Наследница - Натали де Рамон

Я замерла. Звуки постепенно удалялись. Наконец воцарилась тишина. Дадут мне сегодня поспать или нет? – с раздражением подумала я, ложась на другой бок. Но стоило закрыть глаза, как за стеной завозились снова, и я разобрала уже в мужском исполнении:

– Виктория…

– Черт! – Я включила ночник, отшвырнула одеяло и в три прыжка преодолела гостиную. – Да чтоб вас!..

Я распахнула дверь и увидела в коридоре на полу что-то темное, длинное. Сундук, что ли, с бронзовыми украшениями и ручками? – в первый момент решила я и тут же едва не заорала: в коридоре, перегораживая выход из номера, стоял черный блестящий гроб…

Комнату заливало утреннее солнце. Горящая люстра на потолке выглядела одиозно. Я чувствовала себя совершенно разбитой и беспомощной. Все-таки, наверное, не надо было, забившись под одеяло, ждать рассвета, а еще ночью поднимать на ноги весь дом и ставить на место этих шутников! Трусиха! – ругала себя я, но дверь в коридор приоткрыла с осторожностью.

Никакого гроба.

Я бросилась ванную, однако крыса по-прежнему добросовестно отдыхала под полотенцем. Я еще раз прокрутила ночные события в голове. Меня разбудила буря. Потом начались эти звуки, шепоты, голос, скрипы, незапертая дверь в торце коридора, захлопнувшаяся перед моим носом, сон с ромашками и, наконец, гроб… Ну уж гроб-то мне точно приснился, одеваясь и приводя себя в порядок, убеждала я себя.

Я выглянула в коридор. Никого. Приветливые светлые стены, хорошенькие яркие светильники, мохнатый светло-бежевый ковер. Я присела на корточки и принялась водить пальцами по длинному ворсу. И вдруг – ого, щепка! Щепка, покрытая черным лаком с одной стороны! Я подняла ее и собралась вернуться к себе, как мой взгляд случайно упал на дверь в торце коридора. «Афродита», – извещала табличка на той самой двери. Гостей же нет – все апартаменты, кроме моих, пустые! Тем не менее я подошла и попробовала повернуть ручку. Дверь не поддавалась. Я вздохнула и решила для начала отыскать Жан-Пьера. Земляк наверняка в курсе насчет «духов».

Там, где ступени последнего пролета лестницы заканчивались, прямой путь вел в холл, а сбоку – вглубь уходил просторный коридорчик, застекленный по правой стороне, щедро открывая вид на голые деревья парка, и со сплошной стеной слева. Примерно посередине этой стены была дверь – я видела распахнутые створки, – и оттуда доносились специфические кухонные звуки, аппетитные запахи, невнятные голоса и томно тренькающая восточная музыка. Я пошла вперед; голоса делались все отчетливее.

– Еще котлету положи, Пьеро! – Бас конюха.

– Ты уж три сожрал! – Баритон повара. – Морда треснет!

Я невольно замерла на месте.

– Не жмотничай, Пьеро! – Мурлыканье управляющего. – Положи ему! А мне еще подкинь баночку пива!

– Это я-то жмот? Сантимная твоя, дерьмовая душонка! На лишнюю пачку соли от тебя не допросишься!

– А ты поменьше со счетами мухлюй!

– Это я мухлюю?

– Ну не я же. Или забыл, как этим летом…

– Хватит! – Голос «призрака»; от его звука я даже вздрогнула. – Достали! Хуже баб с вашими жлобством! Лучше скажите: страна в Африке из пяти букв.

Тут в дополнение к восточной музыке послышался звук открывающейся двери, и неожиданно залаяла собака.

– Ну куда ты на кухню с кобелем прешь?! – возмутился повар. – Сдурел совсем?!

– Да ладно тебе! Гостей же нет! – ответил незнакомый мне голос. – Дай нам с Гавром чего в живот кинуть по-быстрому.

Я решила, что для моего появления настал вполне подходящий момент.

– Доброе утро, господа!

Собственно, в первый миг онемели все, и я тоже: среди этих мужчин я не увидела «призрака»! Но я же точно слышала его неповторимый голос…

Первым пришел в себя Жан-Пьер:

– Держи Гавра, Шарло! Как бы не кинулся! – крикнул он и заметался явно в поисках телевизионного пульта.

Но ладный светловолосый парень студенческого возраста, вздрогнув от окрика, наоборот, растерянно выпустил пса из своих объятий. Впрочем, тот кидаться вовсе был не намерен, а вполне деликатно потрусил ко мне, обнюхал ноги. Я протянула ему открытую ладонь; он ткнулся в нее влажным носом. А кинулся – не на меня, к телевизору – и выключил его высокий сухопарый очень коротко стриженный мужчина.

– Значит, собак вы не боитесь совсем? – с одобрением спросил он, и я беспомощно задохнулась от его взгляда и голоса – это же «призрак», как я могла не узнать его фигуру и нос…

– Большие собаки – очень умные, – справившись с дыханием, сказала я. – Главное при неожиданной встрече не смотреть им в глаза, и они поймут, что ты не враг, а просто прохожий. С кошками все наоборот. – И, выдерживая потоки пламени его взгляда, добавила: – Кстати, куда делась ваша роскошная шевелюра, мсье?

– О чем вы? – Он изумился так, что даже это демоническое пламя потухло, и провел ладонью по короткому ежику на голове. – Я спортсмен! Какая еще шевелюра? Вы меня с кем-то спутали!

– Добрый день, миледи, – не давая мне возразить, медово замурчал управляющий, щуря зеленые глаза и проворно сменяя у моей руки огромного пса, тем временем потерявшего ко мне какой-либо интерес и вернувшегося к блондину. – Прекрасно выглядите! Свежи, как роза! Позвольте представить вам нашего тренера по гольфу мсье Сферато!

– Да… но…

– Рад наконец-то с вами познакомиться, хозяйка, – без внимания к моей реакции произнес спортсмен и, не сходя со своего места, галантно склонил стриженую голову. – Если пожелаете изучать гольф, всегда к вашим услугам.

– Мадам метресс! Чай, кофе, теплое молоко? – лучезарно поинтересовался Жан-Пьер. – А я сберег для вас кусочек торта!

– Вечно, Фернан, ты лезешь со своим гольфом, – одновременно с поваром забасил конюх. – Хозяйка, вам же наверняка будет интереснее научиться ездить на лошади? Вы ведь, как я понял, любите животных? Вы их так понимаете!

– А кого вы предпочитаете, миледи? – К их хору уже присоединилось мурчание управляющего. – Собак или кошек?

Пес оживился и весело залаял.

– Слонов. Но очень не люблю дохлых крыс в своей ванне.

– Бог мой, миледи! – Управляющий всплеснул руками. – Этого не может быть! Вы шутите?

– В ванне? Здесь? – очень озабоченно переспросил меня Жан-Пьер. Я кивнула. – А что ж вы, мадам метресс, сразу-то нам не сказали? Мы б ее заодно с петухом…

– Я нашла ее уже после вашего ухода. Прикрыла полотенцем. Не хотелось никого беспокоить.

– Вот и напрасно, мадам метресс! Шарло, сынок, сбегай в «Викторию». Выкинь эту тварь и ванну помой.

Блондин откровенно возмутился:

– А почему это я? Я – механик! С какой стати я должен мыть ванные? Пусть Глиссе для нее горничную наймет.