Счастливая жизнь для осиротевших носочков - Мари Варей

в первый месяц наше приложение скачают десять тысяч людей! Ты сама видела бизнес-план! Стремиться к меньшим целям – значит принять посредственность, а мы в «ЭверДрим» с ней боремся!

Это заявление меня не успокаивает: то, что Крис гордо именует «бизнес-планом», представляет собой презентацию с непонятным графиком и случайным набором чисел. Стоит ли говорить, что ни один инвестор не воспримет такой «бизнес-план» всерьез?

– Это не посредственность, а здравый смысл… Мы должны ограничить расходы, по крайней мере, до официального релиза приложения. Хорошо?

– Да, мам, – насмешливо отвечает Крис. – У тебя все?

Колеблюсь, чувствуя неловкость.

– Я хотела попросить об услуге… Можно взять у тебя машину в следующую субботу? Знакомая устраивает вечеринку, и ей предстоит много покупок…

– У меня нет машины. Извини. Я мог бы спросить у своей подруги, но она сейчас в Нормандии…

В следующую секунду Крис дважды стучит по правому блютус-наушнику, отвечая на звонок:

– Крис Лемуан слушает.

Я понимаю, что разговор окончен, и выхожу из кабинета.

Ближе к полудню в офис врывается Джереми. Он не один. Его сопровождает девочка лет пяти или шести с прозрачно-голубыми глазами – такими же, как у ее отца. Джереми пересекает помещение, одну руку засунув в карманы куртки-бомбера, а другой ведя девочку, которая радостно бормочет что-то под нос. Усадив девочку в угол с книжкой, Джереми скрывается у себя в кабинете.

Крис отказывается принимать меры, поэтому у меня нет выбора, кроме как принять их самой. Встаю и, подойдя к кабинету, понимаю, что Джереми разговаривает по телефону. Из открытой двери доносится его низкий голос. Обычно спокойный, сейчас он звучит сухо и раздраженно. Я невольно слышу часть разговора:

– Дело в другом! Хватит давать пустые обещания. Ей семь, черт возьми! Пойми, ей больно, когда ты клянешься взять ее в отпуск, а потом уезжаешь на две недели одна, даже не предупредив!

На скулах, покрытых темной щетиной, играют желваки, а светлые глаза потемнели от злости. Впервые вижу, чтобы Джереми проявлял столько эмоций! Делаю шаг назад, смущенная тем, что подслушала этот личный разговор, но Джереми оборачивается и видит меня сквозь стеклянную стену.

– Ты ко мне? – спрашивает он, убирая телефон от уха.

– Это не срочно. Я загляну попозже.

– Нет. Подожди секунду. – И продолжает в трубку: – Все, мне пора работать.

Он без дальнейших предисловий отключается и кладет телефон на стол.

Я подхожу поближе, и Джереми смотрит на меня пронизывающим взглядом, от которого мне каждый раз становится не по себе. Понимая, что я не вовремя, прочищаю горло и говорю:

– Мне важно знать, правда ли приложение будет готово в течение месяца.

– Сегодня утром мне позвонил Крис и сказал, что, по твоим словам, мне пора «взяться за дело всерьез».

Ирония в его тоне говорит о том, что он истолковал мои слова превратно. Если так подумать, я и правда выразилась не лучшим образом. Кусаю губу.

– Я не хотела действовать за твоей спиной, но я уже не знаю, что делать: трат у нас много, а доходов нет и не будет, пока не появится приложение. Мы не можем позволить себе ходить в караоке и заниматься йогой в обеденный перерыв…

– Я понимаю твое недовольство, Алиса, но нам спешить некуда. Стартап – это не инвестиционный банк. Здесь нужен другой подход.

Видно, что Джереми пытается сохранить самообладание, но после телефонного разговора его желваки по-прежнему напряжены. Я выдавливаю улыбку.

– Да, возможно. Но без денег ни одна компания не сможет остаться на плаву. Это касается как банка, так и стартапа. Крис говорит мне набраться терпения, но…

– Крис – твой начальник, – отрезает Джереми. – Тебе следует его слушать. Так это обычно работает.

Сжимаю кулаки, пытаясь сдержать раздражение.

– Видимо, вы с Крисом можете позволить себе открыть еще один стартап. Я рада за вас. Но что будет с Реда и Виктуар, если через полгода они снова окажутся без работы? – резко спрашиваю я, обиженная властным тоном.

Джереми раздраженно приподнимает бровь, однако мой аргумент действует: тон он смягчает.

– Разработкой приложения занимается Виктуар. Она не такая опытная, как утверждала, поэтому ей нужно время.

