Майя - Ричард Адамс

Обе девушки расхохотались.

– Ну и дела! – изумленно воскликнула Майя. – Кто бы мог подумать?! Значит, когда Т’маа предложил тебя увезти, ты уже точно знала, что никуда не поедешь?

– Ни минуты не сомневалась. Понимаешь, возвращаться мне некуда. Да и зачем? Нет, я бы не нищенствовала, просто в Хальконе к некоторым вещам относятся иначе, чем в Бекле. Ты в Хальконе была?

– Нет, – улыбнулась Майя. – Зато я в Субе была, считай, то же самое.

– Мои соотечественники теперь меня порченой считают. Меня бы не презирали, из уважения к памяти отца, но жалели бы, а это еще хуже. – Она гордо вскинула голову и топнула ногой.

Вьюрки испуганно вспорхнули с подоконника.

– А Эльвер меня не презирает и не жалеет, – сказала Мильвасена. – Он меня любит, и мне никто другой не нужен.

Вот уж чего Майя никак не ожидала от ветреника и гуляки Эльвера. Что ж, наверняка он и впрямь влюбился в знатную красавицу, попавшую в беду, и решил вызволить ее из неволи, избавить от унижений. Даже гнева жрецов не побоялся, надо же! Разумеется, сам Эльвер или его отец могли заплатить за Мильвасену тринадцать или четырнадцать тысяч мельдов, тем самым признав, что наложница – рабыня по закону.

– Ой, правда? Он тебя любит?! – воскликнула Майя. – Ах, я так за тебя рада.

– Знаешь, он вернул мне радость жизни, – призналась Мильвасена. – Ну разумеется, и положение в обществе. Я, конечно, рада этому, только все так странно…

– Странно? – переспросила Майя. – Ты же баронская дочь, тебе…

Мильвасена рассмеялась – тем самым смехом, что так удивил Майю на пиршестве Саргета во дворце Баронов.

– В Бекле все иначе, чем в Хальконе. Дочь хальконского барона – не то же самое, что жена Леопарда. Ты даже не представляешь, сколько всего мне предстоит узнать!

– А ты с маршалом часто видишься?

– Он мне очень помог, – ответила Мильвасена. – Знаешь, благая владычица велела Эльверу меня в Халькон отправить, а он отказался. Тогда она на Кембри накинулась, только маршал тоже воспротивился. – Она задумчиво повертела в руках ониксовую брошь в виде кролика – подарок одного из друзей Шенд-Ладора. – Он сказал, что я – счастливый талисман, мол, я империи удачу принесла.

– Он это Форниде сказал?

– Не знаю. – Мильвасена пожала плечами и неожиданно спросила: – А ты ее боишься?

– Еще как боюсь, – кивнула Майя. – Если честно, мне совсем не хочется, чтобы про меня ей такое сказали.

– Но ты же на самом деле империи удачу принесла, – напомнила Мильвасена. – Нет, Эльвер меня защитит… Только мне страшно. По-моему, зря Эльвер благую владычицу и верховного жреца разозлил. Да, конечно, он за мою честь вступился, но все равно… Он им так и сказал, что я рабыней никогда не была, а потому он ни мельда им не заплатит. А теперь его в Халькон отправляют, с бунтовщиками воевать…

– С Эркетлисом? Тебе поэтому страшно?

– Я Сантиля всего пару раз видела, и наедине мы с ним никогда не оставались – в Хальконе с этим строго. Он очень мил и обходителен, но совсем не такой, как Эльвер. Ах, лучше Эльвера никого на свете нет! Вот он смутьянов разгонит, прославится, вернется в Беклу – и тогда мне будет спокойно. А Форниде я ничуточки не доверяю. Знаешь, у нас всю еду особые люди пробуют, прежде чем на стол подают… – Внезапно Мильвасена встала, качнулась, закрыла лицо руками и, бросившись к окну, свесилась через подоконник. – Ох, меня тошнит!

