Постчеловек: глоссарий - Рози Брайдотти

смертью при родах, женщины теперь смогли получать удовольствие и исследовать сексуальность способами, которые ранее были невозможны. Изобретение таблетки в 1950-х годах, как следствие, помогло приблизить и оформить сексуальную революцию 1960-х.

Противозачаточная таблетка, сочетание эстрогена и прогестерона, отметила свой пятидесятилетний юбилей в 2010 году. С момента своего официального одобрения Американским управлением по контролю качества пищевых продуктов и медикаментов в 1960 году Таблетка добилась мирового признания как наиболее широко используемое лекарство в истории медицины. И, несмотря на то, что Таблетка сталкивалась и с критикой, она все еще служит миллионам женщин по всей планете в качестве популярного средства контроля репродуктивной способности, регулирования менструации, обнаружения или прерывания беременности и управления менопаузой.

Изобретение и развитие противозачаточной таблетки вместе с ее последующим внедрением произошли благодаря упорным усилиям со стороны феминисток. По следам усилий феминисток первой волны, направленных на достижение регулирования рождаемости в конце XIX века, например благодаря внедрению противозачаточного колпачка, после Второй мировой войны феминистки усилили поиски более безопасных и надежных способов контроля рождаемости. Борец за репродуктивные права женщин Маргарет Сэнгер еще в 1946 году поспособствовала основанию Международного комитета планируемого родительства, который превратился в самую крупную в мире неправительственную организацию по женскому здоровью, планированию семьи и контролю рождаемости. В начале 1950-х Сэнгер вдохновила меценатку, суфражистку и биолога Кэтрин Маккормик на то, чтобы направить значительную часть ее семейного состояния на финансирование биомедицинских исследований, необходимых для разработки первой противозачаточной таблетки. Исследования проводились на протяжении всех 1950-х биологом Грегори Пинкусом и в конце концов завершились регистрацией патента и продажей таблетки под названием Enovid.

С самого начала своего массового применения Таблетка стала одним из главных символов феминистских движений второй волны на Западе. Контроль над репродуктивной функцией воспринимался как жизненно важное средство восстановления женщинами своих прав на собственные тела, возможность свободно наслаждаться сексуальными отношениями и улучшение их социального статуса. Либеральная феминистка Бетти Фридан – одна из основательниц Национальной организации женщин в 1966 году и автор книги «Загадка женственности» (The Feminine Mystique, 1963) – была страстной активисткой борьбы за доступ женщин к свободным и равным правам на контрацепцию. Радикальная феминистка Шуламит Файрстоун в своей книге «Диалектика пола: в защиту сексуальной революции» (Firestone, 1970) подчеркивала роль репродуктивной свободы и борьбы за право на доступную контрацепцию в деле освобождения женщин. Предвосхищая будущие события, Файрстоун утверждала, что перенос общественных приоритетов с воспроизводства на контрацепцию и полное развитие репродуктивных технологий являются важнейшими составными частями феминистской революции.

С политической точки зрения самым важным вкладом Таблетки была материализация и публичное представление решительного различия и отделения сексуальности от воспроизводства. Стимулируя в XX веке западные движения за сексуальное раскрепощение, Таблетка лишила размножение естественности и позволила женщинам получить активную роль в гетеросексуальных отношениях, не подвергая себя опасности нежелательной беременности. Более того, как форма контрацепции она предлагала множество преимуществ по сравнению с предшествовавшими методами: она была удобной, крайне эффективной, контролируемой женщинами, отделенной от полового акта и не требовала согласия – или даже знания – со стороны сексуального партнера-мужчины (Gordon, 2007; Kline, 2010; Oudshoorn, 1994).

Выделение и синтез женских половых гормонов, завершившиеся разработкой противозачаточной таблетки, подготовили также почву для современных репродуктивных технологий вроде экстракорпорального оплодотворения. Более того, открыв возможность материнства для одиноких женщин и лесбиянок (Rich, 1995), Таблетка проложила путь к отказу от принудительной гетеросексуальности, продвигая альтернативные системы родства вне патриархальных ограничений нуклеарной семьи.

