Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

– Опережать нас вошло у Бруно в привычку, – оскалился бергер, – старый гусь решил рассечь нас не на две части, а на четыре. Похоже, я теперь отрезан от всех своих людей. Что с тобой? Тебя контузило?

– Нет, просто мне очень хочется убить Бруно, но это не повод отменить прорыв. Не к Вольфгангу – к твоим полкам. Надеюсь, дриксы сочтут, что мы посходили с ума, и не преминут этим воспользоваться…

– Да, Герман. Они захотят нас уничтожить и, видимо, уничтожат, но дорога и мост – за нашим правым флангом, а переправа теперь займет гораздо меньше времени. Фок Варзов успеет увести то, что осталось. Камень с тобой?

– Камень? Какой, к Лево… – Уходящее за горизонт солнце, кошка в покрасневшем снегу, погасшие свечи, шрам на руке… – Да.

– Значит, среди торосов нового Агмарена мы друг друга узнаем.

Захваченный курган вместе с дриксами скрылся за кустами и деревьями, выстроившимися вдоль торопившегося на встречу с Эйвис крохотного ручейка, и Чарльз понял, как ему хочется пить. И еще смыть с себя если не смешанное со злобой отчаянье, то копоть и кровь.

– Куда теперь? – прохрипели рядом. Сержант, кажется, из третьей роты. Бывшей роты…

– Полковник решит. – Давенпорт покосился на белобрысого здоровяка, чьего имени так и не расслышал. – А вот заряды разделить нужно.

Разделили, умылись, и полковник потребовал уцелевших офицеров к себе. Вопроса «что дальше делать» для него не существовало – сражение не закончилось, значит, продолжаем сражаться. Надо решать – как и где.

– Идти вдоль кургана означает уткнуться прямо в дриксов, – предположил капитан-мариенбуржец.

– Да, – согласился потерявший вместе с конем смешливость Бертольд. – Будь нас и пороха побольше, для «гусей» вышел бы неприятный сюрприз, а так…

– Я бы предложил без лишних неприятностей до-браться до своих, – поддержал Бертольда уже совсем незнакомый капитан, – и уже тогда сражаться в общем строю.

Добавить было нечего, и Чарльз с теньентом из третьей роты промолчали.

– Решение принято, – подвел итог господин полковник и машинально оправил обшлага на порванном и измазанном землей мундире. – Донесите его до подчиненных, а теперь я считаю нужным исправить свою ошибку. Нам следовало начать с взаимного представления. Я…

– Тревога! – Заполошный вопль из кустов вновь оставил начальство без имени. – Конница! Много… Сейчас тут будет!

– Кто-нибудь, проверьте.

– Я посмотрю. – Чарльз стоял ближе всех, и к тому же он был кавалеристом. – Бертольд, со мной.

Всадники, до эскадрона, шли шагом, соблюдая подобие строя. Они явно побывали в бою и еще более явно не победили.

– Свои, – сделал очевидный вывод Давенпорт, раздвигая ветки. – Не легкоконные, но и не кирасиры… Похоже, как и мы, обходят место сражения.

При виде выбравшихся из зарослей талигойских офицеров ехавший во втором ряду конник дал измотанной лошади шенкелей, ветерок не преминул подхватить знакомый лиловый шарф. «Спруты». Неужели… все?!

«Победитель дракона» и золотой бергерский «Кораблик» взвились над жалким в сравнении со сданным Болотным пригорком, превратив приречный бугорок в подобие крепости. Сюда стащили два десятка легких пушек: полковых – тех, что удалось сохранить при отступлении, и переставшую быть конной батарею. Они и остановили чересчур уверенно двинувшихся вперед кесарских пикинеров. Некий бравый сверх меры гвардейский генерал счел, что сброшенные с кургана «фрошеры» сопротивляться не смогут. Это он напрасно так подумал, и груды искромсанных картечью тел на залитой кровью истоптанной траве подтверждали серьезность просчета.

