Скандальное лето - Мередит Дьюран

— Какой цинизм, — проговорил Майкл. — Вы слишком молоды, чтобы так мудро рассуждать.

Миссис Чаддерли рассмеялась.

— Ваша лесть становится слишком откровенной. Ведь я вдова, в конце концов.

Майкл открыл было рот, чтобы ответить, но осекся. Быть может, это приглашение задать вопрос о браке миссис Чаддерли?

Если так… Боже… Майкла вдруг одолело любопытство, жадное, как нестерпимый голод. Почему она прячется здесь, в деревне? Ведь этой женщине принадлежало сердце Лондона. Ее изображение украшало все столичные витрины, и самое избранное общество бросилось бы к ее ногам, если бы она удостоила его вниманием.

Жаль, что их пути не пересекались прежде. С нею Майклу не пришлось бы ходить окольными путями, добиваясь желаемого. Обычно его связи тянулись не дольше нескольких недель, но эта женщина вполне могла бы стать исключением. Большинство знаменитых лондонских красавиц предпочитали окружать себя ореолом таинственности, жеманно изображая холодность или, напротив, разыгрывая чрезмерную чувственность и превращая каждое свое слово в скрытое приглашение. Что же до миссис Чаддерли, искренность и открытость составляли часть ее очарования. Майкл находил эту удивительную откровенность весьма… необычной и соблазнительной.

В сочетании с безрассудством она послужила бы пикантной приправой к любовным утехам. «Расскажите мне, что вам нравится, — попросил бы он. — Покажите мне».

— Я вас шокировала? — осведомилась вдова.

Ее вопрос показался Майклу забавным. Если бы она только знала, куда завели его дерзостные мысли.

— Нисколько. — «Берегись, старина. Тебе сейчас нельзя поддаваться искушению». А между тем миссис Чаддерли в своем прелестном платье выглядела восхитительно, словно сама фея лета; позади нее простирались зеленые луга, навевая мысли о чистой дружбе, не оскверненной греховными соблазнами. Усилием воли Майкл заставил себя отпустить безразличное замечание: — Если оставить в стороне превратности любви, мне кажется, что вовсе не плохо мысленно представлять свой идеал.

— Вы так думаете? С этим можно поспорить. Вам нравится дискутировать?

— Иногда.

Миссис Чаддерли вздернула подбородок, разглядывая облака в вышине. Наклон головы неожиданно открыл взору несовершенства ее лица — крохотную родинку на скуле и по-детски закругленный кончик носа. Должно быть, фотографы избегали снимать ее в профиль. Любопытная публика никогда не видела ее такой.

Мысль эта странно взволновала Майкла. Сколько еще секретов таила в себе эта женщина? Он невольно поймал себя на том, что пристально приглядывается к ней, стремясь открыть новую тайну. Ее ухо формой не напоминало раковину, мочка была чуть крупновата, чтобы ее можно было уподобить прелестной перламутровой створке, — должно быть, ее растянули тяжелые серьги, которые привыкла носить миссис Чаддерли. Но ее ушки были просто созданы для поцелуев. При виде бледной веснушки у нее на горле Майкл ощутил горячую волну дрожи. Ему страстно хотелось коснуться рыжеватого пятнышка губами и прошептать: «Я нашел тебя». Вдобавок эта белоснежная шея так и умоляла, чтобы он погладил ее. Прежде чем обхватить ладонью затылок миссис Чаддерли и нежно уложить ее в постель…

— Тогда давайте обсудим высказанную Вами мысль, — предложила вдова, не подозревая о чувствах, обуревавших Майкла. — Любовь — один из самых опасных идеалов, за которым может гоняться юная девушка. Первый попавшийся мужчина, которому вздумается объявить себя влюбленным, покажется ей долгожданным суженым, и все доводы рассудка окажутся бессильны.

— Возможно. — Майкл говорил неспешно, поскольку разум его боролся с телом, готовым осрамить его перед дамой, словно юнца. Силы небесные! Майкл никогда не одобрял мужчин, посещавших бордели, но если воздержание столь явно угрожает достоинству, взгляды невольно меняются. В эту минуту мысль о публичных женщинах уже не казалась Майклу отталкивающей. — А может быть, надежда встретить свою любовь приведет девушку к счастливому браку, позволив благополучно избегнуть союза с каким-нибудь повесой и распутником, ищущим в женитьбе отнюдь не романтические чувства.

Его довод прозвучал вполне убедительно, и Майкл улыбнулся, довольный собой.

Склонив голову набок, миссис Чаддерли сухо проговорила:

— Прелестно. Но неужели вы и вправду думаете, будто любовь так легко распознать? Любой мерзавец может говорить о любви также легко, как об утренних новостях на страницах газет, и даже с большей легкостью, поскольку, на мой взгляд, большинство мерзавцев терпеть не могут читать.

Воодушевление Майкла внезапно иссякло. «Хотелось бы верить, что миссис Чаддерли не принадлежит к породе моралистов», — проворчал он про себя.

— Насколько я понимаю, ваш муж разочаровал вас, сударыня.

Это было слишком грубо. Выражение лица вдовы изменилось, улыбка стала жесткой. Майклу показалось, что миссис Чаддерли мгновенно отдалилась от него, словно между ними выросла стена.

— Но как же я скучна со своими разговорами, — произнесла она. — Я обещала показать вам прелестное местечко, а вместо этого совсем вас заболтала.

Майкл невольно поразился силе своего разочарования. Но горечь тотчас сменилась насмешливой покорностью. В конце концов, миссис Чаддерли искала не поверенного своих сердечных тайн, а молчаливую публику, готовую ее выслушать. Светские дамы не водят дружбу с сельскими докторами.

— Уверен, вы не часто нагоняете скуку на своих собеседников, — любезно возразил Майкл. Миссис Чаддерли ждала от него галантного обхождения, и он с легкостью разыграл роль изящного кавалера.

Улыбка вдовы чуть померкла. Задумчивость чудесным образом преобразила ее лицо. Едва заметные морщинки в уголках глаз, которые она, наверное, не раз с досадой разглядывала в зеркале, придавали человечность ее красоте.

Мысль эта пробудила в душе Майкла странное, неожиданное чувство.

Если не муж, то кто же так жестоко разочаровал ее? Подобная грубость непростительна. Майкл сурово нахмурился. Он разбил бы в кровь физиономию этому негодяю. Нет, он сделал бы лучше, обхватил бы ладонями лицо миссис Чаддерли, легко провел пальцем по ее прелестным губам и прошептал бы: «Он вас не стоит». А после показал бы ей, чего она достойна: жадного внимания мужчины, хорошо знающего женское тело и все его пикантные особенности, способного доставить женщине истинное наслаждение…

«Боже, старина, держи себя в руках». Майкл никогда не отрицал, что принадлежит к числу самых безрассудных и страстных мужчин на земле, но шальная фантазия овладела им слишком стремительно. Даже для его необузданного темперамента это было чересчур.

Словно прочитав его мысли, вдова проговорила:

— Мы едва знакомы, мистер Грей. Интересно, почему я чувствую себя с вами так легко и естественно? Мне всегда казалось, что молчание вызывает неловкость. Но только не с вами.

Ей нравилось флиртовать. Это не вызывало сомнений. Дразнить и тотчас отступать, нападать и ретироваться. Обычный маневр завзятой кокетки.