Счастливая жизнь для осиротевших носочков - Мари Варей

над эмоциями.

– Все будет хорошо, – как можно ласковее говорю я. – Что случилось?

Всхлип, а потом:

– Я застряла…

– У тебя не получается открыть дверь?

– Да.

– Как тебя зовут?

– Зои.

Это может быть только дочь Джереми. Просто прекрасно. Теперь мне придется вернуться и рассказать ему, что его дочка застряла в туалетной кабинке. Как неловко, учитывая наш недавний разговор…

– Хорошо, Зои. Меня зовут Алиса. Не волнуйся, сейчас я схожу за твоим папой.

– Нет! – восклицает девочка с таким пылом, что я невольно подпрыгиваю.

– Почему? – после секундного молчания спрашиваю я.

– Когда я попадаю в неприятности, мама говорит, что со мной слишком много хлопот, и уходит.

Открываю рот, подыскивая слова, но ничего не приходит на ум. Невольно вспоминаю печаль другого ребенка. «Мама заботится о тебе больше, чем обо мне. Мама меня не любит. Мама меня не видит». На глазах без предупреждения выступают слезы. Слышу, как из соседней кабинки снова раздается всхлип, и глубоко вдыхаю.

– Не бойся, Зои! Я иду к тебе!

Снимаю туфли, ровно ставлю у стены и аккуратно кладу на них сложенный вчетверо пиджак. Потом опускаю крышку унитаза, встаю сверху, потом – на бачок и, балансируя на одной ноге, заглядываю в соседнюю кабинку. Там я вижу девочку, она сидит на кафельном полу, уткнувшись лицом в колени. Грива каштановых волос спадает на хрупкие плечики, которые сотрясаются от рыданий.

– Зои?

Девочка поднимает на меня большие ясные глаза, которые наполовину скрыты длинной челкой. Она настолько удивлена, что даже перестает плакать.

– Отойди в сторонку, чтобы я тебя не задела, – говорю я.

– Но ты же упадешь! – возражает девочка и снова всхлипывает.

– Не бойся, не упаду! Я… я – чемпионка по скалолазанию!

Думаю, что бы еще придумать, чтобы ее успокоить.

– Мой папа был смотрителем зоопарка в Центральном парке, поэтому в детстве я дружила с шимпанзе. Он многому меня научил.

За время этой тирады я успела перекинуть одну ногу через перегородку. Места мало, ноги развести не получается… Зои больше не плачет. Теперь она с глубоким изумлением наблюдает за тем, как я ерзаю, пытаясь перекинуть через перегородку вторую ногу. Она настолько удивлена, что и думать забыла о слезах.

А потом раздается тревожный треск.

– Черт!

Прощай, моя юбка. Покойся с миром.

– Ты сказала плохое слово, – замечает Зои.

– Да, сказала. Прости.

– Не волнуйся, я не буду его повторять, – добавляет девочка, пытаясь меня успокоить.

– Спасибо.

– Ты странно говоришь. У тебя акцент?

Чувствую, как рвутся мои колготки.

– Fuck!

– Что?

Теперь я сижу на перегородке, перекинув обе ноги на одну сторону.

– Эм-м… забудь это слово! Оно английское.

– Ты англичанка?

– Американка.

– Значит, это американское слово. Что оно означает?

Тяжко вздохнув, осторожно ставлю ноги по обе стороны от унитаза и принимаюсь сползать по стене.

– Оно означает «чао», – отвечаю я. – Но это слово мало кто знает, поэтому постарайся его не говорить. Договорились?

– Договорились.

Наконец приземляюсь на кафельный пол. Зои больше не плачет, она смотрит на меня, счастливая, что теперь не одна.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Да. Пожалуйста, никому не рассказывай, что я застряла в туалете.

– Хорошо.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Замок и правда тяжело поддается, но после трех попыток мне удается его открыть. Выхожу из кабинки, Зои выходит следом, и в ту же секунду в туалет врываются Джереми, Виктуар, Крис и Реда.

При виде нас они замирают как вкопанные.

– Зои! – восклицает Джереми, бледный от беспокойства. – Я везде тебя искал! Что случилось?

Взгляды всех присутствующих обращаются ко мне. Я открываю рот, чтобы объяснить, что именно произошло, и чувствую, как Зои хватает меня за руку. Я обещала, что сохраню ее тайну.

– Я застряла в кабинке. Зои меня выручила.

После этого абсурдного заявления следует тишина. Присутствующие таращатся на меня круглыми от удивления глазами. Поворачиваюсь к зеркалу и смотрю на свое отражение. Мой хвост висит сбоку, колготки сползли до середины бедра. Из-за разошедшейся по швам юбки это очень бросается в глаза.

– Ой. У тебя попу видно, – шепчет у меня за спиной Зои.

