Шамал. В 2 томах. Том 2. Книга 3 и 4 - Джеймс Клавелл

Лицо Эрикки было маской, потеки масла на щеках и на повязке, закрывавшей раненое ухо, делали его еще более опасным на вид.

– Азадэ!

– О, вам ее не разбудить, ваше превосходительство, она приняла… она приняла две снотворные таблетки и попросила меня извиниться за нее, если вы…

– Одень ее! – прошипел он.

Мина побледнела.

– Но, ваше превосходительство! – Ее сердце почти остановилось, когда она увидела в его руке нож.

– Быстро одень ее, и если ты издашь хоть звук, я выпущу тебе кишки. За дело! – Он увидел, как она схватилась за спальный халат. – Не это, Мина! Теплую одежду, лыжный костюм… а, клянусь всеми богами, это неважно, что угодно, только быстро! – Он наблюдал за ней, встав между нею и дверью, чтобы она не попробовала улизнуть. На прикроватном столике лежал кукри в ножнах. Судорога пробежала по его телу; он оторвал взгляд от ножа и, убедившись, что Мина делает то, что ей было сказано, взял с туалетного столика сумочку Азадэ. Все ее документы лежали внутри: удостоверение, паспорт, водительские права, свидетельство о рождении – все. Хорошо, подумал он, и благословил про себя Айшу за этот дар, о котором Азадэ рассказала ему перед ужином, благословляя древних богов за тот план, который они подарили ему сегодня утром. Ах, дорогая, неужели ты подумала, что я действительно смогу тебя оставить?

В той же сумочке он нашел мешочек для драгоценностей из мягкого шелка, который показался ему тяжелее, чем обычно. Его глаза широко раскрылись при виде колье и подвесок с изумрудами, бриллиантами и жемчугом, которые оказались внутри. Остатки тех, что пыталась припрятать Наджуд, подумал он, те же самые, которыми Хаким пользовался, когда торговался с горцами и которые я забрал у Баязида. В зеркале он увидел, что Азадэ лежит неподвижно, почти одетая, а Мина, раскрыв рот, смотрит на сокровища в его руке.

– Шевелись! – проскрежетал он ее отражению.

Засада на дороге ниже дворца. Оба человека в стоявшей у дороги машине, и полицейский сержант и водитель, не отрываясь смотрели в сторону дворца в четырех сотнях шагов от них, сержант – в бинокль. Видны были лишь тусклые фонари на здании у ворот, никаких признаков охраны или двух его собственных людей, поставленных туда.

– Поезжай к воротам, – обеспокоенно приказал сержант. – Что-то там не так, клянусь Аллахом! Они или уснули, или мертвы. Поезжай медленно и тихо. – Он нагнулся к чехлу рядом с сиденьем и послал патрон в патронник своей М16. Водитель завел мотор и медленно выехал на дорогу.

Главные ворота. Бабак, охранник, стоял прислонившись спиной к столбу с внутренней стороны массивных чугунных ворот, закрытых и запертых на засов. Второй охранник калачиком свернулся рядом на ворохе мешковины и крепко спал. Сквозь прутья ворот была видна обрамленная снежными сугробами извилистая дорога, которая вела к городу. Позади неработающего фонтана во дворе, в сотне шагов от них, стоял вертолет. Ледяной ветер легонько крутил его лопасти.

Бабак зевнул и принялся притопывать ногами от холода, потом остановился, чтобы помочиться через прутья ворот, рассеянно помахивая струйкой туда-сюда. Некоторое время назад, когда хан отпустил их и они вернулись на свой пост, они обнаружили, что оба полицейских куда-то делись.

– Отправились раздобыть чего-нибудь съестного или дрыхнут в теплом уголке, – сказал он. – Да проклянет Аллах всю полицию.

