Наследница - Натали де Рамон

– Меня?

– Да. Она решила, что теперь сможет вечно шантажировать своего брата незаконной дочерью. Моя мать его безмерно любила, и точно так же безмерно ревновала. Расчет был безупречен. Ваш отец не особенно поверил сестре и отправил в Марсель своего управляющего за более точными сведениями.

– Как он выглядел?!

– Но вы ведь уже видели его фотографии, – удивился Рейно. – Вы с ним очень похожи. Глаза, форма носа и, знаете, вот то, как вы иногда взмахиваете рукой, – это именно его жест!

– Как выглядел управляющий?

Рейно растерянно пожал плечами.

– Дело в том, что все это я знаю с чужих слов. Я был тогда слишком мал. А управляющий… управляющий… кто же служил тогда у нас управляющим? До Глиссе был Пиньон, а до Пиньона… – Он поднял на меня глаза. – Но почему это так вас заинтересовало? Какая разница, как выглядел тот управляющий?

– Действительно никакой. А кто, собственно, вам это все рассказал? Когда? И что было дальше?

– Вариабль. Когда умер папаша, простите, ваш отец. Вариабль не знал, что мне известно содержание завещания, и хотел, скажем так, морально подготовить меня к вашему появ…

– А ему оно было известно?

Рейно улыбнулся.

– Никто не знает, что известно старине Эрику! Но это никак не сказывается на его добром отношении к людям.

Я хотела уточнить еще кое-что, но тут в дверь постучали, и знакомый голос произнес:

– Это Жишонга.

– Войдите, – сказала я.

– Собственно, я с поручением. – Он притворил за собой дверь и внимательно посмотрел на Рейно. – Меня откомандировали наши как бы в качестве группы поддержки на случай проблем. А я, так чувствую, что не вовремя, что перебил на самом интересном месте?

– Ну не особенно, – явно недовольно отреагировал Рейно.

– Вот именно, мсье Жишонга! На самом интересном! – сказала я, физически ощущая, как в воздухе заметались молекулы ревности. – Мсье Рейно как раз собрался мне поведать, каким образом его феминистка-тетя все-таки стала леди Бруксвилл.

– Ну… – Рейно замялся с очевидным удивлением от перемены темы. – Собственно…

Жишонга моментально нацепил «маску Тутанхамона».

– Что ж, фамильные секреты. Не буду мешать. Очень рад, что недоразумение уладилось. Я так всем и передам. Ждем вас к столу, патронесса. Гроза в лице леди Бруксвилл миновала. – И собрался уходить.

– Да брось ты, Паскаль, какой это секрет! – возразил Рейно, поднялся и протянул мне руку. – Пойдемте, я расскажу вам эту историю по дороге. Ужасно смешно. Пошли-пошли!

Моей руке очень хотелось в очередной раз ощутить его прикосновение, но я твердо возразила:

– В другой раз расскажете, мсье Рейно. Так уж и быть, я останусь здесь до завтра, но я очень устала и, простите, элементарно хочу спать. До завтра, господа.

– Но Пьеро приготовил для вас такой торт! – сказал Жишонга.

– Значит, не ешьте весь, оставьте мне кусочек на завтрак.

– Ладно, пойдем, Паскаль. Спокойной ночи, сестрица!

– Спокойной ночи и приятного аппетита, господа.

Им стала дохлая крыса в ванне. Ясно, что дополнение к петуху от Моник. Но я не стала ни громогласно звать на помощь, ни тем более догонять Жишонгу и Рейно, а просто прикрыла останки крысы полотенцем, благо высокое изголовье ванны на львиных лапах хранило их в достаточном количестве.

Голова была тяжелой, определенно намекая на приближение мигрени. Я достала из косметички аспирин, из-под крана налила в стакан воды, растворила таблетку и с удовольствием выпила кисленькую шипучую жидкость. Потом кое-как поплескалась в раковине, стараясь не думать о том, что перед окончательным упокоением на просторах ванны какое-то время крыса вполне могла полежать и тут.

Конечно, я бы предпочла умываться не в раковине, а под проточной водой, но ведь здесь же по дубовой английской традиции два крана: в одном – ледяная вода, и кипяток – в другом. К чему такие сложности, если давным-давно изобретены смесители и душ? Неужели стиль дороже комфорта? – уже под одеялом я рассуждала о сантехнике и стиле, чтобы отогнать мысли о том, что плата за молчание моим родственникам, похоже, оказалась для «папаши» более экономичной, нежели удовлетворение аппетитов собственной сестрицы-шантажистки. Но, не будь ее корыстной затеи, он обо мне и не вспомнил бы…

Проснулась я от настоящей бури. Окна сотрясал ветер, стекла звенели, скрипели рамы, тяжеленные гардины вздувались и шевелились, словно тюлевые занавесочки. Когда же на минуты ветер стихал, барабанной дробью рок-концерта начинал грохотать ливень. Но постепенно мне стало казаться, что среди этого природного буйства присутствуют еще какие-то звуки. Шорохи, шепот и вроде бы даже протяжные стоны. И вдруг я разобрала вполне отчетливо:

– Виктория! Виктория!

Я вздрогнула и прислушалась. Голос шел вроде бы с улицы, сливаясь с шумом бури, но уже в следующий момент я была уверена, что из коридора, где он снова превратился в шорохи, шепоты и стоны.

– Виктория… – опять долетело до моих ушей.

Похоже, шоу с привидениями продолжается. Ну а если правда здесь действительно живет нечто сверхъестественное? Это ведь женский голос. Да ну! Чушь.

Однако минуло достаточно времени, прежде чем я наконец вылезла из теплой постели, на цыпочках прокралась по гостиной к двери и прислушалась. Ничего! И я уже было собралась обратно в спальню, как снова долетел женский вскрик и стон.

Я вдохнула поглубже и решительно распахнула дверь. В коридоре было темно и тихо. Какие мы экономные, с раздражением подумала я, хоть бы одна лампочка на весь коридор, и уже схватилась за ручку двери, чтобы ее закрыть, как вдруг почувствовала движение воздуха. Похоже, кто-то еще выглянул в коридор. Но не видно и не слышно было по-прежнему ничего.

Оставив дверь в комнату нараспашку, чтобы хоть как-то осветить себе путь, я вышла в коридор и осторожно начала пробираться по стенке вдоль дверей. Все они оказались закрытыми, кроме последней – в торце. Она поддалась, когда я тронула ее рукой, но тут же захлопнулась перед моим носом – словно кто-то с силой придавил изнутри. Первым желанием было замолотить в эту дверь кулаками и ворваться внутрь. Ну а если кто-то тоже услышал эту возню и решил посмотреть, в чем дело? Утром разберемся, чьи это апартаменты.

Я лежала и опять заставляла себя думать про неправильные краны, и под убаюкивающие завываниями бури снова уснула. И мне даже начало сниться что-то цветное и вполне невинное: я совсем маленькая, бегу по лугу, а вокруг – ромашки. Я решила нарвать букет, но ромашки чем-то тяжелым шарахнули в стену и затопали ногами.

Я резко села на кровати, перевела дыхание и прислушалась. Дождь за окном стих, и, похоже, буря совсем улеглась. Однако ночной дом полнился всякими звуками. Шарканье, топот, тяжелые шаги, скрип половиц, какие-то стуки, шуршание, шепот прямо за стеной моего номера…