Я не хочу остаться один - Дарья Аверад

– Прекрасно, – самодовольно и как-то легко улыбнулся Судзуки. – Только как мне быть уверенным в том, что ты не соврёшь? То, что ты мне расскажешь, может быть самой обыкновенной сказкой, придуманной на ходу. Мне даже фамилия твоя неизвестна. Ты ведь не Тору? – подросток замотал головой. – И не уверен, что ты вообще добровольно мне скажешь своё настоящее имя. Так как мне убедиться в том, что наш завтрашний разговор имеет смысл? Тот ли ты человек, который мне, действительно, нужен?

Говоря это, Кен ожидал увидеть на лице парнишки растерянность или озадаченность. Но Хидэки улыбнулся. Той самой улыбкой, которая появляется, когда мы заранее предугадываем то, что произошло. Такая реакция привела Судзуки в замешательство.

Танака же, не прекращая загадочно улыбаться, расстегнул свою куртку и достал из внутреннего кармана плеер. Показательно провертев чёрный прямоугольничек в руке, мальчишка протянул его Кену, несокрушимым голосом заявляя:

– Прослушайте это, господин следователь, а затем решайте, стоит ли разговаривать со мной или нет.

***

Когда шатен вернулся домой, он не сразу решился включить чёрный плеер. Возможно, он специально оттягивал время, потому что боялся того, что там записано, или же наоборот, не хотел включить пустую аудиозапись. Вдруг тот подросток соврал ему. Но и заниматься другими делами было невозможно. Плеер заманчиво лежал на кровати, и Судзуки стоял рядом, взволнованно смотря на него. По итогу, он не выдержал и начал метаться по комнате со щенячьей скоростью, отыскивая пару проводных наушников, которые он не использовал уже очень давно. Через несколько минут он вытянул белую связку из шкафа, распутал их и плюхнулся на постель. Вибрация, с которой включился плеер, заставила Кена вздрогнуть. Он сглотнул. На маленьком экранчике высветилось несколько аудиозаписей. Некоторые были подписаны названиями известных рок-групп, а некоторые – безымянные. На месте слов стояло лишь порядковое число. Судзуки воткнул наушники в уши и включил запись под цифрой №1.

Он прикрыл глаза и распластался по всей постели. Заиграла инструментальная музыка. Фортепиано. Мелодия была прекрасна и уникальна, но вместе с тем казалась какой-то родной. Восторг и облегчение пересеклись среди моря отчаяния и печали. Яркий огонёк надежды зажегся над пропастью тьмы. Молодые деревца увядали, но распрямлялись вновь и превращались в могучие дубы. Ноты взымались и через мгновенье стремительно падали. Музыка переливалась из крайности в крайность, она не плыла, а рвалась, словно из последних сил. Доползала до кульминации, стараясь высказать всё, что не описать никакими словами. И сомнений не оставалось. Это был он. Сердце Такимуры забилось в груди Кена, следуя такту мелодии, ритму нот и звучанию клавиш.

***

Хидэки сидел за белым столом напротив следователя Судзуки, который нервно постукивал пальцами правой руки. Мальчишка, внимательно следя за эмоциями Кена, наоборот выглядел слишком расслабленно. Он, закинув ногу на ногу, облокотился на спинку белоснежного стула и несдержанно усмехнулся. Кулон, ради которого подросток пришёл сюда, лежал в прозрачной коробке. Если сегодняшний разговор удовлетворит Судзуки, то отсюда Танака уйдёт вместе с золотым полумесяцем на груди. Напряжённое молчание затянулось на несколько минут. Подрагивающей рукой Кен потянулся в карман своих брюк, доставая маленький плеер и неуверенно кладя его на стол. Следователь прикрыл глаза и, глубоко втянув воздух, задал первый вопрос:

– Эти безымянные аудиозаписи… Тебе было известно, кому они принадлежат?