– А ты не можешь ей помочь?

– У меня других дел хватает.

С этими словами Джереми снова берет в руки телефон и, раздраженно хмуря лоб, прокручивает экран. Пораженная такой флегматичностью, издаю недоверчивый смешок.

– За что именно ты получаешь здесь деньги? – вырывается у меня.

Чувствую, как ногти впиваются в ладони. Я понимаю, что этот разговор не приведет ни к чему хорошему, понимаю, что должна уйти, пока еще не поздно, и помалкивать, но одна мысль о том, что я останусь без работы, пугает меня до чертиков.

Джереми убирает телефон и возводит глаза к потолку.

– Для специалиста по финансам ты плохо осведомлена. Я партнер и владею долей в компании, но денег не получаю, пока нет прибыли. Поэтому у меня есть и другие проекты. Прошу меня извинить.

– Джереми, – говорю я, пытаясь побороть злость, – создание приложения, которое сведет осиротевшие носки, – это не разработка лекарства от рака. Оно давно должно было быть готово.

– А давно ты стала экспертом по разработке мобильных приложений?

– Нет, но я поспрашивала об этом остальных.

Некоторое время Джереми равнодушно взирает на меня, потом складывает руки на столе и, не сводя с меня взгляда, спокойно продолжает:

– После собеседования ты сказала, что наша идея – несусветная чушь. Так почему теперь рвешься спасать тонущий корабль?

Замираю, словно меня оглушили, и через мгновение прихожу к неоспоримому заключению: Джереми плевать на осиротевшие носочки. Не знаю, почему он вложился в проект, но точно не потому, что верит в его успех. Его вопрос закономерен: теоретически мне должно быть все равно. Я устроилась в «ЭверДрим» потому, что мне нужна была работа. Любая работа. Впервые услышав о бизнес-идее, которую они собираются реализовать, я сочла ее полным бредом. Но теперь, когда я узнала Криса, Реда и Виктуар поближе, я чувствую на себе ответственность. Я даже не заметила, как оказалась вовлечена в проект. Наверное, у меня на лице отражается целая гамма чувств, потому что Джереми наблюдает за мной так внимательно, словно пытается понять, что происходит в моей голове.

– Я ничего не делаю наполовину, – говорю я, – поэтому раз уж я здесь, то хочу, чтобы все получилось. И быть может, ваша идея не совсем дурацкая: трата ресурсов, тенденция чрезмерного потребления – эти темы сейчас актуальны. Люди все чаще покупают одежду в секонд-хендах и отдают вещи на повторную переработку. Но… Ты – главный акционер «ЭверДрим» и в случае неудачи понесешь основные убытки, поэтому я не понимаю… если ты не веришь в успех проекта, то почему ты здесь? Надеюсь, не потому, что хочешь растоптать мечту Криса!

Я скрещиваю руки на груди, твердо решив, что не позволю этому случиться. В глазах Джереми мелькает искра – совсем как тогда, когда он защищал свою дочь по телефону. Видимо, мои слова задели его за живое.

Однако когда он открывает рот, голос его звучит совершенно спокойно:

– Знаешь, а ведь это я решил дать тебе шанс, о котором ты так просила. Это я решил взять тебя на работу. Я, не Крис. И я могу в любой момент передумать.

Вздрогнув, теряю весь свой запал. На грудь словно ложится свинцовая тяжесть. Я не могу позволить себе остаться без работы, только не снова! Обхватив запястье, нащупываю браслет и пытаюсь выровнять дыхание. Видимо, Джереми заметил, что мне поплохело, потому что с искренним беспокойством добавляет:

– Это была неудачная шутка, Алиса. Я не собираюсь тебя увольнять.

Что-то пробормотав, пулей вылетаю из кабинета.

– Как насчет кофе-брейка? – спрашивает Реда, когда я прохожу мимо.

– Потом, – выдавливаю из последних сил.

Оказавшись в туалете, врываюсь в первую попавшуюся кабинку и, захлопнув за собой дверцу, прислоняюсь к стене. Потом начинаю считать, пытаясь выровнять дыхание.

Раз. Вдох.

Два. Выдох.

Три. Снова вдох.

Четыре. Все хорошо.

Неожиданный звук заставляет меня отвлечься от тревог. Машинально прислушиваюсь. Из соседней кабинки доносятся тихие всхлипывания. Поколебавшись, наклоняюсь к перегородке.

– Кто здесь?

Мне отвечает только тишина, но потом раздается приглушенный плач. Плачет ребенок. Мои руки тотчас же перестают дрожать – такое ощущение, словно необходимость действовать берет верх