Записки Русалочки - Сонда Тальбот

Когда я добралась до булочек с джемом, на кухню вошел Иво.

— С ума сойти! — всплеснул он руками. — У меня появилась еще одна горничная. Ампаро, а когда вы ее успели нанять?

— С утра, — улыбнулась Ампаро. — Она, как и во всем остальном, оказалась весьма прилежной ученицей. Хотя на этот раз ее даже учить не пришлось…

Я зарделась от похвалы Ампаро. Уж она-то готовила отменно.

Надо сказать, Иво почти не держал прислуги. Кроме Ампаро у него была еще парочка слуг: приходящая уборщица и садовник. Ампаро была единственной, кто жил в доме. Она присматривала за всем понемножку и готовила для Иво, получая за свою работу щедрое жалованье. А мне-то всегда казалось, что в таком огромном доме должна быть масса слуг, которые только и делают, что бродят туда-сюда и сметают со столов пылинки. Но Иво думал совершенно по-другому.

Он жил один, практически не устраивал приемов и поэтому вполне довольствовался ограниченным количеством приходящих людей. Он как-то объяснил мне, что в детстве его ужасно раздражала суета в доме, которую неусыпно поддерживала его то приезжающая, то возвращающаяся матушка. Она наняла целый штат вышколенной прислуги, которой ради собственного удовольствия регулярно давала взбучки. Ей нравилось подчинять себе других, возможно оттого, что она никогда не знала настоящей любви и получала, унижая других, своего рода компенсацию за собственную ущербность. А Иво? Знал ли Иво, что такое любовь? Во всяком случае, в компенсации он не нуждался…

Мы, как обычно, позавтракали втроем, а потом я поднялась в спальню, чтобы собраться к поездке. Мэт обещал приехать через полчаса, поэтому на сборы у меня оставалось не так уж много времени.

День обещал быть жарким и солнечным — наверное, это было одной из причин моего хорошего настроения, — поэтому я надела легкие брючки из белого льна и белую льняную кофточку, расшитую терракотовыми цветами. Этот костюм я надевала в редких случаях, и сегодня, как мне казалось, случай был именно такой. Распустив волосы и слегка подкрасив губы светло-коричневой помадой, я окинула свое отражение в зеркале удовлетворенным взглядом. Конечно же, не принцесса, но и не Золушка, а очень даже привлекательная девушка с бархатными глазами.

Спустившись вниз, я увидела Иво и Мэта, попивающих чай и мирно беседующих друг с другом. У меня отлегло от сердца. Кажется, эти двое нашли наконец общий язык. Я поздоровалась с Мэтом и краем глаза поймала взгляд, брошенный на меня Иво. В нем было такое неподдельное восхищение, что я смутилась и густо покраснела.

— Ты прекрасно выглядишь, Русалочка… Этот костюм идет тебе даже больше, чем роскошное платье, которое ты надевала на ужин к Иллиану. В белом ты, как ангел, такая же чистая и легкая.

От его похвалы я зарделась еще сильнее. Спокойствие, с которым я спустилась в гостиную, мгновенно улетучилось. Сердце задрожало, как бабочка в ладонях, мысли сбились в кучу, и как я ни пыталась их разогнать, чтобы ответить Иво что-нибудь достойное, у меня ничего не получилось. Я только смущенно покосилась на Мэта, как будто он мог мне чем-нибудь помочь. Но Мэт только задумчиво улыбнулся, как будто решал про себя какой-то очень серьезный вопрос.

И все-таки от комплиментов Мэта я так не краснела. И не чувствовала себя как школьница на выпускном балу. Правда, он никогда не делал мне таких комплиментов. Как ангел… Неужели я могу быть похожей на ангела?..

Склон, на котором проходили бега, был довольно крутым, поэтому я удивилась, представив, как по нему будут сбегать люди. Но Иво объяснил мне, что в этом и состоит вся суть развлечения: мало кто сможет добежать до основания холма, поэтому победитель уж точно будет один. Если будет вообще…

Бега еще не начались, но подготовка к ним шла полным ходом. Какой-то рыжий паренек вез тележку с круглыми сырными головами, юноши и девушки, принимавшие участие в соревновании, забирались на холм, подбадривая друг друга шутками и смехом. Все томились в ожидании церемониального эскорта, который должен был явиться с минуты на минуту, раздать «присяжным» сыр и подать сигнал к началу сырного действа.

Иво объяснил мне и Мэту, который тоже ни разу не видел этого представления, что три трассы, по которым побегут участники, предназначены для юношей, а четвертая — для девушек. Что за дискриминация? — недовольно прожестикулировала я. Иво улыбнулся моему феминистическому негодованию и сказал:

— Ну… Подозреваю, что дело вовсе не в дискриминации. Думаю, что сами девушки, в отличие от молодых людей, не так жаждут поучаствовать в этом соревновании… Сами подумайте, — посмотрел он на Мэта, словно ища у него поддержки, — хрупкие юные создания, вроде тебя, Русалочка, будут, спотыкаясь и падая, бежать по склону… Большинству девушек такая перспектива не очень-то по вкусу. Да и тебе, наверное, тоже, — лукаво поглядел он на меня.

Я хотела было проглотить досаду, но вдруг передумала. Конечно, я девушка, но мне никогда не хотелось, чтобы меня считали слабым и беспомощным созданием… На дворе — двадцать первый век, и сейчас девушки очень сильно отличаются от воздушно-зефирных «мисс» девятнадцатого века. Мы, беру на себя смелость сказать от лица всех женщин, можем не только прокормить себя и свою семью, но и постоять за себя. Правда, мне это удалось плохо… Но, тем не менее, сейчас женщины частенько выполняют мужскую работу, однако мужчины с прежним пренебрежением называют их «слабым полом»… И, преисполнившись пыла воинствующей феминистки, я заявила Иво, что вполне спокойно могу принять участие в этом состязании. И не побоюсь замарать грязью свое «кисейное платьице».

— Значит, — засмеялся Иво, все еще не веря, что я способна сделать это, — ты готова участвовать в бегах?

Я кивнула. Мэт смотрел на нас с немым удивлением. Во-первых, он не ожидал, что я окажусь такой упрямой, а во-вторых, он не мог понять, как какая-то беговая дорожка может быть причиной для спора.

Иво, который начал понимать, что я не намерена бросать слова на ветер, одумался и попытался свести наш разговор к шутке.

— Дона, поверь, я не хотел тебя задеть. Это обыкновенная традиция, одна из тысяч английских традиций… Одна дорожка для девушек, остальные — для юношей. Неужели ты хочешь валяться в грязи только из-за того, что кто-то не выделил девушкам две дорожки вместо одной?

Он улыбнулся одной из своих чарующих, безмятежных улыбок, которые мне так нравились. Но на этот раз я разгадала его хитрость. Ничего не выйдет, Иво Видхэм. Если уж я решила, то отступать не буду. Никто и никогда не назовет меня беспомощным существом!

Наверное, я выглядела преисполненной решимости, потому что даже Мэт не стал отговаривать меня от этой затеи и только пожал плечами: мол, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало… Обескураженный Иво, очевидно тысячу раз пожалевший о своем замечании, побрел к холму, чтобы уговорить «присяжных» внести меня в список участников.

Мэт пристально, сощурившись, посмотрел на мое раскрасневшееся от спора лицо.

— Не пойму, что на тебя нашло? По-моему, Иво не сказал ничего такого, что могло бы задеть тебя. Или я ошибаюсь? Конечно, ты скрытная девушка, и я никогда не знал, что бродит у тебя в голове, но сейчас у меня есть кое-какие мысли на этот счет…