Ледяная колыбель - Джим Чайковски

хрусталя, означавшие конец его надеждам. Будто насмехаясь над ним, бронзовый бюст засветился чуть ярче, согретый взрывом, – словно удовлетворенный принесенной на этом алтаре жертвой.

Врит уставился на него в ответ. Последние слова Кереса эхом отдавались в его голове. Они казались невероятными, но Врит не сомневался, что понял все правильно. Он перевел взгляд на разбитый шар, вновь услышав тот далекий крик ярости. Это лишь укрепило Врита в убеждении, что последние слова Скеррена были правдой. Скеррен повторял их снова и снова, пока не испустил дух.

«Она – это Вик дайр Ра! Она возродилась! Она возродилась…»

Глава 95

Грейлин осматривал горящие обломки халендийской баржи, среди которых валялись мертвые тела – обгоревшие, изломанные или разорванные на куски. Все его товарищи были свидетелями гибели корабля. Видели, как треснул его корпус, как взорвались горелки… Части баржи провалились сквозь отверстие в куполе и превратились в пылающие погребальные костры.

Пока он рылся в кучах обгоревшего дерева и перекрученного металла, Даал держался рядом с ним.

– Она не может быть мертва.

Грейлин кивнул. И хотя Даал уже в сотый раз делал это заявление, не стал обескураживать молодого человека. Это помогало разжечь его собственную надежду.

И все же…

– Где же она может быть? – произнес Грейлин, поворачиваясь к Даалу. – А ты уверен, что это была Никс верхом на том звере?

Тот кивнул, но выражение лица у него было такое, словно он и сам предпочел бы усомниться в этом.

Грейлин оглядел купол по всей ширине. Бо́льшую часть его по-прежнему укутывал дым, скрывая углы и области, которые он еще не осмотрел.

Неподалеку зашевелилась горстка рааш’ке. Два зверя взмыли в воздух, пробуя свои ушибленные крылья. Еще несколько выползли из дыма, двигаясь как измученные призраки, но они тоже были живы. От силы пять или шесть. Даал уже рассказал рыцарю, как Никс пыталась заставить их спуститься. Выжившие, скорее всего, были теми немногими, кто внял предупреждению Никс, снизившись или приземлившись под изнуряющие крики той гигантской летучей мыши.

Прежде чем они успели продолжить поиски, топот сапог и тяжелое дыхание привлекли внимание Грейлина к туннелю, уходящему в медное ответвление. Ухватившись за рукоять своего меча, он двинулся туда, готовый перекрыть выход – помня, что группа халендийских налетчиков сбежала в том направлении. А еще вспомнил мучительный крик, донесшийся из глубины туннеля, – тот самый, что привлек летучую мышь.

Из дымного жерла появился Дарант в сопровождении Викас и Перде. Вид у троицы был измученный, окровавленный и оборванный. Пока они обозревали огненные разрушения, Грейлин подошел к ним.

– Похоже, тебе тут было чем заняться, – заметил Дарант, с отвращением стряхивая кровь с рук – словно даже не желая вытирать их о штаны.

– А что халендийцы? – с ходу спросил у него Грейлин. – Коммандер Грисс?

Ответил ему Перде:

– Похоже, этот ублюдок подавился до смерти парой кое-каких штучек. Не то чтобы они были такими уж большими, заметь, но он все равно не смог их полностью проглотить.

Дарант еще пару раз стряхнул руки:

– Ну и кто теперь скажет, что я не человек слова?

Прежде чем Грейлин успел продолжить расспросы, подбежали Джейс с Крайшем. Оба выглядели взволнованными и полными надежды – оба этих чувства были очень далеки от сердца Грейлина в данный момент.

– Что такое?

Джейс помотал головой, чтобы развязать язык.

– Шийя успокоила турубью. Та все еще немного дрожит, но уже возвращается в свою колыбель.

– И как только это произойдет, – добавил Крайш, – она уже точно знает, что нужно сделать.

Несмотря на надежду, прозвучавшую в этих словах, Грейлин нахмурился:

– Пусть пока лучше воздержится.

Энтузиазм Джейса угас.

– Все еще никаких признаков Никс?

Дикий крик расколол воздух под куполом, заставив всех вздрогнуть и пригнуться. Вверху широко распахнулись огромные черные крылья. Чудовище вернулось. Летучая мышь описала крутую дугу и спикировала на них.

Грейлин махнул в сторону туннеля.

– Все назад!

Все рванули туда, но один член группы остался стоять, все еще глядя вверх.

