На карнавале истории - Леонид Иванович Плющ
Шрифт:
Интервал:
С 1 июня и до начала сентября «лечат» комплексно: дают таблетки трифтазина и одновременно уколы иксулина. До шока, по-видимому, не доводят.
Настроение подавленное, пессимистическое: «Не выбраться мне отсюда!»
Рассказываю ему на всех свиданиях, что делается в его защиту, выбираю самые «анекдотические» случаи, чтобы хоть немного развеселить, поддержать.
В мае месяце ко мне заехала группа американских сенаторов, пришли ночью, в два часа. Расспрашивали о состоянии Лени, утешали. Они даже сами не представляли, какой поддержкой это было для нас всех, а не только для меня, — живые люди из почти неведомого мира. И таким это было контрастом с утром, когда пошла на работу, где меня обматюкали последними словами. К тому времени устроилась на работу в фотоателье, это называлось «агентом» — ходила по домам и собирала заказы на изготовление фотографий. Устроилась незаконно, так как при оформлении скрыла, что имею высшее образование, иначе бы не приняли: есть инструкция, по которой на должность рабочего людей с высшим образованием не принимают.
Шли месяцы — ничего не менялось в положении Лени. Я уже перестала верить в то, что изменения возможны. Скорее по инерции, чем с надеждой, продолжала писать, но уже не в советские инстанции, а снова на Запад. Стало известно, что в октябре Международный комитет математиков вновь организовывает митинг в защиту Лени. Но о чем писать — ведь никаких изменений нет, все идет «спокойно», размеренно», уже нечем «удивить», поразить, нет никаких сенсаций.
Как-то вечером к нам в дом пришли три французских адвоката (они представляли собой Комитет защиты прав человека), расспрашивали, как с Леней, объяснили, что хотели бы сходить в МВД. Решили, что пойдем все вместе. После всевозможных, порой анекдотических приключений, когда им говорили, что начальства в Министерстве внутренних дел сейчас никого нет — все срочно уехали в командировки (министр даже за границу был отправлен), попали на прием к начальнику медицинского отдела министерства, которому и подчиняется Днепропетровская тюрьма. А к нему попали только потому, что в отличие от главного входа в Министерство, который охраняется и куда без пропуска не пройти, в Медотдел можно войти свободно, и выход из него тоже один, поэтому подполковнику Ващенко пришлось нас принять. Разговор с ним был очень интересный своей курьезностью даже для меня, уже привыкшей к кафкианству советской системы. Надо сказать, что к тому времени я уже настолько «освоила» методы общения с различными инстанциями, что весь разговор стенографировала с тем, чтобы потом передать через адвокатов сюда, на Запад.
Вопрос: Каждый человек имеет право выбрать себе врача, в том числе и по выбору родственников. Жена Плюща считает необходимым освидетельствовать мужа другими врачами.
Ващенко: Я расцениваю это как недоверие к советским специалистам, у нас есть специалисты, известные за границей. У нас нет такой системы, чтобы приезжали и смотрели.
Вопрос: Мы как адвокаты не понимаем, как в таком случае в Советском Союзе осуществляются принципы Декларации прав человека, и просим это разъяснить.
Ващенко: Как можно выбирать врача, если больной находится в больнице?
Вопрос: Если человек не может выбрать сам, есть родственники. Объясните, как это бывает у вас?
Ващенко: У нас есть врачи в больнице и, кроме этого, и другие врачи. А иначе получается, что высказывается недоверие.
Вопрос: В Советском Союзе достаточно высоких специалистов, кто они, назовите их имена.
Ващенко: Да, это так, у нас есть известные специалисты, и их знают за границей.
Вопрос: Данная группа адвокатов хотела бы из числа советских специалистов-психиатров выбрать и назначить врача для освидетельствования Плюща.
Ващенко: Зачем это вы будете выбирать, мы и сами можем назначить врача.
Вопрос: Назовите все-таки имена известных психиатров.
Ващенко: Я не готов отвечать. Непонятно, почему нам должны выбирать врача.
Вопрос: Не могли бы Вы нам сказать фамилии врачей, которые лечат Плюща. (После колебаний: Да, могу, но в конце дня.)
Вопрос: У нас есть приглашение для Плюща и его семьи, а также для Евдокимова выехать на лечение во Францию. Какие вы подскажете пути законных действий для выезда?
Ващенко: Есть Министерство иностранных дел, Министерство здравоохранения.
Вопрос: Можно ли лично вручить эти приглашения?
Ващенко: Нет, это больные, и нужно специальное решение медицинской комиссии, которая решит возможность отъезда.
Вопрос: Скажите, Вы считаете, что Плющ болен?
Ващенко: Да, болен.
Вопрос: В Советском Союзе нет закона, который запрещает видеть больного, могли бы мы видеть Плюща?
Ващенко: Если состояние больного это позволяет.
Вопрос: Просим разъяснить, почему мы не можем видеть больного?
Ващенко: Это психически больные люди, они бывают в разном состоянии.
Вопрос: Но это противоречит законам Советского Союза, разве есть такой закон, который не позволяет видеть больного?
Ващенко: Можно, если состояние больного это позволяет. А вы — туристы, и для вас должно быть разрешение ехать в Днепропетровск.
Вопрос: Такого разрешения у нас нет, но нам все же непонятно, почему мы не можем видеть Плюща, если к нам обратилась жена Плюща с такой просьбой?
Ващенко: Можно, если состояние здоровья это позволяет.
Вопрос: В чем выражается особенность состояния Плюща, которая не позволяет его видеть? (Адвокаты предъявляют свой мандат членов Комитета защиты прав человека, в котором содержится ходатайство оказывать содействие членам Комитета.)
Ващенко: В конкретном случае я не могу сказать. А вообще эти полномочия, которые вы предъявляете, никому не адресованы.
Вопрос: Можете ли Вы позвонить в Днепропетровск и узнать, позволяет ли состояние Плюща его видеть? Жена Плюща видела его 3 сентября и находит его состояние нормальным для общения. Если это так, узнайте, можем ли мы поехать в Днепропетровск вместе с женой Плюща?
То же самое и о Евдокимове — узнайте, пожалуйста, и о его состоянии и можно ли с ним видеться.
Ващенко: Хорошо, я это все узнаю. (Договариваемся прийти к концу дня.)
Вопрос: Мы просим также узнать в Днепропетровске фамилию врача, который лечит Плюща, а также фамилии врачей, которые в составе комиссии будут освидетельствовать Плюща в октябре месяце.
Ващенко: Хорошо, я все узнаю. К 17 часам я позвоню в Днепропетровск.
17 часов.
Вопрос: Вы обещали позвонить в Днепропетровск и сказать фамилию врача, который лечит Плюща, и его состояние здоровья.
Ващенко: Состояние здоровья такое же, как было, когда жена видела Плюща 3 сентября, оно такое же сейчас.
Лечащий врач Плюща — врач-психиатр со стажем работы 15 лет, прошел переаттестацию, имеет 1 категорию. Его фамилию
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!