И начинает смеяться. Чувствую, как у меня дрожат губы. Как ни странно, мне тоже хочется рассмеяться. Очень хочется.

– Так, ладно. Зои, иди сюда, – рычит Джереми, который явно не видит в происходящем ничего смешного.

Девочка подбегает к нему и хватается за протянутую руку.

Перед уходом она поворачивается ко мне и спрашивает:

– А как его звали? Этого твоего друга, который жил зоопарке?

– Э… Авраам Линкольн! – называю первое имя, которое приходит мне в голову, что отнюдь не проясняет всеобщее замешательство.

– Шимпанзе по имени Авраам Линкольн! – с довольным видом повторяет Зои, прежде чем исчезнуть за спиной отца.

Через некоторое время я возвращаюсь к своему столу, одетая в штаны для йоги и огромную толстовку, которые дал мне Крис. Ловлю на себе улыбку Реда – похоже, происходящее его немало забавляет. Украдкой смотрю на кабинет Джереми. Сквозь стеклянные стены видно, как он, озабоченно сдвинув брови, разговаривает с Зои, которая мрачно буравит взглядом ковер.

– Полагаю, Джереми пытается выяснить, не являешься ли ты растлительницей малолетних и не пыталась ли похитить его ребенка, – серьезно говорит Виктуар.

Прикусываю губу.

– Вот черт. Ты правда так думаешь?

– Да, сто процентов, – кивает Виктуар.

– Да, такой вариант нельзя исключать, – признает Реда.

Оба начинают смеяться.

– Хочешь с нами пообедать? – неожиданно спрашивает Виктуар.

Я удивлена: в отличие от Криса и Реда Виктуар никогда не пыталась со мной подружиться.

– Прости, но мне нужно работать…

– А, забей, – отмахивается Виктуар. – Мы работаем вместе уже три месяца. Хочешь сказать, за три месяца у тебя ни разу не было времени, чтобы с нами пообедать? Статистически это более чем маловероятно. Реда говорит, что ты классная, но я так не думаю – особенно теперь, ведь ты можешь оказаться растлительницей малолетних… Что совсем не круто с точки зрения социальных норм. Даже я это знаю.

– Оставь Алису в покое, – вмешивается Реда, пожимая плечами. – Она застенчивая, вот и все.

Пропустив его слова мимо ушей, Виктуар продолжает:

– Почему бы тебе не сказать прямо? «Нет, я не хочу с вами обедать, потому что вы скучные и/или нелепые. Уж лучше я посмотрю видео с котиками, сидя в одиночестве перед компьютером, чем буду тратить время на таких неудачников, как вы».

Виктуар говорит с таким пылом, что я теряю дар речи, но через несколько секунд беру себя в руки и со всей искренностью отвечаю:

– Я не смотрю видео с котиками и не считаю вас неудачниками.

– Согласно моим познаниям в нейролингвистическом программировании, все сигналы, которые ты посылаешь, утверждают обратное.

Виктуар поворачивает ко мне лицо, обрамленное косичками. Она ждет правдоподобное объяснение, и я вижу только один выход из создавшейся ситуации. Сегодня я натворила достаточно дел, со вздохом думаю я и говорю:

– Я с удовольствием пообедаю с вами.

На лице Виктуар появляется слабая улыбка.

– Отлично, – отзывается она. – По вторникам у нас пицца. Уходим в полдень, не опаздывай. Если ты такая застенчивая, то можешь молчать. Реда все равно никому и слова вставить не дает.

– Это неправда… – возражает Реда.

– Это факт, – отрезает Виктуар. – По моим подсчетам, ты занимаешь собой восемьдесят три процента любого разговора. В среднем. А еще ты должен мне десятку. Я же обещала, что уговорю Алису пойти с нами.

Реда смотрит на меня, состроив виноватую и раскаивающуюся мину. Даже не знаю, хорошо это или плохо, что я стала объектом их спора. Решаю без лишних слов вернуться к делам.

Обед сокращает мой рабочий день. Реда и правда монополизирует беседу, разговаривая о своей излюбленной теме (трудовое законодательство не в счет), а именно – об Америке. Во время наших кофе-брейков он тоже постоянно о ней говорит. Его английский, к слову, просто ужасен.

Ближе к вечеру, когда Джереми проходит мимо моего стола, держа дочку за руку, Зои машет мне и радостно кричит на все помещение:

– Fuck, Алиса!

Джереми резко останавливается и смотрит на меня. Я делаю вид, что ничего не понимаю. Что лучше – объясниться, извиниться или прикинуться, что я ни при чем? Зои, увидев замешательство отца, любезно решает его просветить:

– Это слово означает «чао» по-американски, но его мало кто знает. Меня Алиса научила.

Джереми