Меч на ладонях - Андрей Муравьев

Спустя минуту тыканья фотографа наличествующими острыми предметами в замок и матюгания сквозь зубы план был разработан.

Из запасного диска для «Суоми», как Пригодько называл свой автомат, был вылущен десяток патронов. К задействованному оборудованию добавили яркую пластиковую газовую зажигалку, а от майки был оторван кусок ткани, тут же скрученный в тонкую трубочку. За минуту патроны с помощью зубов и мата были лишены пуль, а взрывчатое вещество из всех, кроме двух, аккуратно засыпано в ключное отверстие в замке. Порошок из последних двух гильз завернули в оторванный от майки лоскут ткани и тщательно закрутили полученное, образовав своеобразный шнурок с начинкой. Самодельный жгут должен был сработать в качестве бикфордова шнура. Осталось только поджечь и посмотреть, смогут ли их усилия вскрыть замок одиннадцатого или даже десятого века.

Но воплотить план в реальность им не дали.

Шум внизу, уже превратившийся в привычный фон, начал стихать. Послышалась русская речь. Кто-то, сквернословя и громыхая, взбегал по лестнице. И этот кто-то сносно изъяснялся на вполне понятном русском языке, по крайней мере на той его части, которая относится к нелитературной.

Увидев, что Костя уже собирается ринуться навстречу неизвестному, Захар удержал его.

– Погодь, фотограф, – зашипел он в самое ухо. – Не всякий самовар чайнику брат. Покамест все друзья наши с нами. Посмотрим, за кого энтот будет, а там и поручкаемся, ежели чего.

На размышления у них были доли секунды. Костя кивнул.

Подхватив обломки копья и задув по пути лучину, они ретировались в начало коридора, разумно полагая, что в неосвещенном углу их не заметят.

Звяканье и брань послышались ближе, и вскоре показался невысокий крепкий мужичок, вооруженный коротким мечом и круглым деревянным щитом. Стеганая кожаная безрукавка с нашитыми железными бляхами и круглая металлическая шапка с кольчужной бармицей[22]составляли броню русскоязычного незнакомца.

Два стражника с копьями выскочили следом.

Троица была слишком занята, чтобы обращать внимание на окружающее. Стражники старались наколоть мужичка, а он умело отмахивался мечом, прикрывая незащищенные ноги и живот изрядно потрепанным щитом. Несколько раз он пробовал перейти в контратаку, но молчаливые стражники вовремя отскакивали. Из ран на ногах и бедрах храброго русскоговорящего воина струилась кровь, и видно было, что попытки контратак даются ему все тяжелее. Стражники тоже были порезаны, но их раны являлись скорее большими царапинами.

Охранники были явно сильнее, и все шло к тому, что, устав от потери крови, их противник потеряет бдительность и получит в живот копьем. Жалкие отсветы из коридора, ведущего вниз, не давали возможности Косте и Захару оценить соотношение сил более точно.

Один из атакующих, удачно поднырнув под меч, кольнул противника в стопу. Русскоговорящий мечник неловко припал на раненую ногу, потерял равновесие и опрокинулся на спину. Тут же к нему подскочил второй стражник.

И тогда Костя не выдержал.

– Стой, – рявкнул он, выступая на свет.

Следом в одежде пленного стражника и с копьем в руке вышел Захар.

Увидев знакомую униформу, стражники храма расслабились – и поплатились за это. Из-за спины Малышева, громко хакнув, Пригодько практически без замаха метнул копье. Любой из них был почти на голову выше и стражников, и мужичка с мечом, а широкоплечий сибиряк, бесспорно, превосходил изумленных представителей темного прошлого еще и по силе. Только навыков владения местным оружием не имел – копье мелькнуло мимо груди одного из последователей культа Архви и вонзилось в стену. Один из стражников отпрыгнул, второй присел. Это оказалось его фатальной ошибкой. Раненый мечник, уже лежа, всадил присевшему врагу меч в подбрюшье и откатился к стене. Оставшийся в живых стражник, верно оценив ситуацию, рванул вниз по коридору и исчез.

Захар и Костя обернулись к раненому.

– Друг, не бойся. Мы свои, – разведя руки, обратился к лежащему Малышев. Но тот либо не понял, либо не доверял незнакомцам.

Приподнявшись на здоровой ноге, мечник довольно связно высказал на смеси русского, финского и немецкого, что он думает о своих новоприобретенных союзниках.

Снизу продолжали доноситься звуки боя, и времени на дипломатические реверансы у оставшихся в коридоре не было. Они аккуратно обошли по большому радиусу прислонившегося к стене не прекращавшего ругаться незнакомого раненого воина. Малышев кивнул в сторону комнаты с оружием:

– Захар, зажигай. Если эти сектанты помощь приведут, мы не выстоим.

Сибиряк, подумав, согласно кивнул и двинулся к двери. Щелкнула зажигалка, затрещала, загораясь, ткань. Пригодько метнулся обратно, оттягивая Костю к дальней стене. Из замка полыхнуло, раздался треск. Дверь осталась висеть без видимых повреждений. Только закрывающая механизм замка пластина слегка отошла от основного полотна.

Зато из караулки на шум вылез Сомохов. За ним, пошатываясь, вышел Горовой. Окровавленное лицо казака выглядело как хорошо отбитый бифштекс. Левый глаз заплыл, рубаха была вся в прорехах, сквозь которые проглядывали многочисленные синяки и красные ссадины. Подъесаул тяжело стоял на ногах, но в правой руке решительно сжимал короткий стражницкий меч.

Оглядев потерявшего сознание русскоругающегося воина и затихшего раненого стражника, Тимофей поднял глаза на опять подскочивших к двери Костю и Захара. Сомохов склонился над мечником.

– Вы, что ли, будете из наших краев? – Казак исподлобья наблюдал за ломающими замок красноармейцем и фотографом.

– Они, Тимофей, они. – Сомохов закатал штанину раненому и перематывал ему ногу обрывками чьей-то рубашки. – Я тебе говорил. Их зовут Константин и Захар.

Малышев вежливо кивнул, одновременно пытаясь открыть дверь в каморку с оружием. А Захар даже не среагировал. Время было дорого. Шум внизу начал стихать. По тому, что ругательств на финском доносилось меньше, чем мяукающих фраз поклонников Архви, было ясно, что стражники одерживают вверх над своими неведомыми противниками.

Тимофей, покачиваясь, подошел поближе.

– А что это вы с дверью-то делаете? – излишне громко спросил он. Видимо, давала знать о себе контузия.

За Костю, пытавшегося обломком копья отломать пластину замка, ответил Улугбек:

– Там за дверью оружие наше. А внизу – те, что нас схватили и тебя пытали, Тимофей.

Казак повернулся к Сомохову:

– А этот на полу – кто? – Он ткнул пальцем в лежащего мечника.

На этот вопрос ответил Костя:

– Охрана местная с ними воюет. А враг моего врага – мой друг… Наверное.

Раненый, перевязанный усилиями Сомохова, попробовал приподняться и слабо застонал.