Майя, напуганная упоминанием отравы, подбежала к подруге и обняла ее за плечи.

– Я сейчас лекаря позову! Огма! – закричала она.

– Нет, не надо лекаря, – остановила ее Мильвасена. – Все в порядке, не беспокойся. Мой лекарь говорит, что это хороший знак. – Она снова села на кровать. – Вот, мне уже полегчало. – Она утерла испарину со лба и, положив ладонь на живот, с улыбкой взглянула на Майю.

– Ох… ты от Эльвера понесла? – ошеломленно спросила Майя.

– Больше не от кого, – улыбнулась Мильвасена. – Можно я прилягу? Посиди со мной немного, а потом я домой поеду. – Она порывисто обняла Майю. – Домой! Я думала, у меня никогда больше дома не будет. Ах, я хорошей женой стану, вот увидишь!

Только сейчас Майя по-настоящему позавидовала Мильвасене – не из-за Эльвер-ка-Вирриона, а потому, что баронская дочь была со своим возлюбленным. «Ах, если бы нам с Зан-Керелем никогда не разлучаться!» – с тоской подумала Майя, но торопливо отогнала унылые мысли и, присев рядом с Мильвасеной, велела Огме принести холодной воды, полотенца и фруктовый сок.

– Ах, как я за тебя рада! – сказала она. – Кто бы мог подумать, что все так удачно сложится?!

Дераккон, маршал Кембри и его сын расхаживали по крепостной стене на западной стороне дворца Баронов – вдали от посторонних глаз и ушей. Слева, на двадцать лиг до Палтешских гор, расстилалась Бекланская равнина, освещенная алыми лучами заходящего солнца. В лощинах там и сям чернели деревеньки; в неподвижном воздухе над печными трубами застыли клубы дыма. Внизу, под крепостной стеной, шумел нижний город – разноголосый гомон превращался в монотонный гул, маревом дрожал под высоким небом, будто отраженный от глади далекого озера. Впереди вздымалась громада башни Сель-Долад – верхние балконы, словно чашечка цветка на тонком стебле, сверкали в свете заката. Караульные со своих постов салютовали верховному барону и маршалу, прикладывая сжатый кулак правой руки к сердцу.

– Мне все равно, – заявил Дераккон, переводя взгляд с маршала на массивные Лилейные ворота. – Я рад, что этого подонка убили. Такого злодея нельзя было допускать к власти. Вдобавок из-за него страдала репутация Леопардов.

– Мой повелитель, позвольте вам напомнить, что он превосходно справлялся со своими обязанностями, – заметил Кембри. – Трудное это дело – находить осведомителей, знать, куда отправлять лазутчиков, сопоставлять полученные сведения и оценивать их важность. Заменить его будет очень сложно. Вдобавок он никому не доверял, ничего не записывал, целиком полагался только на свою память. Многое мы до сих пор не можем восстановить.

– А какие вести из провинций? – раздраженно спросил Дераккон.

– Мне доложили, что король Карнат пересек Жерген и вернулся в Катрию – по слухам, в западном Терекенальте неспокойно, и он решил сам разобраться, что там происходит. Похоже, он там все лето проведет. В Субе остались его войска, но без Карната они не станут переправляться через Вальдерру. Нас это вполне устраивает. Сендекар останется у Вальдерры, несколько полков вернутся в Беклу, на случай беспорядков, а основные силы можно сосредоточить на подавлении смуты в Хальконе.

– Что еще за беспорядки? – угрюмо осведомился Дераккон. – Из-за чего?

– Меня тревожит положение в Урте, – неохотно промолвил маршал. – Казалось бы, после того как мы разгромили Карната, уртайцы могли бы и понять, с кем выгоднее дружбу водить, так нет же! Поговаривают, что они сочувствуют Карнату. Не завидую я Сендекару. Похоже, кампанию по вторжению в Субу придется отложить – на уртайцев в тылу сейчас полагаться не следует.