Герцог-авантюрист - Мэдлин Хантер

– Мне кажется, он уехал именно из-за этих домыслов о предательстве. Ведь это может навсегда запятнать имя и честь семьи.

– И все же мне не хотелось бы в это верить, хоть они и враги нашей семьи. Однако все рассказанное тобой отчасти объясняет все эти дуэли во Франции. И все же давай пока считать, что твоя родственница ошиблась, пока не получим подтверждение из других источников, – со вздохом добавила Клара.

Алтея поднялась со своего места и взяла со стола пакет с рукописью.

– Ну, мне пора, если мы хотим, чтобы рукопись попала в типографию сегодня. Еще надо решить, как доставлять свежие номера журнала в книжные магазины. Хочешь, напишу всем нашим дамам и приглашу их на встречу?

– Да, пожалуй. В понедельник будет удобно. Пока же мне нужно разобраться с кое-какими семейными делами. – Клара проводила подругу до дверей. – А о том, что ты мне сегодня рассказала, будем молчать.

– Тебе больше не нужна информация, чтобы опубликовать статью?

– Когда все точно узнаем, тогда и опубликуем. А до тех пор это останется между нами. Не хочу огорчать герцога неподтвержденными россказнями.

Алтея поцеловала подругу в щеку.

– У тебя доброе сердце, Клара. Ты умеешь сочувствовать самым разным людям. Возможно, старая вражда между вашими семьями уже утратила для тебя значение.

Утратила?… Какая глупость! Конечно же, нет! И никому она не сочувствует. Просто она ответственная. Бездоказательное очернение доброго имени – удел великосветских сплетников и бульварных газетенок. Ее журнал подобными вещами не занимается.

Два дня спустя Адам и Брентворт провели некоторое время на боксерском ринге. После тренировки они ополоснулись и переоделись. Адам завязывал галстук, когда в комнату вошел Лэнгфорд. Перед тем как разъехаться по домам, друзья собирались выпить эля в ближайшей таверне.

– Страттон, ты ему сказал? – поинтересовался Лэнгфорд, внимательно наблюдая за приятелями.

Адам проигнорировал вопрос.

– А что он должен мне сказать? – спросил Брентворт.

– Что положил глаз на одну даму. И даже купил ей в подарок украшение.

Резко развернувшись, Брентворт взглянул на Адама.

– Знаешь, Страттон, ведь сезон только начался. Сомневаюсь, что ты успел рассмотреть все варианты.

– Она почти не появляется на балах или званых обедах, – пояснил Лэнгфорд. – Эта дама не из тех юных дебютанток, о которых ты подумал.

– Вы меня заинтриговали… – протянул Брентворт. – Кто же она, а, Страттон?

Адам застегнул жилет и надел поверх него сюртук.

– Если ты ему не ответишь, то это сделаю я, – предостерег Лэнгфорд. – Видишь ли, по каким-то одному дьяволу ведомым причинам он решил остановить свой выбор на леди Кларе Чезуик.

– Сестре Марвуда?… – изумился Брентворт. – Или, если точнее, на его старшей сестре? Страттон, ты что, ударился головой во время своего пребывания во Франции? Я слышал, младшая сестра графа – потрясающая красавица, в то время как старшей было нечем похвастать даже в юности. Разве только своим непростым нравом…

– Я бы сказал, слишком непростым, – вставил Лэнгфорд.

– Мне нравится это качество, – заявил Адам. – Мужчины, боящиеся обнаружить в женщине характер, попросту бараны.

– Что ж, полагаю, она тоже довольно-таки хорошенькая, – пошел на попятную Брентворт.

– Что бы это ни означало, – произнес Лэнгфорд.

– Я также слышал, что она получила весьма солидное наследство от своего отца, – как бы между прочим заметил Брентворт.

– Страттона менее всего интересует ее наследство, – возразил Лэнгфорд. – Но скажи, разве ты не находишь в высшей степени подозрительным его интерес к женщине из этой семьи? Пусть даже красивой, богатой и обладающей завидной силой воли…

– Это действительно очень подозрительно. Что ты задумал, Страттон?

Закончив одеваться, Адам посмотрел на друзей.

– А вы как полагаете?

– Предлагаешь нам самим догадаться? Что ж, у нас с Лэнгфордом будет время подумать по дороге в таверну, хотя, полагаю, хватит и пяти минут, чтобы получить ответ на свой вопрос.

Десять минут спустя, когда друзья уже сидели в таверне, Брентворт вновь заговорил:

– Мне на ум пришло три возможных причины твоего интереса к этой женщине.

– Целых три? – усмехнулся Адам.

– Страттон, хватит! – воскликнул Лэнгфорд. – Эта твоя таинственность может произвести впечатление на женщин и глупцов, но мы-то тебя знаем, помни это.

Адам молча пожал плечами и сделал глоток эля.

– Первая причина! – объявил Брентворт. – Ее наследство на самом деле гораздо богаче, чем мы думаем, и она преумножит твое собственное.

Адам по-прежнему молчал, а Брентворт продолжил:

– Вторая причина – девушка по-своему красива. И это ее своеобразие привлекает тебя больше, чем, например, меня.

– Страттон, он прав? – спросил Лэнгфорд. – Что ж, у нее действительно очень красивые глаза. А вот рот слишком велик. И полагаю, кое-кто из мужчин счел бы ее… – Он замолчал.

– И, наконец, третья причина! – Брентворт пристально взглянул на Адама. – Ухаживания за ней каким-то образом помогают тебе в деле, ради которого ты вернулся. То есть она всего лишь пешка в твоей игре.

Адам едва сдержался, чтобы не поздравить друга. Брентворт всегда отличался проницательностью и острым умом и не страшился выдвигать предположения, которые даже в голову не пришли бы людям вроде Лэнгфорда. И получалось так, что, по мнению Брентворта, интерес Адама к леди Кларе был лишен не только романтики, но и благородства.

Лэнгфорд же тем временем переводил взгляд с одного друга на другого – словно ожидал ссоры или чего-то подобного. Он уже готовился вмешаться, чтобы предотвратить драку, если друзья вдруг вздумают поколотить друг друга.

– Ты, Брентворт, слишком высокого обо мне мнения, – произнес, наконец, Адам.

– Я действительно очень высокого о тебе мнения. Но в данном случае у тебя есть цель, а люди, преследующие какую-либо цель, делают свой выбор, руководствуясь совершенно иными причинами, нежели все остальные.

– Для достижения моей цели леди Клара не нужна. Но так уж случилось, что она несказанно меня заинтриговала. И, уж конечно, ее никак нельзя назвать скучной. Впрочем, ее не мешало бы немного укротить. Но от этого мне еще интереснее. Что же касается ее глаз и рта… Лэнгфорда они ничуть не привлекают, в то время как мое воображение рисует картины неземных удовольствий. Кажется, я готов завладеть ею, несмотря ни на что.

– Стало быть, твои помыслы действительно не так уж чисты… – протянул Лэнгфорд. – Что ж, мне стало легче. Все эти разговоры о прекрасной леди заставляли меня думать, что ты помышляешь о женитьбе. Но если ты просто вознамерился ее соблазнить, то беспокоиться не о чем.