– Конечно, – ехидно ухмыльнулся Хидэки.

Судзуки облегчённо, но вместе с тем боязливо, вздохнул.

– Ты можешь назвать имя? – Кен должен был окончательно убедиться во всём.

– Могу, – развязно и самоуверенно бросил парнишка. – Но вам ведь известно об этом человеке гораздо больше, чем мне, верно?

– Что ты имеешь в виду? – не совсем понимая, к чему клонит Танака, нахмурился шатен.

– Такимура Аято ваш бывший возлюбленный, господин следователь. Или не такой уж и бывший? Вы всё ещё думаете о нём?

Судзуки окатило холодной водой. Он тут же подорвался с места, нагибаясь над подростком, и, не контролируя голос, воскликнул:

– Где он?! – но, быстро опомнившись, Кен постарался взять себя в руки, и присел обратно на стул. – Кем ты ему приходишься?

– Я его друг, – мгновенно ответил Хидэки и вдруг замялся. Мальчишка не знал, стоит ли ему выкладывать всю информацию, а потому немного завуалировал её. – Аято в относительной безопасности. До поры до времени. Скажем так, если он будет вести себя спокойно и тихо, то ему ничего не грозит.

Такимура всегда был импульсивным. Даже слишком. Танака это знал. А Судзуки тем более.

– То есть, ему угрожает опасность? Это как-то связанно с вашей татуировкой?

Подросток кивнул.

– Я могу рассказать вам многое, господин следователь, хоть это и очень рискованно. Но какой толк от того, что вы будете знать? Аято и я находимся не в той ситуации, когда можно говорить на каждом шагу о том, кто мы. И мне бы хотелось рассчитывать на вашу помощь. Я не хочу оказаться за решёткой и сожалеть о том, что понадеялся на кого-то зря.

– Я всё понимаю, – не раздумывая ни секунды, ответил Кен. – И ты можешь быть уверенным в том, что я пойду на всё ради справедливости. Полиция поможет вам, я лично возьмусь за это дело. Мы на вашей стороне.

– Полиция всегда на стороне закона, – раздражённо протянул Хидэки. – Но что есть закон, если у каждого он свой? Вы живёте в системе. Мы же выходим за её рамки. Я преступник. Занимаюсь мошенничеством и воровством. И вы даже представить не можете, кем сейчас является Аято, какие жуткие, противозаконные вещи делает он. Любой другой из ваших коллег уже бы посадил нас в тюрьму. А вы говорите что-то о защите. Так в чём же разница?

– Разница в том, что вы не выбирали такую жизнь, – заявил Судзуки слишком уверенно, но надломленным голосом, так, словно всем сердцем надеялся на истинность своих слов. – Это ведь так? Аято не по своей воле пришёл к вам? И ты тоже. Я не поверю, что тебе хотелось заниматься такими вещами. За всем этим стоят другие люди.

– Человек, – исправил его Танака.

– Кто бы это ни был, он получит по заслугам.

– Вы обещаете? – скептически, но по-детски наивным голосом спросил Хидэки.

– Клянусь.

Подросток сам не ожидал, что доверится сотруднику полиции. Но Кен стал для него единственной возможностью спастись. Шатен был слишком категоричен, давая клятву. Киоши-сан никогда не прогнётся под молодым парнем с ордером. Но этот непоколебимый вид и лицо, полное абсолютной решительности, убеждало в том, что бороться Кен будет не один. Такие, как Судзуки, способны вести за собой людей.

– Я готов рассказать вам об этой татуировке, господин следователь, – твёрдо заявил мальчишка, закатав левый рукав и протягивая запястье с рисунком вперёд. – Чёрная бабочка с шипами является ничем иным, как клеймом преступной группировки. Самой влиятельной в округе. Название я сказать не могу. Боюсь, что тогда меня убьют раньше, чем вы приступите к расследованию. Но это Данаида Монарх в переводе на один из мёртвых языков…