Его одержимость - Анна Сафина

Я беспомощно смотрю на Артура, на лбу которого как обычно хмурые складки. Он же с тревогой глядит на мой живот.

– Тужьтесь, – отвлекает меня от разглядывания мужа акушерка.

– Ааа, – кричу, не в силах сдерживаться, стискиваю руку Авдеева.

Вижу, как он морщится, видимо, от остроты моих ногтей. Я мстительно ухмыляюсь, насколько мне позволяет ситуация. Ведь он и толики той боли не ощущает, что я во время схваток. А затем накатывает новая волна боли, и я выгибаюсь практически дугой, сжимая во рту ткань, которую мне всунули, чтобы я не раскрошила себе зубы и не прикусила язык.

– Козел! – кричу, впервые за долгое время позволяя себе оскорбить мужа.

Вот только вместо привычного «ты наказана» он улыбается и проводит ласково по щеке тыльной стороной ладони.

– Появилась головка, – подает голос женщина, принимающая у меня долгожданные роды.

Мы женаты с Артуром уже шесть лет, но на ребенка решились только девять месяцев назад. Я все же, по его настоянию, закончила университет, отучившись на дизайнера, сделала пару проектов, которые, конечно же, были на наш частный дом и квартиру. Будто бы мужчина мог мне позволить работать непонятно с кем и неизвестно на кого. В плане контроля он похлеще любого кавказца, переплюнул даже Шамиля, который пылинки сдувает с моей сестры Эльвиры.

– Давай, Авдеева, – шепчет мне Артур, и я делаю последний рывок, тужусь, а затем настает облегчение.

Раздается младенческий писк, так что я с облегчением откидываюсь на кушетку, с удовольствием наблюдая за тем, как делают замеры ребенку.

– Мальчик, – улыбается акушерка.

Наши взгляды с мужчиной встречаются, и в его глазах я вижу небо. Спокойствие и мою морскую гавань. В нашем тандеме огонь и вихрь это все же я. Нет, я не стала хорошей девочкой. Отнюдь. Разве что для Артура… И пусть я хожу в полностью закрытой одежде, но стервой быть от этого не перестала. Так что много светских львиц, когда я встала на крыло при поддержке Авдеева, было облито мною ядом. Натуру, как говорится, не пропьешь.

В этот момент ко мне подходит медсестра с нашим сыном на руках. Мужчина помогает мне приподняться, и я протягиваю руки к ребенку. Он такой крошечный, что мне страшно его держать, но мне помогает муж, слегка поддерживает, впрочем, помогая мне как всегда.

– Он прекрасен, – шепчу, глядя на его личико. – На тебя похож.

– Еще непонятно, маленький же, – качает головой Артур, но я вижу, как блестят его глаза.

– Как назовем? – спрашиваю у него, ведь тему имени мы не поднимали.

Авдеев молчит, видимо, думает, а затем нарекает нашего сына:

– Тихон, – шепчет и гладит его по пухлой щечке.

– Я люблю тебя, – шепчу своему мужчине, когда он наклоняется и целует меня в лоб.

Передаю ожидающей медсестре сына, смотрю на мужа с сияющими глазами. Не перестаю благодарить себя, что когда-то решила, что смогу безнаказанно шантажировать Шамиля Галаева. О нет, наказание я получила, вот только… И приз был соответствующий. Так что мой характер – мое преимущество.

– Долго я ждал этого, звереныш, – ухмыляется, дерзко кривя губы.

– Ты снова за свое, между прочим, я ласковая кошечка, – надуваю губки, хмурю бровки, и это действует.

И на моего варвара нашлась управа. Знаю, как он любит, когда я включаю наивную девушку, ничего не сведущую и не приспособленную к жизни. Он любит контроль во всем, и моя беспомощность дает ему власть над ситуацией. А я люблю, когда он обо мне заботится. Мы нашли друг друга. Мой властный Артур и его ранимая Вера.

– Как скажешь, мой рысенок, – тут же целует меня в губы, скользя языком по нёбу.

Он отстраняется, а меня после родов тянет в сон. Сын мирно сопит в боксе, рядом Артур, который обо всем позаботится, так что можно расслабиться. И на грани сна и яви я слышу, наконец, желанные слова:

– Люблю тебя, мой ангел…

Признание нежное, совсем не похоже на моего варвара. По моим губам струится улыбка. Вот оно, наше выстраданное счастье. Хотя нет… Все это заслуга Артура… Он всегда знает, чего хочет, и всегда добивается своего. Так что все закономерно. Я – его одержимость, он – моя зависимость.