Брат Третьей степени - Уилл Л. Гарвер

— Пол не должен создавать препятствий равноправию. Сердце и разум определяют все. В том, что касается сердца, все права должны принадлежать женщине, в этом ее совершенство, в том же, что касается разума, — мужчине.

— Ах, значит, святой отец не думает, что женщина равна мужчине по уму?

— Как правило, нет. Исключения, по правде говоря, есть, но только исключения.

— Что ж, святой отец не может рассматривать танец, как нечто от ума, поэтому я приглашаю его станцевать со мной вальс.

Происшествия последних дней не относились к разряду таких, которые могли способствовать веселому настроению; внезапное появление матери и исчезновение отца, экзамены и занятия настроили меня на серьезный лад. Но я не смог отказать, и вскоре мы уже скользили по полированному полу, захваченные ритмом танца.

Заставьте любую группу людей делать одновременно какое-то общее дело, — не важно, насколько оно просто и незначительно само по себе, — и вы объедините их в сообщество. Вскоре и я почувствовал себя частью собрания этих свободных и радостных людей, позабыл свои заботы, беспокойство и, наслаждаясь вальсом, с удовольствием разглядывал публику. Моя партнерша танцевала так грациозно, будто я держал фею в своих руках. Чувство, наполнявшее меня, не походило на волнующее сердце ощущение, которое вызвала во мне женщина в черном, но в радости той минуты она была забыта. Вальс закончился, и снова я стал отдельным индивидуумом. Серьезные мысли опять вкрались в мой ум, и, припомнив, что на мне монашеская одежда, я решил воспользоваться преимуществом своего персонажа, чтобы кое-что обдумать. Но…

— А если бы епископ твоей епархии увидел тебя сейчас, развеселый монах, какое бы ты понес наказание? — спросила моя очаровательная партнерша, весело смеясь. Я скорчил постную физиономию и смиренно произнес:

— Святой отец, простите меня, это больше никогда не повторится! Я лишь на мгновение позволил прелестнице искушать меня.

— Вот еще один наглядный пример Адама и Евы и слабости бедного человека, — сказала она с дразнящим смехом.

— Да, дьявол изощренно искушает нас под личиной красоты, — подтвердил я, защищая достоинство своего героя.

— Но, отец мой, где были бы дети Адама сегодня, если бы случилось иначе? Где были бы бедные слепые глупцы без ума и чувства, невинные, но не обладающие знанием? Благословенна Ева, которая искушала мужчину отведать плода древа, приносящего мудрость, — сказала моя крестьяночка, становясь серьезной.

— Дитя мое, ты используешь тонкие ухищрения, пытаясь защитить свою заблудшую прародительницу. Берегись впасть в ересь.

— Ересь?! Разве в самих Писаниях не говорится об этом? Разве Ева не искушала Адама есть плод от древа, приносящего знание добра и зла и сделавшего людей подобными богам? Кто вправе осуждать столь высокое и благородное стремление?

— Дитя! Дитя, покайся в грехах, пока гнев Божий не обрушился на тебя! — сказал я, думая с интересом: «Все ли здесь такие, как она?»

— У Бога нет гнева. Писания говорят, что Бог есть Любовь.

— Дочь моя, кто научил тебя так ложно толковать священные слова Писаний?

— Да ведь две тысячи лет монахи, подобные тебе, искажали истину и забивали людские умы заблуждениями, а ты еще осмеливаешься спрашивать — кто! — Глаза ее сверкали огнем задора и возмущения. Было очевидно, что она спорит от всей души. Это становилось интересным. Я был почти загнан в угол, но ответил, чтобы поддержать свою роль:

— За это люди должны осуждать себя, а не нас. Да, мы укрываем священные истины под определенной формой и символикой. Люди же без рассуждений подбирают лишь скорлупу, теряя ядро истины, кормятся шелухой, не видя зерен.

— Но почему же не учить простой, чистой истине? Зачем этот словесный обман?

— Потому что метать бисер перед свиньями — значит затаптывать его в грязь, это потеря времени и неблагоразумие.

— Ах! Неужели святой отец намекает на оккультизм в римской церкви?

— Ш-ш-ш. Не так громко; у стен могут быть уши. Что тебе ведомо об оккультизме, дочь моя?

— Разве что самая малость, — ответила она быстро и чуть-чуть таинственно. Я ничего на это не сказал, и мне показалось, что она этим несколько обескуражена. По-видимому, я попался — здесь существовал некий пароль.

— А, я понимаю, — произнесла она. — Пойдемте со мной, и я покажу вам, что нам известно.

Любопытствуя, что будет дальше, я последовал за своей собеседницей и только теперь заметил, что по сторонам зала находится ряд дверей. Она постучала в одну из них четыре раза. Дверь сразу открылась, и мы вошли. Комната была уставлена полками с книгами, по ее зеленым стенам тянулся фриз из мистических символов. За несколькими столами располагались группки мужчин и женщин, по всей видимости, погруженных в занятия. Каждая группа состояла из шести человек, а седьмым был, без сомнения, наставник. В центре комнаты за полукруглым столом сидел мужчина средних лет, чье лицо лишь частично скрывала черная маска. Подойдя к нему, моя спутница произнесла:

— Новый ученик.

— Позвольте посмотреть вашу карточку, — попросил он и, проверив ее, сказал девушке:

— Группы на сегодняшний вечер уже составлены, но если мадемуазель оставит месье на мое попечение, я позабочусь, чтобы занять его.

Моя провожатая поклонилась и уже собиралась удалиться, когда я поинтересовался, не будет ли против правил встретиться с нею после бала. — Я буду ждать святого отца у входа, — весело пообещала она и покинула нас.

— Месье, — мужчина пододвинул кресло, пригласив меня сесть рядом с ним, — в вашей карточке, данной Э.Э. (экзотерическим экзаменатором) месье Раймоном, говорится, что вы с честью сдали экзамен и достаточно образованы, чтобы получить дальнейшие и более сложные наставления. С этой поры предметом вашего обучения станет великая тайна, которой незаслуженно пренебрегали, — человек, включая все, что к нему относится в социальном и личном аспектах, но, прежде всего, человек, как существо. Чтобы ближе подойти к сути дела, изучайте самого себя, ибо вы сами являетесь человеком. Ваше присутствие здесь означает, что вы сравнительно свободны от предубеждений, готовы и полны желания познать свою природу, хорошее и плохое в ней лицом к лицу. Так ли это? — Да, — ответил я, подумав, что наконец-то ступил на верный путь.

— Очень хорошо. Тогда знайте, что всякий человек двойственен по своей природе — мужчина и женщина в одном. Так говорится в столь неверно толкуемой книге Бытия, если читать меж строк. Эти мужской и женский элементы образуют и ваше существо. Сейчас вы — мужчина, потому что в вас превалирует мужской элемент. Но женский тоже живет в вас, однако, только как содействующий фактор. Первое, что вам надлежит сделать, первый великий шаг во всех оккультных посвящениях — приведение этих двух элементов в состояние равновесия. Мужчина должен соединиться с женщиной, разум с сердцем. Разум, которым не руководит сердце, или интуиция, рождающаяся там, ведет только к материализму и холодным, мертвым формам. Ему не разрешить загадки вселенной. Сердце, разлученное с разумом, ведет только к слепой, фанатичной вере, коей неведом здравый смысл, ибо тогда фантазия руководит неуправляемым воображением. Для достижения высшего озарения рассудок и совесть должны идти рука об руку, неразрывно связанные.