Он снова зевнул, с нетерпением ожидая наступления рассвета, когда он снимется с дежурства и у него появится несколько часов свободного времени. Оставалось только пропустить машину прямо перед рассветом, потом запереть за ней ворота, и скоро он будет в постели рядом с теплым телом. Он механически поскреб себя в паху, почувствовал, как его член шевельнулся и напрягся. Он лениво откинулся назад, играя с собой, его взгляд скользнул по воротам, проверив, на месте ли тяжелый засов и заперта ли небольшая боковая дверца. Краем глаза он вдруг заметил какое-то движение. Повернул туда голову. Из бокового входа во дворец крадущейся походкой вышел пилот, на плече у него лежал большой длинный тюк, рука уже не висела на перевязи, и он держал в ней автомат. Бабак торопливо застегнул ширинку, скинул автомат с плеча, отступил подальше, чтобы его не заметили. Носком сапога он осторожно ткнул спящего напарника, который беззвучно пробудился.

– Смотри, – прошептал он. – А я-то думал, что пилот все еще сидит в кабине.

Широко раскрыв глаза, они наблюдали, как Эрикки крался в тени дворца, потом бесшумно метнулся через открытое пространство к вертолету.

– Что у него на плече? Что это за сверток?

– Похоже на ковер, на свернутый ковер, – прошептал второй охранник. До них донесся звук открывшейся вдалеке металлической дверцы.

– Но зачем он ему? Клянусь Аллахом, что он там делает?

Света почти не было, но зрение у них было отменное, как и слух.

Они услышали звук приближающейся машины, но их тут же отвлек далекий скрежет отодвигаемой двери в салон вертолета. Они подождали, затаив дыхание, потом увидели, как он сбросил два тюка, похожих по виду на первый, под вертолет, потом нырнул под хвост и появился с их стороны вертолета. Мгновение он стоял неподвижно, глядя в их сторону, но не видя их, потом осторожно открыл дверцу кабины и забрался внутрь вместе с оружием; свернутый ковер оказался на втором сиденье рядом с ним.

Внезапно ожили реактивные двигатели, и оба охранника вздрогнули.

– Да защитит нас Аллах, что нам делать?

Бабак, нервничая, ответил:

– Ничего. Хан сказал нам совершенно ясно: «Оставьте пилота в покое, что бы он ни делал, он опасен». Так ведь и сказал, верно? «Когда пилот возьмет машину перед рассветом, дайте ему уехать». – Теперь ему приходилось говорить громко, чтобы перекричать нарастающий рев двигателей. – Мы ничего не будем делать.

– Но нам не говорили, что он опять будет запускать двигатели, хан этого не говорил, или что он будет тайком выбираться из дворца со свернутыми коврами.

– Ты прав. На все воля Аллаха, но ты прав. – Их тревога возросла. Они не забыли тех охранников, которых старый хан сажал под замок или сек кнутом за неподчинение или промашки, или тех, которых новый хан прогнал прочь.

– Звук у двигателей такой, словно они в полном порядке, тебе не кажется? – Они оба вскинули глаза, увидев, как во дворце вспыхнули окна на втором этаже, в покоях хана, потом резко обернулись, когда полицейская машина, взвизгнув тормозами, остановилась у самых ворот. Из машины выскочил полицейский сержант с карманным фонарем в руке.

– Что тут происходит, клянусь Аллахом! – крикнул он. – Открывайте ворота, клянусь Аллахом! Где мои люди?

Бабак бросился к боковой дверце и отодвинул засов.

В кабине пилота пальцы Эрикки работали с максимальной скоростью; рана в руке мешала ему. Пот струился по его лицу, смешиваясь со струйкой крови, которая сочилась из уха там, где отстала приклеенная пластырем повязка. Дыхание вырывалось из груди короткими толчками, после того как он долго бежал из северного крыла с Азадэ на плече, завернутой в ковер, усыпленной таблетками и беспомощной. Он с проклятиями подгонял стрелки приборов. Эрикки видел свет, зажегшийся в комнатах Хакима, и теперь в окнах появились головы, вглядывавшиеся в темноту. Перед тем как покинуть их с Азадэ апартаменты, он аккуратно оглушил Мину, надеясь, что не причинил ей серьезного вреда, чтобы защитить ее, равно как и себя: ее – от обвинений в пособничестве, себя – от тревоги, которую она могла бы поднять, потом завернул Азадэ в ковер и прицепил кукри себе на пояс.