– Это Никс, – сказал Даал.

Грейлин на бегу резко остановился и, прищурившись, посмотрел вверх. В когтях у крылатого чудища висело человеческое тело, обмякшее и безжизненное. Он сразу узнал Никс. И все же сердце у него сжалось.

«Неужели эта летучая мышь убила ее?»

Зверь тяжело приземлился в клубы дыма. Его крылья разбросали серую мглу по сторонам, расчищая пространство вокруг него. Никс лежала на полу. Летучая мышь склонилась над ней, балансируя на кончиках крыльев. Она низко пригнула голову, предостерегающе крича.

С головы у зверя стекала кровь, обнажая раны на ней. Стальной шлем и большинство медных игл исчезли, хотя несколько штук все еще блестели на его выбритом черепе.

Даал шагнул к чудовищу. Летучая мышь заметила его приближение и повернула шею, свирепо зашипев.

– Не подходи! – предупредил Грейлин.

Даал продолжал идти вперед:

– Я должен попытаться.

* * *

Даал направился к огромной миррской летучей мыши. Та опасливо приподнялась на кончиках крыльев, низко склонившись над Никс. Он прочитал в этой стойке настороженность и готовность рвануть вперед.

– Ты защищаешь Никс, – прошептал он, увидев, как дернулись крылья при звуке ее имени. – Я знаю это.

Даал подходил к ней так же, как и к рааш’ке, опираясь на воспоминания своих предков, которые имели дело с такими устрашающими существами и поддерживали с ними связь. И хотя эта летучая мышь была из Мирра, она не могла сильно отличаться. Он отвел взгляд, низко опустив голову, и поднял руки ладонями вверх.

– Я тоже хочу помочь Никс, – заверил Даал чудовище, еще раз подчеркнув ее имя, чтобы пробиться сквозь безумие, сияющее в нацеленных на него глазах.

Даал прикоснулся к огню внутри себя. Ему удалось восстановить некоторую часть своего пламени, но оно оставалось лишь мерцанием. Хуже того: он не слишком-то хорошо владел обуздывающим напевом. Превратив его в источник повышенной силы, Сновидцы не отточили в нем песенного таланта, который соответствовал бы ему. Так что ему пришлось опираться на воспоминания Никс, которыми она поделилась с ним.

Последовав ее примеру, Даал стал тихонько напевать. Окунулся в остаток своего огня и разжег на своих поднятых ладонях золотистое сияние.

– Никс нуждается во мне. Я помогу ей.

Летучая мышь опасливо зашипела на него – но не из-за его приближения.

«Ты тоже беспокоишься о ней…»

Даал нахмурился.

«Но почему?»

Напевом он сделал руки ярче, одновременно погружаясь в разделенные воспоминания внутри себя, и нашел мелодию, которую часто пела Никс, – уходящую своими корнями в колыбельную ее отца. Тихую, успокаивающую. Напряг горло и придал своему голосу тональность, соответствующую этой колыбельной. Для его собственных ушей эти усилия отдавали жестью и были далеко не мелодичными, но вышло довольно похоже.

И это произвело свой эффект. Шея летучей мыши вытянулась, и ее шипение перешло в тихий свист, почти неслышимый, но Даал понял, что она пытается присоединиться к нему. Это была тишайшая прерывающаяся мелодия – словно сон, содержание которого все никак не удается восстановить в памяти.

«Ты знаешь эту мелодию… И изо всех сил пытаешься вспомнить».

И снова встал вопрос: «Откуда это существо ее знает?»

Бархатный нос потянулся к его поднятым ладоням, а летучая мышь все продолжала нашептывать эту навязчивую мелодию.

Даал изо всех сил старался не передернуться от отвращения при виде ободранного скальпа чудовища. Из отверстий, в которые когда-то были вставлены медные иглы, текла черная кровь. Несколько штук еще оставались на месте, высоко торча над головой.

Мягкие лепестки этого ищущего носа принюхивались к свечению на кончиках пальцев Даала. Когда контакт был установлен, он ощутил бурю под этим ободранным скальпом, которая светилась порчей и изумрудным огнем. Но чуть дальше сиял источник золотого света, изо всех сил пытающийся подавить эти злокачественные энергии.

Глубоко внутри него всколыхнулось воспоминание из прошлого Никс, словно привлеченное этим золотым светом.

Она баюкает крошечную летучую мышь у себя на коленях и протягивает палец, чтобы погладить ее бархатный подбородок. Потом приставляет ей к горлу