Машина бытия - Фрэнк Герберт

Впрочем, Кастеру-младшему не было еще и тридцати.

Скотовод повернулся и встретился взглядом с адвокатом. Он улыбался.

* * *

– Ты порекомендовал отличных патентных поверенных, Эл, – сказал Кастер. Он положил портфель на колени и любовно похлопал по нему рукой. – Никакого слюнтяйства и уверток. Я уже все получил. – Он снова хлопнул ладонью по портфелю.

«Он что, на самом деле притащил с собой этот чертов световой аппарат? – подумал Уоллес. – Зачем? – Он покосился на портфель. – Не думал, что эта штука такая маленькая… Но, может быть, он просто говорит о планах на будущее?»

– Давай состредоточимся на слушании, – прошептал Уоллес. – Это единственное, что сейчас важно.

Сквозь гомон зала до них вдруг донесся голос какого-то человека из сектора прессы: «…самое интересное политическое шоу на свете!..»

– Я принес это сюда в качестве экспоната, – сказал Кастер и снова похлопал по портфелю. Портфель и в самом деле был немного вздут посередине.

«Экспонат?» – мысленно переспросил Уоллес.

Уже второй раз за последние десять минут Кастер его откровенно шокировал. Им предстояло слушание в подкомитете внутренней сенатской комиссии по закрытым делам. Тема слушаний – закон Тейлора о пастбищах. Что, к чертям собачьим, может быть общего у этого… аппарата со словесными и законодательными баталиями, которые скоро здесь начнутся?

– Ты же должен был обговорить стратегию заранее со своими юристами, – прошептал Уоллес. – Какого дьявола ты…

Он осекся и умолк, так как в зале наступила полная тишина.

Уоллес поднял голову и увидел, как в двойные двери входит председатель подкомитета сенатор Хайкорт Тайборо в сопровождении приближенных инспекторов, следователей и адвокатов. Сенатор был высоким мужчиной и раньше страдал ожирением, но похудел благодаря эффективной диете столь стремительно, что кожа обвисла множеством складок на щеках и тыльных сторонах кистей. Голова его сверкала внушительной лысиной, которую, словно католическую тонзуру, окружали длинные всклокоченные пряди волос, развевавшиеся над его ушами.

За сенатором, очень близко от него, неотступно следовал штатный колумнист Энтони Поксмен и что-то яростно нашептывал в левое ухо сенатора. Телевизионщики нацелили камеры на эту парочку.

«Если Поксмен, а не его шестерки будет сам освещать слушание, значит, дело дрянь», – сказал себе Уоллес.

Тайборо занял свой стул в центре стола и сел лицом к членам подкомитета, потом посмотрел влево и вправо, чтобы убедиться, что все остальные члены на месте.

Уоллес заметил, что отсутствует сенатор Спиланс: у него возникли трудности с партийной организацией в штате, и он не смог приехать. Отсутствовал также старший сенатор от Орегона. Было объявлено, что он болен.

Но кворум тем не менее был собран.

Тайборо откашлялся и заговорил:

– Хочу призвать членов комитета к порядку и напомнить им о дисциплине.

* * *

От голоса и манеры поведения сенатора у Уоллеса побежали мурашки по коже. «Это сумасшествие с нашей стороны – открыто бросаться в драку, – подумал он. – Зачем я позволил Кастеру и его дружкам втравить меня в это дело? Нельзя схватываться на равных с сенатором Соединенных Штатов. Единственный способ бороться с ним – это бороться изнутри. Да и Кастер начал как-то чудить».

Экспонат!

– Джентльмены, – сказал Тайборо, – я думаю, мы можем… то есть сегодня мы можем разобраться с предварительными вопросами… если у моих коллег… если у моих коллег нет возражений.

Он снова посмотрел на других сенаторов – на всех пятерых. Уоллес тоже окинул взглядом эту пятерку – Плауэрс от Небраски (конные заводы), Джонстон от Огайо (парламентарий, честностью на отличается), Лейн от Южной Каролины (республиканец в демократической шкуре), Эмери от Миннесоты (новичок и очень рьяный – опасен, ибо не имеет тормозов) и Мельцер от штата Нью-Йорк (игрок в покер из старой приличной и традиционной семьи).

Ни у кого из них возражений не нашлось.

«У них была частная встреча – обе стороны договорились о том, чтобы гладко проехаться, как на паровом катке», – подумалось Уоллесу.

Это был еще один зловещий знак.

– Я открываю заседание подкомитета комитета Сената Соединенных Штатов по делам внутренних районов страны и островных территорий, – формальным тоном заговорил Тайборо. – Нам было поручено выработать определенное экспертное мнение относительно предложенной поправки к закону Тейлора о пастбищах от 1934 года. Сегодняшнее слушание мы начнем со свидетельских показаний и… э-э, опроса человека, семья которого занимается этим делом – разведением крупного рогатого скота в Орегоне – на протяжении трех поколений.

Тайборо улыбнулся в телевизионную камеру.

«Этот сукин сын играет на публику», – подумал Уоллес и искоса взглянул на Кастера. Скотовод сидел, расслабленно откинувшись на спинку стула, и, чуть прикрыв глаза, смотрел на сенатора.

– В качестве первого свидетеля мы вызываем сегодня мистера Уильяма Р. Кастера из Бенда, штат Орегон, – сказал Тайборо. – Я попрошу секретаря привести мистера Кастера к присяге.

Кастер направился к зловещему стулу, поставил портфель на стол. Уоллес выдвинул из-под стола второй стул и сел рядом со своим клиентом, заметив, как камеры сместили фокус, когда секретарь вышел вперед, положил на стол Библию и провел церемонию приведения к присяге.

Тайборо перелистывал какие-то бумаги на столе, ожидая, когда всеобщее внимание вновь обратится на него, а затем сказал:

– Этот подкомитет… Перед нами билль Сената Соединенных Штатов, озаглавленный СБ-1024 текущей сессии. Это акт, вносящий поправку в закон Тейлора о пастбищах от 1934 года, и наше намерение заключается в том, как справедливо заметили многие, чтобы расширить базу консультативных комитетов, работающих над поправкой, и привлечь более широкое общественное представительство.

* * *

Кастер возился с замком портфеля.

«Каким образом этот световой аппарат может стать здесь экспонатом?» – мысленно спросил себя Уоллес. Он посмотрел на Кастера, на его непроницаемое лицо и стиснутые челюсти. Это было первым признаком беспокойства, который Уоллес сегодня заметил в Кастере, и он заставил самого Уоллеса занервничать еще сильнее.

– Э-э, мистер Кастер, – обратился к нему Тайборо. – Вы… вы принесли предварительное заявление? Ваш адвокат…

– У меня есть заявление, – ответил Кастер. Его мощный голос прогремел на весь зал, переключив на себя всеобщее внимание. Телевизионные камеры повернулись в его сторону, помедлив в ожидании окончания вопроса Тайборо.

Тайборо улыбнулся, немного подождал, а потом закончил фразу:

– Ваш адвокат… Является ли ваше заявление тем же самым, которое ваш адвокат предоставил комитету?