в Лондоне. Она – самая человечная из всех живущих, похожа на старую крестьянку и целиком предана делу. Вся её жизнь проходит в огромном кресле с пером в руке. Много лет подряд она пишет по 12 часов в день[1080].

В одном из его «Писем на Нью-Айленд» сказано:

Е. П. Блаватская – женщина, бесспорно, образованная и сильная характером. Один лондонский острослов как-то назвал её низкопробным комедиантом мира иного. Эта недобрая фраза содержит в себе лишь одну истину – она всегда могла оценить хорошую шутку, даже если сама была её объектом[1081].

В «Оккультных заметках и дневниках» есть следующая запись:

Я убеждён в том, что учителя мадам Блаватской были людьми в высшей степени праведными и просвещёнными, и испытываю к ним такое доверие, которое ученик обычно испытывает к учителю[1082].