Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат - Вера Камша

Рокэ обернулся, но ничего не сказал, только ослабил ворот рубашки. А здесь в самом деле жарко. Наверное…

– Зоя – дура, ты их не уймешь!

– Скудость веры, как сказал бы Бонифаций.

– Скуден, – признался виконт, – но Заступник Создателев сейчас бы пришелся в самый раз. Не нам, так в Придде.

– «И были бы очи его исполнены света небесного…» – хмыкнул Алва и ловко спрыгнул на щербатый серый панцирь.

Жермон провоевал половину жизни, но столько людских и конских трупов сразу ему видеть еще не доводилось. Дриксы, каданцы, талигойцы, бергеры – все они лежали вповалку у подножья и на склоне Болотного. Первые полсотни шагов подниматься пришлось, выбирая, куда поставить ногу, дальше стало, как выразился Ойген, «чище», зато приблизилась стрельба. Еще через сотню шагов дорогу генералам заступил капитан-бергер и четверо внушительных ветеранов.

– Дальше идти опасно, – объяснил поведение подчиненных Ойген. – Докладывайте.

– Мы не можем очистить курган, – хмуро признался капитан. – Дриксы успели подтащить несколько пушек, пришлось остановиться. Их егеря все время пытаются пробраться к нам в тыл.

Ойген кивнул и перевел взгляд на Жермона. Барон полностью разделял опасения соплеменника, но предупреждать второй раз счел излишним. И правильно – еж с Печального Языка предупредил генерала Ариго на всю оставшуюся жизнь.

– Хорошо, остаемся здесь. – Проклятье, отсюда виден только сам проход между курганами и пространство за ним не больше чем на тысячу бье! – Капитан…

– Вестенхозе.

– Раз мы бережем свои драгоценные головы, вам придется рискнуть за нас. Если Бруно пошлет подкрепления, я должен узнать об этом немедленно.

– Будет исполнено. – Капитан поднес руку к шляпе и неторопливо зашагал наверх. Солдаты остались, устроившись шагах в десяти от начальства с таким видом, будто век тут стояли. Светило солнце, ухала артиллерия, ломило виски, и пора было наступать.

– Господа, – просто сказал Ариго, – сами видите, единственный наш козырь – быстрота, а единственный шанс – контратака. Ударим силами двух полков бергеров и всех приведенных мной батальонов при поддержке конной артиллерии. Ингертон, вам нужно место пошире, пойдете справа, со стороны Маршальского. Придд, раз вы такой любитель скачек с препятствиями, атакуете по склону в стык частей, сражающихся за Болотный, и тех, кто вклинился между курганами. Маллэ, принимайте вальдзейцев и идите с ними. Что это земляки маршала, вы знаете, что это его личный резерв – тоже. Они нам будут еще нужны… очень нужны, так что извольте зря не рисковать. Я с двумя резервными батальонами буду здесь. Полковник Придд, вы пока со мной. Генерал Райнштайнер?

– Я намерен принять участие в атаке.

– Хорошо. Начинаем сразу же, как будем готовы. Прошу всех поспешить. Бруно долго отдыхать не станет.

Может, надо было сказать Маллэ что-то еще? Пожалуй, что и нет. Станет беречь вальдзейцев – побережет и себя, а от пули никто не заговорен.

– Мой генерал, я должен объяснить свое решение.

– Зачем? Достаточно того, что ты угадал с Павса… тьфу ты, с Бруно.

– Только потому, что вы были правы с Пфейтфайером. Если бы Хелленштерн смог обойти правое крыло, все решилось бы у Лысого.

– Но решается здесь. Я правильно понял, что вы помирились с Арно?

– Насколько я могу судить, виконт Сэ в самом деле со мной помирился. По моему предложению мы перешли на «ты». Виконт спас графа Гирке и собирался спасти его лошадь.

– Я так и не понял, – усмехнулся Жермон, – кем вы с Гирке друг другу приходитесь и кто из вас кому полковник.

– Он наш единственный уцелевший родич. Я не хотел бы его потерять.

– А как же Гогенлоэ?

– Гогенлоэ – геренций Талига, – ровным голосом объяснил Валентин. – В таковом качестве я готов иметь с ним дело, но родственником данного господина не считаю. Моя мать в последние свои дни думала так же. Я могу идти?

– Можешь… Тебе не кажется, что собирается гроза?

– Пожалуй, нет. Мне второй день кажется, что что-то было, но, возможно, причина в курганах. В некоторых местах некоторые люди чувствуют себя странно.

– Павсаний?

– Мой генерал, это мои личные наблюдения.

– Вечером прибавишь к ним мои. – Если они дождутся вечера… Разрубленный Змей, ну и мысли перед атакой. Позорище! – Давай к своим, как раз добежишь. И не вздумай брать пример с Гирке!

– Приложу все усилия.

Приложит он… Ждите. А гроза все-таки будет, не сейчас, так к вечеру, иначе откуда такая духота? Не из-за курганов же, хотя Энтони что-то такое говорил…

– Мой генерал, бергеры двинулись.

– Хорошо. – К кошкам грозы и курганы, не до них!

Жермон наблюдал за сближением противников и прикидывал, не торопится ли Ингертон с выходом, когда сверху спустился капитан Вестенхозе.

– Господин генерал, – отчеканил он, – на подходе свежие части врага. Их много, я хотел сказать – очень много.

Алва больше не оглядывался. Может, он и приболел, но здоровый Марсель угнаться за сигающей с «черепахи» на «черепаху» черной фигурой не мог, как ни старался. Ощущение было дикое, потому что они бежали изо всех сил и при этом едва ползли, но другой дороги не имелось, берегом каменной реки прошел бы разве что Мэгнус. Место, к которому вышел Алва, было единственным, доступным для человека, и то не всякого.

Марсель прибавил ходу и отыграл у Ворона пару панцирей, но двигаться еще быстрее виконт не мог. Думать о том, куда они лезут без шпаг и шляп, не хотелось, оставалось запеть, но вдруг они подкрадываются? Валме обернулся. Склон с можжевельником из глаз еще не скрылся; если сесть на каменную тушу, она довезет до разрубленного куста. Там можно перепрыгнуть на твердую землю и мирно ждать землетрясений и потопов… Виконт поморщился и сиганул на очередной валун, из которого торчало позеленевшее бронзовое кольцо. Ничего себе! Следующая «черепаха» была бугристой и больше походила на камбалу. Ее сменила жаба с зеленым ото мха брюхом, на ней Марсель поскользнулся, да так неудачно, что побежденный было гвоздь воспрял и взялся за старое.

– Вы мерзавец, – шепнул гвоздю Марсель, – и вы не доживете до утра.

Над головой нависла надломленная ель, пришлось пригнуться и отстать от Алвы еще на полтуши. Чтоб не зависеть от деревьев, виконт перебрался к середине потока, но третий или четвертый камень оказался надтреснутым, справа ползла столь же ненадежная гадость, оставалось прыгнуть влево, где виднелось нечто приличное. Марсель примерился, и тут его повело назад и тряхнуло. Ставший привычным скрежет сменился грохотом, будто здоровенный, с гору, ребенок врезал каменной рыбой по каменной же жабе, и наступила тишина. Полная. До виконта не сразу дошло, что стои́т не только он, но и камень. Камни… Давно бы так!