А вот Ариго не ошибся, в этом Арно не сомневался, хотя приказ прорываться не к главным силам, а к дерущимся в окружении бергерам и был неожиданным. Но своих не бросают! Брошенные на произвол судьбы свои – это какое-то количество спасенных шкур и проигранная война, к тому же шанс выручить горцев все-таки был. И надо же, отчаянная атака вальдзейцев удалась, через четверть часа они пробились к рванувшимся навстречу агмаренцам. Дальше пошло хуже. «Гуси» в свою очередь напряглись и сперва остановили прорыв, а потом начали теснить противника от курганов к реке, и тут уже, дойдя вот до этого пригорка, уперлись талигойцы. Великолепная атака во славу кесаря и Дриксен захлебнулась в крови, большей частью «гусиной».

Гвардейские командиры приняли свою ошибку к сведению, перестроились и насели с флангов. Хорошо так насели, основательно. Со спины беспокойно роющего землю Кана Арно видел, как приближаются две колонны под белоснежными знаменами. Свеженькие. «Лебеди», реявшие над побывавшими в деле полками, успели уже и посереть, и покраснеть, и почернеть…

– Господа, – велел тоже сидевший в седле Ариго, – извольте приготовиться.

Вслед за генералом Арно проверил пистолеты и попробовал на всякий случай шпагу, рядом то же самое сосредоточенно проделывали другие свитские. Ломившимся к вожделенному призу кесарцам оставалось с полсотни шагов, и тут «гуси» напоролись на бергерский клин, и острием его был Ульрих-Бертольд. Не с пресловутым шестопером, с обычной алебардой, но хватило и этого.

– Агма-р-рен! – Алебарда запорхала в воздухе, словно легкая придворная шпага, заставив передовых гвардейцев отшатнуться…

– Агма-р-рен! – Полетели обломки пик, потом – чей-то то ли шлем, то ли голова. Валентин не зря брал у старика уроки, этот в самом деле мог научить…

– Агма-р-рен! – Теперь барон рубил руки, плечи, шеи, головы. В рядах наступающих появились кровавые дыры.

– Агма-р-рен!..

Остановить Катершванца извечным врагам не удавалось, это он развалил их строй и, поддержанный соплеменниками, ринулся дальше.

Доставшийся Чарльзу осиротевший гнедой был весь в разводах подсыхающего мыла, но дать бедняге как следует отдышаться не получалось. Полковник торопил, да и люди, в отличие от лошадей, рвались туда, где все еще гремели пушки.

«Спруты» – изрядно пострадавший и отбившийся в ходе общей свалки от своих эскадрон – главенство бергера признали без возражений.

– Нас отрезало, когда гвардейцы навалились на пехоту Ариго, – объяснил принявший командование над эскадроном Реми Варден, – но ведь это не повод выходить из боя… Мы готовы, а кони отойдут по дороге.

Полковник кивнул и повел теперь уже пехотно-кавалерийский недополк дальше, намереваясь выйти к своим за Маршальским, и обход этот для Чарльза оказался труднее боя. Гнедой еле переставлял ноги, норовя опустить голову пониже; немилосердно парило, обещая к вечеру грозу, но до нее еще следовало дожить – Чарльз отнюдь не был уверен, что это у них получится.

Отряд как мог быстро огибал зависшее над Мельниковым лугом белесое пороховое облако. Шли почти вплотную к болотцу, под копытами что-то цвело, а что-то увядало. Острый аромат приречных трав напоминал о смерти сильней непрекращающейся канонады. Это становилось невыносимым, и Чарльз тронул лошадь шенкелями, побуждая двигаться быстрее. Гнедой и не подумал послушаться; капитану пришлось кольнуть страдальца шпорами, и тот соизволил перейти на вялую рысь, впрочем, на то, чтобы догнать Вардена, ее хватило.