История упадка. Почему у Прибалтики не получилось - Александр Носович

Зарплаты в Латвии были снижены на 20 %, пенсии — на 10 % (на 70 % для работающих пенсионеров — количество работающих пенсионеров в Латвии моментально сократилось вдвое) и перестали индексироваться (то есть регулярно повышаться с учетом инфляции). На 10 % сократили материнские пособия. Вдвое срезали минимальный размер оплаты труда, а пособие по безработице (актуальное на тот момент для каждого четвертого жителя страны) назначили такое, что на него нельзя было прожить в принципе, — правительство таким явным и очевидным образом подталкивало население к эмиграции.

На данный момент Латвия является антилидером Евросоюза по количеству людей, живущих в состоянии депривации — тяжелой материальной отчужденности. А по данным Eurostat за прошлый год, 36,6 % жителей Латвии живут за чертой бедности — один из худших показателей в Евросоюзе.

Но самым парадоксальным в антикризисной программе Валдиса Домбровскиса было то, что параллельно с «шоковыми» урезаниями в социальной сфере латвийское правительство повышало налоги. Подоходный налог для населения был повышен до 26 %, стандартная ставка налога на добавленную стоимость повышалась ежегодно, и с 18 % в 2008 году выросла до 22 % в 2010 году, став одной из самых высоких в Европе. То есть о стимулировании предпринимательской активности населения и поддержке на плаву национального производителя латвийское правительство думало не больше, чем о помощи пострадавшим от кризиса слоям населения.

Про «непопулярные меры» и «затягивание поясов» как здоровую и эффективную антикризисную политику любят говорить поклонники классического свободного рынка. Однако называть антикризисные меры Домбровскиса праволиберальными только потому, что он резал по живому все социальные расходы, а безработных обрек на голодную смерть в случае дальнейшего проживания в Латвии, было бы неправильно. Главной целью антикризисных мер было обеспечение улучшения макроэкономических показателей, которое можно было бы затем с гордостью продемонстрировать Брюсселю, всем прочим спонсорам-кредиторам и вообще международному сообществу.

В этом смысле антикризисная программа правительства Домбровскиса не была ни левой, ни правой — это была программа (евро)бюрократа, которому необходимо красиво отчитаться «с цифрами в руках» о хорошо проделанной работе.

Здесь особенно важно подчеркнуть, что Валдис Домбровскис долгое время числился среди наиболее вероятных кандидатов на пост председателя Еврокомиссии, поэтому демонстрация своих успехов на посту латвийского премьера — антикризисного менеджера была для него особенно важна. Латвийской экономикой ради красивых, но ничего реального о подлинном положении дел в Латвии не говорящих графиков улучшения макроэкономической статистики, ради собственных карьерных устремлений можно было пренебречь. «Когда в очередной раз принимался семилетний долгосрочный бюджет ЕС, наш экс-премьер-министр имел совершенно законное право его заблокировать, а также моральное право, поскольку латвийские крестьяне получали самые низкие субсидии в ЕС, — утверждал в беседе с RuBaltic.ru латвийский экономист, профессор Латвийского университета Нормундс Гростиньш. — Если смотреть с точки зрения бывшего премьер-министра, который, скорей всего, станет еврокомиссаром и будет получать королевскую зарплату, никакого основания для пессимизма нет. Наоборот, он должен быть страшно доволен».

Поэтому спустя пару лет после начала «шоковой терапии» важнейшим направлением деятельности латвийских чиновников стал пиар произошедшего, по их утверждениям, в национальной экономике «экономического чуда» и лично «великого и ужасного Гудвина» — т. е. «антикризисного менеджера» Валдиса Домбровскиса. Тогда и появилось ставшее крылатым выражение «история успеха».

Распространению истории о беспрецедентно быстрой и очевидной победе Латвии над экономическим кризисом без ложной скромности способствовал и сам премьер-министр.

В 2011 году Валдис Домбровскис в соавторстве с американским экономистом Андерсом Аслундом опубликовал книгу «Как Латвия преодолела финансовый кризис» — на английском, что характерно, языке и для западной, в первую очередь, аудитории[23]. Эта книга — выдающийся пример новейшего прибалтийского мифотворчества.

Игнорируя многочисленные кризисные тенденции на протяжении всего 2008 года, Домбровскис называет отправной точкой кризиса банкротство «Парекс-банка» в ноябре 2008-го под влиянием мирового обвала на рынках, отрицая тем самым какую-либо ответственность латвийского государства за случившуюся в национальной экономике катастрофу.

Весь латвийский кризис, по Домбровскису, это банальный boom-bust — результат перегрева экономики от чересчур успешного развития. Однако благодаря жестким, но эффективным мерам правительства успешное развитие восстанавливается, и уже скоро в Латвию вернутся «жирные годы». Об этом свидетельствует, мол, макроэкономическая статистика: ВВП страны по итогам 2011 года вырос на 5,5 % — по этому показателю Латвия стала лидером экономического роста в Евросоюзе. Экспорт товаров вырос на 14 %, экспорт услуг — на 13 %, безработица снизилась до 10 % — по темпам её снижения Латвия, опять же, стала лидером Евросоюза.

При этом в книге латвийского экс-премьера странным образом ничего не говорится об эмиграции: наивный экономист-дилетант, таким образом, должен сделать вывод, что рекордные темпы падения безработицы — это от появления новых рабочих мест. По идее, он ведь не знает, что за пару-тройку лет кризиса из Латвии уехало 100 тысяч человек. Есть и другие статистические «шалости»: при приведении цифр экспорта ничего не говорится о цифрах реэкспорта (возврата товаров). Что же до рекордного роста ВВП, то по рекордности этот рост не сопоставим с падением. «После сокращения латвийской экономики на 20 %, последующего отскока на 5 % с легкой руки МВФ данная статистика помогла стране стать лучшей экономикой среди 27 стран ЕС», — пишет американский экономист, обозреватель журнала «Slate» Мэтью Иглесиас.

Споры о том, стала ли латвийская (шире — прибалтийская) модель выхода из кризиса историей успеха, в 2012–2013 годах захватили западных экономистов. Больше всех на ниве ниспровержения мифотворчества Домбровскиса, Грибаускайте и прочих прославился знаменитый американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике Пол Кругман, заслуживший звание персонального врага латвийского правительства — в 2013 году Кругману даже отказали в участии в Рижском экономическом форуме (беспрецедентное для стран Балтии событие: не пустить в страну гражданина США!). «Лесть в адрес Латвии в действительности говорит нам больше о том, во что европейская политическая элита хочет верить, чем о реалиях латвийского опыта, — пишет Кругман в своей колонке в „The New York Times“. — Малая открытая экономика может восстановить полную занятость через дефляцию и внутреннюю девальвацию. Проблема, однако, в том, что такая модель несет многие годы страданий и в долгосрочной перспективе мы все мертвы»[24].