Никто не заплачет - Полина Дашкова

– Подожди, – перебил ее Антон, – он никогда не брился впарикмахерской. Никогда,

– Но в то утро, ну… перед тем, как все случилось, он зашел впарикмахерскую. Это совершенно точно. А вышел оттуда не через дверь. Онспросил, где туалет, и сбежал в окно. Окно туалета выходит во двор. Моникаочень удивилась, ведь он заплатил за бритье. Зачем же так странно убегать?Потом она опознала его. Полиция опрашивала всех по соседству. Но тогда она такволновалась, что забыла про порез на щеке. А сегодня вспомнила. Она теперь незнает, надо ли звонить в полицию и рассказывать… Она видела в зеркале, как заокном остановился человек. Молодой, в светлом льняном пиджаке. Пиджак был надетна черную футболку. И усы… Черные усы. Он стоял лицом к окну и курил. Она ещеподумала, что, возможно, он зайдет стричься. Так вот, когда этот черноусыйпоявился в окне, Денис сильно дернул головой, словно испугался. Поэтомуполучился порез.

– Могу я поговорить с этой Моникой? – тихо спросил Антон.

– Ты что, хочешь сам искать убийцу? – испуганно взглянула нанего Агнешка. – Ты сошел с ума, тебя тоже убьют…

– Не беспокойся, частным сыском я заниматься не собираюсь. Ядоверяю вашей полиции. А почему ты решила, что меня тоже убьют?

– Моника сказала, тот человек за окном был похож на туркаили на азербайджанца. В общем, мафия. У нас здесь, как и у вас, мусульманеорудуют. Турки…

– Значит, он знал убийцу, – пробормотал Антон, – возможно,он бегал от него по городу всю ночь, пытался оторваться.

– Почему всю ночь? – удивилась Агнешка.

– Если бы он ночевал в нормальных условиях, в гостинице, топобрился бы сам. Он брился каждое утро. У него щетина росла очень быстро. Вкаком бы он ни был состоянии, обязательно брился утром. Для него это было какзубы почистить… Или он зашел в парикмахерскую, надеясь, что там его не убьют? Апотом увидел того черноусого в зеркале и убежал через ОKHO? Турок… А ведь этодействительно мог быть турок… Или нет?

– Ты меня спрашиваешь? – Агнешка осторожно прикоснулась кего руке.

– А? Нет. Я самого себя спрашиваю, – Антон слабо улыбнулся,– просто размышляю вслух.

– Так мы пойдем к Монике?

– Да, обязательно…

Парикмахерша Моника увела их в закуток, поставила чайник,насыпала в блюдце печенье, долго вздыхала и охала.

– Это ваш брат? Какое горе, не дай Бог никому… Он былусталым, взвинченным, испуганным. Я еще подумала, этот парень не спал ночь. Знаете,после бессонной ночи глаза красные, лицо бледное. Я такие вещи всегда замечаю.Когда я давала показания полицейскому инспектору, то очень волновалась и совсемзабыла о том черноусом, который стоял и курил.

А ведь он потом еще раз мелькнул в окне. Мне показалось, онозирался по сторонам, искал… Конечно, это был убийца! Если бы я знала, я бывызвала полицию. Мы бы вместе с вашим братом что-то придумали. Он так хорошоговорил по-чешски, мы могли потихоньку договориться. Понимаю, я совершеннопосторонний человек, но, когда спасаешься от убийцы, можно обратиться и кпостороннему. Если бы он не убежал потихоньку в окно, мы бы позвонили в полициюотсюда. Убийцу бы арестовали, нашли пистолет.

– А, да что теперь говорить! – Она безнадежно махнула рукой.– Вы не ответили, мне стоит звонить инспектору?

– Да, конечно, – равнодушно кивнул Антон.

Теперь это уже не имело значения. Теперь он сам понял, ктомог убить его брата. Или почти понял. Но убийцу не найдут никогда. Впрочем,если бы случилось чудо и убийцу все-таки арестовали, брата не вернешь.

Конечно, Денис мог бы сказать этой милой Монике, шепнуть ейна ушко: «Помогите мне, позвоните в полицию! Сделайте что-нибудь, иначе меняубьют!» Возможно, другой человек на его месте так и поступил бы. Прага – неМосква. Здесь люди более открыты, добросердечны. Нет холодного опасливогоостервенения, которое появилось у москвичей в последние годы.

Но Денис не стал обращаться за помощью ни к сострадательнойМонике, ни даже к старой знакомой Агнешке. То есть не к ним, конечно, а кполиции – с их помощью. К чешской полиции… Да, он недооценил опасность,переоценил собственные силы. А главное, он не хотел объяснять полицейским, ктои почему собирается его убивать.

* * *

Володя оставил машину в тихом дворе, неподалеку отресторана. Хорошо, что у этого заведения нет охраняемой стоянки. Черный джипвстал не у самого входа в ресторан, а подальше, возле гастронома. Припарковалсяон кое-как, по-наглому, криво, перегородив выезд для других машин.

У Володи был отличный наблюдательный пункт. Он видел, какгромила с квадратным затылком, хозяин джипа, вошел в ресторан вместе свысоченной девицей. Кожаная юбчонка едва прикрывала ягодицы, на голые плечи былнебрежно накинут какой-то сверкающий дорогой мех. Гладкие длинные ноги даже всумерках отливали глянцевым загаром. Видно было, что уже сейчас, в конце мая,эта красотка успела побывать на югах, наверняка где-нибудь в Греции или вИспании. И уж никак не честным трудом заработала она деньги на шикарный отдых.Да, такие всегда шикарно отдыхают, они себе ни в чем не отказывают. Они себяобожают, им никогда не бывает стыдно. Никогда…

Володя сам не понимал, почему его так раздражает девица. Онавообще ни при чем. Ее спутник – да. Он заслужил свой приговор. То, что с нимпроизойдет, когда он выйдет из ресторана, сядет в свой джип и заведет мотор,справедливо. Он заслужил. А девица? Она ведь тоже сядет в машину…

Володя замер в нерешительности. Он должен был вынести еще одинприговор. Прямо сейчас, сию секунду. Это было сложное и страшно ответственноерешение. Неизвестно, когда еще представится такой удобный случай, как сейчас. Авремени мало. Счет идет даже не на дни – на часы. Он не имеет права тратитьдрагоценное время на этого ублюдка. Но зло должно быть наказано.

Стоя в темной арке, он пытался определить степень добра изла в душе неизвестной девушки, которую видел мельком, даже лица не разглядел.Но она шла рядом с квадратным громилой. Она шла с ним в ресторан, наглодемонстрируя свое тело – роскошное, порочное. Такое тело стоит дорого, и онадемонстрировала товар. Она вполне могла бы сидеть рядом с громилой в джипе втот момент, когда он ехал прямо на живого человека, словно перед ним былопустое место. Она бы не остановила его. Она бы только посмеялась над несчастнойнищей женщиной, у которой вышибли костыли. Она такая же, как он, если ходит сним в рестораны и ложится в постель. А значит, все справедливо.

Громила наверняка наклюкается в ресторане. Для таких нетничего важнее собственных сиюминутных желаний. Хочется выпить, он выпивает, иему плевать, что после этого он сядет за руль. Для таких чужая жизнь ничего нестоит. Он будет мчаться на предельной скорости по вечернему городу, не обращаявнимания на светофоры и пешеходные переходы. И не дай Бог никому оказаться унего на пути. Но нет, никто больше не пострадает из-за тупого ублюдка.