Радикальная сила Таблетки такова, что, позволив женщинам выбирать, хотят ли они иметь детей, она помогла им отказаться от традиционного состава семьи (Diepenbrock, 1998). Домашняя жизнь в патриархальной семье представляет явные неудобства для женщин, исключая их из экономики и ограничивая их деятельность уходом за близкими в частной сфере. Она изолирует мужчин от жизни их детей и устанавливает гендерно дифференцированную экономику, отделяющую репродуктивный труд и семейную жизнь от наемного труда (Labora Cuboniks, 2015). Таблетка поддерживает радикальную политику пола для альтернативных семейных отношений. Этот факт не ускользнул от внимания религиозных организаций и консервативных политических партий, которые развязали против нее полномасштабную войну. Вплоть до сегодняшнего дня Таблетку нелегко получить в католических странах или же в странах, где силен христианский фундаментализм.

В ходе истории ненавистники Таблетки выдвигали контраргументы, указывающие на ее сомнительную пользу. В 1970-х экофеминистки прибегали к понятиям «подлинной женской природы», что привело к отказу от любой научно обоснованной манипуляции с женскими телами. Это сопротивление развилось в идею о том, что биохимическая контрацепция политически опасна, так как помещает тела женщин в институционализированные практики не только освобождения, но и контроля (Warren, 1994). Следуя биополитическому анализу управления воспроизводством и сексуальностью, предпринятому Фуко в 1980-х (Foucault, 2003; 2010; Фуко, 2005; 2010), притязания радикальных феминисток на освобождение посредством технологий были поставлены под вопрос. На протяжении 1990-х феминистские исследования науки и технологий указывали не только на преимущества, но и на опасности работы внутри биополитических систем гормонального, биохимического и генетического управления телами в рамках социального порядка, основанного на надзоре и наказании (Oudshoorn, 1994; McNeil and Franklin, 1991; Haraway, [1985] 1991; Харауэй, 2005; Roberts, 2008).

Критика натурализованных и эссенциализированных гендерных идентичностей и норм с позиций квир-теории сделала эти оценки еще более радикальными. С одной стороны Пресьядо (Preciado, 2013) подчеркивал нормализующую силу Таблетки, которая основывается на исходном гормональном и эндокринологическом устройстве «нормальных» женских тел, поддерживая его. При таком подходе Таблетка воспринимается как «химический паноптикон», или, другими словами, микроинстанция, отражающая формы макровласти вроде медицинско-правовых институций, национальных государств и глобальных сетей биогенетической капитализации жизни (Cooper, 2011). С другой стороны, если воспользоваться привилегией ретроспективного взгляда, то станет очевидно, что разрыв между размножением и сексуальностью, осуществленный Таблеткой в 1960-х, стал знаком не только изменения научной парадигмы, но также и глубокого разрушения властных формаций патриархальной семьи и консервации вынужденной гетеросексуальности. Таким образом, это был поворотный момент для феминистского движения.

В свете этой богатой и сложной истории, всех представленных ею преимуществ и вызовов, а также ее огромного воздействия на жизни миллионов удивительно, почему Таблетка до сих пор не приобрела всеобщую славу иконы постгуманистической субъектной позиции, которая освобождает женщин от натурализованного режима подчинения. Почему другие образы столь поспешно принимаются в качестве постгуманистических икон, такие как, например, разрушительный образ грибовидного облака после ядерного взрыва или примелькавшаяся мешанина из металла и проводов в робототехнике? Вместо этих довольно заносчивых образов мы предлагаем в качестве одной из постгуманистических икон скромную Таблетку. Более умеренный «биологический фактор» Таблетки должен получить признание за его революционное воздействие: это лобовой удар по натурализации гендерного неравенства. Таблетка свидетельствует о глубинном призыве: если природа несправедлива, изменим природу (Xenofeminist Manifesto, 2015).

См. также: Политические