Темный ангел одиночества - Инна Бачинская

– Ой! – радостно смутился он. – Я думал, Клавка, соседка! Я сейчас! Проходите, дамы! Раздевайтесь!

Он убежал куда-то в глубь квартиры. Мы переглянулись.

– Проходи… дама! – Галка подтолкнула меня. – Чего уж, раз пришли.

Большая квартира пребывала в состоянии полнейшего декаданса, ей не помешал бы хороший ремонт или генеральная уборка. Старая убитая мебель, одежда на спинках стульев и на диване, заставленный какой-то дрянью широкий подоконник. Неожиданно две красивые картины на стенах, оригиналы, похоже; черно-белые фотографии – лица в основном – и фарфоровая фигурка в углу, на высокой подставке – женщина с ребенком, – старинная по виду.

Хозяин прибежал через несколько минут. Был он одет в джинсы и белый свитер, умыт, судя по красной посвежевшей физиономии и влажным волосам, и причесан.

– Прошу! – Он повел рукой в сторону дивана.

Мы уселись и некоторое время рассматривали друг дружку. Иван напоминал разбойника с большой дороги или младенца – небритый, с красным носом пьяницы и круглыми, небесной голубизны глазами. Было ему, как я прикинула, лет сорок.

– Чай, кофе? – спросил он светски.

– Простите, вы Денисенко? – сообразила я с опозданием.

– Он самый! Иван Ильич Денисенко. Можно Иван. А вы…?

– Я – Галина, это Екатерина, – сказала Галка.

– Очень приятно! – Он привстал со стула, протянул руку сначала Галке, потом мне. – Как насчет кофе? Или чаю? – повторил он.

– Не нужно, спасибо, – сказала я.

– Мне кофе, – сказала Галка.

– Я сейчас! – Он снова убежал.

– Мне он понравился, – прошептала Галка. – Приветливый, обрадовался… Не похоже, что пьянь.

Иван Ильич появился через десять минут, толкая впереди себя хрупкий столик на колесах, который казался игрушечным в его здоровенных лапах.

– Прошу!

Мы взяли чашки. Кофе был неплох. Хозяин поглядывал на нас с удовольствием.

– Вкусно! – сказала Галка.

– То немногое, что я делаю хорошо! – похвастался он.

– Вы извините, что мы без звонка… – сказала я.

– Ну что вы! Я рад, а то, понимаете, одичал в своих палестинах, никого не вижу, растерял связи с миром. Что день грядущий мне готовит… ума не приложу.

– Мы хотели спросить про фотоателье…

Он развел руками:

– Увы! Было да сплыло. Скоро два года, как отдал. Почти задаром. А… что?

– Понимаете, мы ищем женщину…

– Женщину? – удивился Иван. – Какую женщину?

– Ее зовут Нонна Гарань, ее фотография висела в витрине одного из центральных ателье. Возможно, вашего.

– Когда?

– Десять лет назад.

Иван расхохотался:

– Десять лет назад? Да меня тогда и на свете не было! Я купил это чертово ателье два с половиной года назад, свалял дурака. Денег назанимал, планы строил, губы раскатал! Полгода мучился, а потом оно сгорело синим пламенем. Вы не поверите, но я обрадовался! Не мое это – бизнес, дурные деньги, учет… Я художник. – Он приложил руки к груди и склонил голову. – А зачем вам эта женщина?

– Понимаете, ее ищут родственники, – сказала я. – И попросили нас… они не из нашего города.

– А вы кто?

– Просто знакомые.

– Наследство?

– Мы не знаем.

Иван смотрел испытующе. И вдруг сказал:

– Один мой знакомый журналист написал замечательную статью про женщину-следопыта, у меня где-то есть газетка. Женщины сейчас перехватили инициативу повсеместно и гнобят нас, мужиков, как рабов на плантациях сахарного тростника!

– Лео Глюк? – подсказала Галка, улыбаясь во весь рот.

– Он самый. На самом деле Лешка Добродеев, мы с ним в одной компании тусовались. Читали?

– Имели удовольствие! – ответила я. – Жаль, что вы ничего не знаете о Нонне Гарань. Нам пора. Галина!

– Подождите, девчонки! – Он даже расстроился. – Куда? А еще по кофейку? Или чего покрепче? Расскажите лучше про эту Нонну… кто она такая?

– Моделька или актриса, – сказала Галка, которой явно не хотелось уходить.

– Актриса? – Иван задумался, наморщив лоб. – Не-а! – сказал через минуту. – Такой у нас нет и не было, я их всех наперечет знаю. А если моделька… можно спросить у Рощика или Игорька из Дома моделей, он партнер Регинки Чумаровой. Через них все городские красотки прошли – там не столько работа, сколько пиар. Как только девушка попадает к Регинке, то через полгода выходит замуж, уже замечено. Это вроде знака качества. Потому у них там проходной двор.

– Спасибо, – повторила я. – Нам пора.

– Подождите! – взмолился он. – Эта статья про женщину… Екатерина! – Он уставился на меня своими детскими круглыми глазами. – Это про вас?

Я неопределенно кивнула.

– Так вот почему вы ее ищете! – догадался он. – Вам нужно к Игорьку. Хотите, я с вами? Я там всех знаю.

– Конечно! – выскочила Галка. – Пошли!

Я пихнула ее локтем, но было поздно. Иван снова убежал, оставив нас одних.

– А чего, пусть идет с нами! – сказала Галка в ответ на мой выразительный взгляд. – Он их всех знает, всю богему. Человек бывалый…

По дороге Иван развлекал нас байками из жизни местной богемы. Он знал всех: художников, артистов, кутюрье, моделек, оформителей, со всеми кирял в разное время и был на «ты».

– Виталя Вербицкий из Молодежного театра! – кричал Иван, размахивая руками. – Как же! Сколько раз, а количество – вспомнить страшно! А с другим Виталей – Щанским, – художник, мастер экстра-класса, постоянно выставляется в галереях у нас и за кордоном, полгода не просыхали, отмечали мою премию на канадской выставке! И с Игорьком Нгелу-Икеара – свой парень, хоть и с прибамбасами, а как он варит ихний африканский самопал! Из бамбука! Вырубает после первой!

Галка хохотала, Иван ей понравился – свой в доску! Я недоумевала – ладно, пьет, сейчас все пьют, а что еще? Фотоателье сгорело, сидит дома, а чем кормится? Сказал, что художник. Мне хотелось спросить, но я не решалась. Иван объяснил все сам. Он дипломированный фотограф, лауреат, победитель многочисленных конкурсов, работа сдельная, кое-что капает, на жизнь хватает. Недавно, например, на выставке в Торонто огреб. Тем более семьи нет. Бобыль. Лицо его погрустнело. Но ненадолго – жизнь продолжается, господа присяжные заседатели! Он снова замахал руками и загрохотал очередную байку. На сей раз про «Икеару-Регию».

– Ребята здорово раскрутились! – оптимистично сообщил Иван, когда подошли к высокой двери дома моделей «Икеара-Регия». В его голосе звучала гордость за друзей и никакой горечи. Как правило, рассказы об успехах других на фоне ваших неудач и сгоревшего фотоателье не могут не вмещать изрядной доли желчи, но Иван был искренен, как мне показалось. На его простодушной физиономии доброго разбойника из сказки не читалось никакой грусти.