Иск на невозможное отцовство - Ксения Фави

- Ох, простите… Бормочет Зоя. Домофон пикнул, а ты долго не шла. Я забеспокоилась.

- Всё хорошо, спасибо вам. До свидания, Антон!

Кажется, он промолчал. Тяжелые шаги проложили дорожку назад к лифту. Мое внимание уже скоро полностью занимает ребенок.

***

Иск на отцовство я подаю в ближайшее время. Сообщаю об этом Антону, и если он не соврал, всё разрешится быстро. У меня нет никаких свидетельств о нашей связи. Но тест ДНК станет неоспоримым фактом.

Пока же я занимаюсь малышом и работой. Диана мне не звонит, я даже подозреваю, почему. Но и без того хватает текучки. Фаина Филипповна отправилась в отпуск, и нам приходится отдуваться по полной.

Я хоть и работаю сокращенный день, домой приползаю. Отлично для моего душевного состояния! Никаких дурных мыслей, только отдых и забота о сыне. И лишь один телефонный звонок разрушает этот монотонный распорядок дней.

- Карина, доброе утро! Можешь говорить?

Номер незнакомый. А вот голос я узнаю, хоть и не моментально.

- Да… Привет, Вика.

После дела с квартирой я стала называть бывшую преподшу по имени. Да и мы давно не в универе.

- Я вернулась с острова. Узнала, что ты в столице.

Когда-то я так искала ее. Сейчас уже все равно.

- Да, решила развиваться.

Виктория одобряет.

- Отлично! Ты виделась здесь с Антоном?

Я вздрагиваю от ее внезапной прямоты.

- Да, - не вру, - а что?

Предполагаю, она сейчас отшутится или скажет - просто так. Но ответ заставляет с силой обхватить кружку утреннего чая.

- Слышала, у тебя есть ребенок. Он от Антона? Так ты считаешь?

Последовательность вопросов немного сбивает с толку. И откуда она знает, кто отец моего сына? Неужели Антон с ней это обсуждал? Не могу поверить…

- С чего ты взяла? - мой тон теряет приветливость. - Он тебе сказал?

Виктория усмехается.

- Конечно, нет. Я пока вообще не разговаривала с Троицким. Что касается твоего малыша… Карина, его отцом не может быть Антон! Он бесплоден!

Ахаю от ее смелости. А еще накатывает раздражение из-за упоминания этой глупой врачебной ошибки. Как многие мужчины, Троицкий наверняка ходит по врачам лишь тогда, когда в спине начинает мешаться воткнутое копье. Явно он толком не обследовал свое репродуктивное здоровье во взрослом возрасте. Закрылся от всего мира со своей «проблемой».

- У меня нет и толики сомнений. А вообще, - спохватываюсь, - это не твое дело.

Если уж говорить прямо. Вика немного молчит.

- Извини, что я так поперла танком, - наконец, в ее голосе появляются знакомые интеллигентные нотки, - просто я чувствую ответственность. Это ведь я привела Антона к вам.

- Мы были уже взрослыми, - замечаю сухо.

- Да, но… Я подумала, ты должна быть в курсе. В городке не знают, от кого у тебя ребенок. Я сопоставила факты и поняла, кто, по-твоему, его отец. В общем, этот малыш явно от другого мужчины. Не думаю, что их у тебя было много.

Ну и на том спасибо! А вообще Вика не устает меня поражать.

- Я как-нибудь сама разберусь со своими мужчинами.

Теперь моя раковина захлопывается. Не хочу оправдываться! Да и не обязана совсем.

- Ты обиделась, - делает вывод бывшая преподавательница, - зря, я желаю тебе только добра. Ну да ладно… Только не вздумай идти с этой темой к Антону!

Смотрю на Тимошку, который стоит у старенького дивана. Малыш со мной на кухне. Двигаю от себя остывающий чай.

- Это еще почему?

Тут Вика не медлит с ответом.

- Он растопчет тебя за вранье! Экспертиза покажет, что он не имеет отношения к ребенку. Троицкий после затаскает тебя по судам за моральный ущерб! Он очень комплексует по этому поводу! Представь, такой мужик и неполноценный в главном. Он дико разозлится и съест тебя потом. Загубит твою карьеру, сто процентов!

«Добрая» же у Антона приятельница.

- Всё будет хорошо, - говорю вежливо до зубного скрежета, - спасибо за заботу, Вик. Прости, мне нужно к малышу.

Она что-то еще пытается сказать, но я прощаюсь и сбрасываю. Весь риск я и сама понимаю. Но Тимка - сын Антона! И я это докажу.

***

Троицкий не обманул. Делу придали самый быстрый оборот. Предварительное слушание, забор материала и назначение даты суда. Все пронеслось как скорый поезд. Только в ушах свистело от волнения. 

И вот спустя время я в здании суда. Слава богу, Тимошка еще совсем маленький! Ему не нужно при всем этом присутствовать.

А вот его «невозможный» папа здесь. В строгом темно-сером костюме, с идеальной стрижкой. Вот только лицо не такое холеное. Под глазами пролегли круги.

Я, наверное, выгляжу не лучше. Не спала всю ночь. Спаслась белой рубашкой и высоким хвостом с тонкой резинкой на волосах. Образ получился деловой и элегантный.

- Карина…

Мы не пользуемся услугами адвокатов, так что ожидаем вдвоем. Не виделись с дня рождения Васеньки. Антон звонил мне лишь по делу. Пытался начать разговор, но я твердо стояла на своем решении.

- Что, Антон? - сейчас не вижу смысла отмалчиваться.

От нервов я не присела и просто стою у стены, выложенной новенькими панелями из светлого дерева. Троицкий в несколько шагов оказывается рядом.

- Давай прямо сейчас уедем отсюда? - он привычным жестом берет мой локоть. - Ты испытаешь разочарование.

Смотрю в темные глаза. Нет, это ты испытаешь ураган эмоций!

- Троицкий, идем в зал. Нас уже зовут.

Предварительно нам почти нечего сказать. Факт интима оба подтверждаем. Антон сухо говорит о своем диагнозе. Я признаю, что свидетелей и доказательств связи Троицкого и моего сына не имеется.

Не могу сказать, что я спокойна. Есть некий мандраж. Отцом Тимошки физически может быть только Антон! Но что если будет ошибка экспертизы?.. Боже, какой же бред лезет в голову! Так или иначе я вся внутренне сжимаюсь при оглашении результата анализа.

Антон

Все мое тело как будто стало каменным. Ощущаю невероятную тяжесть. Театр абсурда!

Да еще Карина такая напряженная и несчастная. Хоть и выглядит великолепно. Так и хочется впиться в бархатную загорелую шейку, контрастирующую с белым воротничком, и утащить девушку отсюда.

Она настояла на экспертизе, суде, и я согласился. В конце концов, так мы реально узнаем правду. Я узнаю… Карина уверена в своих мыслях насчет отца Тимошки.

- Вероятность отцовства составляет девяносто девять и девять, девять, девять…