Второе счастье - Игорь Черемис

А обстоятельства смерти Дёмы я знал только в пересказах, да и случилось это в начале девяностых, когда и прежний мир рухнул, и сам мой сосед по комнате превратился в нечто спившееся и несуразное.

Но вот после, в тех же девяностых, я узнал эту братию слишком хорошо. Они уже перешли на другой уровень; частенько заказывали такси и иногда платили долларами, с кем-то из них мы ходили в одну качалку и нормально общались. Случались и эксцессы — меня подранил как раз один из свеженьких и борзых, но неумелых. Впрочем, тогда они с разводом лохов уже почти завязали — появились дела поинтересней и поприбыльней. Но в нулевые всё вернулось, правда, новые обитатели скамеек в московских районах с прежней гопотой были связаны слабо. Зато вооружены они были много лучше.

Эти же «гопники» никакими гопниками не были. Они были слишком хорошо прикинуты — всё чистенькое и глаженное, а джинсы большинство настоящих гопников видели только в кино. Ну или по телевизору, если он был — почему-то именно этот предмет обстановки глава проблемного семейства пропивал в первую очередь. У этих ещё были хорошие стрижки и очень дорогие модные кепки, а на лицах, как у Шарапова, было нарисовано десять полных классов среднего образования. Да и вообще они были слишком взрослыми — в их возрасте настоящие пацаны либо сидели по второй ходке, либо уже вели относительно законопослушную жизнь.

Но нужную фразу они выдали почти без запинки.

— Эй, пацан, закурить не будет?

* * *

Я сделал вид, что ничего не слышал и продолжал идти, как шел.

— Эй, ты что, не слышишь? Оглох?

Мне жутко хотелось сломать схему. Подойти, достать ломик, который я купил уже после поездки взамен изъятого в Шахтах, — и врезать одному из этих ушлёпков по лбу. Но о прямом конфликте я старался не думать — и продолжил свой путь.

Они были старше, и не мне в восемнадцать лет в одиночку раскидывать трех почти взрослых лбов. Даже с тем тесаком, что остался в Шахтах, я бы поостерегся выходить против этой гоп-компании — такое возможно только в кино и то если ты Брюс Ли. В остальных ситуация всё, как правило, заканчивалось одинаково — храбреца ждал неожиданный удар сбоку или сзади и коллективное пинание ногами. Ну а свой ломик этот храбрец потом заколебется вытаскивать из собственной задницы.

Собственно, я надеялся успеть добраться до Новоалексеевской — до неё было совсем близко, а там громкие наезды без внимания не остались бы точно, потому что тропинка выводила меня прямо к местной ментовке. К тому же и мамаши уже косились в нашу сторону и, наверное, прикидывали, как ловчее вызвать участкового.

— Эй, лошара, ты чего по нашему району шаришься?

Они послали одного, самого мелкого. Это была отработанная тактика, хотя эти поцы про неё только слышали, а сами применяли, наверное, чуть ли не впервые.

Мелкий догнал меня и заступил дорогу. Вот тут я остановился — просто не было другого выхода. Но продолжал молчать, глядя ему прямо в глаза.

— Чего молчишь? Ссышься?

Я продолжал молча стоять. Это явно выводило его из себя, кажется, он начал нервничать, но тут я мог ошибаться — всё-таки я видел его первый раз, а прочитать эмоции на лице незнакомого человека практически невозможно — если нет нужного опыта. У меня такого опыта не было.

Он подошел чуть поближе. Если говорить в терминах будущего — нагло вторгся в моё личное пространство.

— Ты чё такой дерзкий? — я учуял смесь табака с ментолом и окончательно расслабился.

Ни один гопник не стал бы курить эти вонючие девчачьи сигареты. У них в ходу были «Астра» или копеечный «Дымок».

— А кто интересуется? — спокойно спросил я.

— А то ты не знаешь!

Я промолчал.

— Да чё ты молчишь!

Ему очень хотелось ударить меня, но он, похоже, получил вполне конкретные инструкции касательно рукоприкладства. Я всё-таки положил руку на сумку и нащупал пальцами ломик. Если получиться уложить этого с одного удара, я успею оторваться от тех двоих.

— Ты не ответил.

— Какого хера я будут тебе отвечать, ты кто такой?!

— Кто интересуется? — повторился я.

— Хуй в пальто!

— Не слышал о таком.

Он немного завис, а я воспользовался этим, чтобы обойти его и продолжить свой путь. Но он оказался настырным — быстро догнал меня и снова встал на тропинке.

— Стой! Не понял, че за хуйня? Сука, я же к тебе по-пацански! Что, западло побазарить?

Краем глаза я заметил, что и два оставшихся уже встали и идут к нам. Тут уже не убежишь. Я отпустил ломик и вытащил руку из сумки.

И постарался не дрогнуть, когда мне на плечо опустилась тяжелая рука.

— Ты чего грубишь нашему другу? Ты кто такой?

— А кто интересуется? — повторил я.

— Во, как попка одно и то же завел…

— Лёха, заглохни, — негромко сказал второй его товарищ, и Лёха послушно закрыл рот. — Кто надо интересуется, ты на вопрос отвечай. Я Родион, это Лёха, а это Мишка.

Он протянул мне руку, а я её проигнорировал.

— Не слышал о вас.

Будь на месте этих товарищей настоящие гопники, я бы уже валялся на земле и пытался защитить голову от ударов ногами. Гопники всегда ходили толпой и нападали на жертву все вместе, не давая шансов на честный бой. А все отмазки вроде «кто спрашивает» или «не слышал» хорошо работали только на интернетных форумах, в реальной жизни их лучше не применять. Конечно, у гопников был определенный кодекс чести — если так можно назвать фразы, которые были однозначным сигналом к началу избиения лоха, — но они в любом случае доводили дело до кровавой развязки, если проявляли к кому-то интерес.

— Ну так теперь услышал, — спокойно сказал он — и резко ударил меня в живот.

Хоть я и был готов к чему-то подобному, но всё равно скрючился от боли. Удар у этого Родиона был хороший, поставленный. Он прихватил меня за волосы, поднял мою голову и проникновенно заглянул мне в глаза.

— Тебе привет от Боба.

И ещё раз засветил мне в живот. Напрячь пресс я уже не успел.

— Это что за хуй с горы? — выплюнул я, откашлявшись и понимая, что напрашиваюсь на ещё один удар.

И Родион не обманул мои ожидания.

— Это наш друг, — объяснил тот, кого представили как Мишку. — Он сейчас в армии, но попросил своих друзей приглядеть за его девушкой.

У меня зародились нехорошие предчувствия.

— А я тут каким боком, — меня