Еврейские пираты Карибского моря - Эдвард Крицлер

В июле того же года папа Климент VII, представитель флорентийской семьи Медичи, более озабоченный делами своего рода, чем религиозным рвением Карла, нанес страшный удар по престижу «защитника истинной веры». Умирая, папа простил конверсос за прошлые прегрешения. Карлу это не понравилось. Он вообще находил общий язык с папой, только когда того требовали общие интересы[85]. А теперь Климент фактически позволил этим опытным и искусным торговцам превратить Средиземноморский регион в Еврейское море. Пользуясь покровительством султана, евреи превратили Константинополь и Салоники в богатейшие порты Средиземноморья и, наладив связи с общинами в других портах, создали новые торговые пути на Восток, обеспечивавшие максимальные прибыли.

Взбешенный открывающейся перспективой, Карл все же воздержался от активных действий. Он лишь заявил, что после смерти Климента поддержит кандидата, готового отменить это прощение. Однако через месяц Карл получил страшное известие — еврейский пират захватил Тунис, последнюю христианскую цитадель в Северной Африке. Оставить падение Туниса без ответа император уже не мог.

Синан, «Великий еврейский пират»

Хотя имя Барбароссы наводило ужас на христианский мир, на самом деле он не был ни флотоводцем, ни даже моряком. Хайраддин занимался планированием походов и строительством флота, а морские битвы почти полностью оставил заботам своего любимого капитана — Синана, еврея, бежавшего из Испании в Турцию[86].

20 августа 1534 года Синан, известный под прозвищем «Великий еврей»[87], привел сто кораблей в тунисскую гавань и захватил это испанское владение от имени султана Сулеймана. Тунис, стратегический порт, располагался напротив Сицилии, на берегу узкого пролива, соединявшего западную и восточную части Средиземного моря. Сулейман, правивший в Восточном Средиземноморье, а также на Черном и Красном морях, в 1529 году обосновался в Алжире, создав опорный пункт на западе Средиземного моря (Алжир для него захватил Барбаросса). Теперь, когда знамя с полумесяцем развевалось и над Тунисом, султан стал хозяином всего Средиземноморья. Суда Карла не могли больше безопасно выходить в море, ставшее враждебным для христиан домом, в котором правили мавританские пираты и еврейские торговцы.

Первое действие Карла показывает, что иногда политический прагматизм мог возобладать над религиозными порывами. Император отправил в Тунис тайного посланника с предложением: Карл готов был признать Барбароссу правителем Северной Африки при условии перехода на службу к нему, Карлу. При отказе Барбароссы посланнику надлежало отравить его или перерезать ему горло ночью, когда Хайраддин отойдет ко сну. Но эта ночь для императорского посланника так и не наступила: Барбаросса отмел предложение Карла взмахом кривой сабли, обезглавив гостя.

Император усмотрел в провале миссии знак свыше. В следующем году Карл, вынашивавший идею организации крестового похода на Тунис, тайно собрал армаду из 400 кораблей и армию численностью тридцать тысяч солдат, набранных во всех частях империи (10000 испанцев, 7000 немцев, 6000 итальянцев, 5000 генуэзцев и 1000 мальтийских рыцарей). Возглавить христианское войско он решил лично, надеясь нанести язычникам сокрушительный удар. Этот поход должен был показать всему миру, что Карл — истинно благочестивый правитель[88].

Десятого июня 1535 года, когда флот был готов к отплытию, император обратился к знатным воинам. Развернув знамя крестового похода, Карл указал на Спасителя и воскликнул: «Вот ваш предводитель! Я всего лишь Его знаменосец»[89]. Через пять дней флот вошел в гавань захваченной крепости.

Барбаросса, знавший о планах Карла, не терял времени даром. Он тоже объявил священную войну и привлек под знамена джихада несколько тысяч моджахедов. Получая сообщения от шпионов, Барбаросса укрепил форт у узкого входа в гавань, называвшийся Ла-Голетта («Горло»), потому что «он держал Тунис за горло». Оборону форта он поручил Синану, отдав под его начало пять тысяч отборных солдат.

Пятнадцатого июня семьдесят кораблей открыли огонь по двум башням форта. Синан и его люди продержались двадцать четыре дня. Трижды Синан устраивал вылазки, но силы были неравны, и его всякий раз вынуждали отступить. Наконец стены рухнули под непрерывным обстрелом сорокафунтовыми железными ядрами, которые посылали пушки мальтийского восьмипалубного галиона, самого мощного судна испанского флота. Испано-германо-итальянские войска ворвались внутрь, и Синан с остатками своих людей покинул форт. Завладев Ла-Галеттой, Карл получил контроль над заливом и стоявшими там галерами Барбароссы.

Барбаросса признал поражение, но решил напоследок нанести христианам удар, от которого те нескоро оправятся. На следующий день, пока войска Карла готовились к решающему штурму, взбешенный Барбаросса сказал Синану, что решил предать смерти двадцать тысяч христианских рабов, содержавшихся в подземельях. «Это чудовищное злодеяние навсегда поставит нас вне человеческого общества», — ответил ему Синан[90]. Даже если забыть о чувствах, неразумно было уничтожать свое имущество до завершения битвы. К тому же убийство стольких пленных займет много времени, добавил он. Логика Синана победила, но дальнейшее развитие событий показало, что защитники Туниса ошиблись, сохранив жизнь рабам. Желая умилостивить испанцев, мусульмане освободили христианских невольников. Те напали на арсенал, перебили охрану и открыли ворота.