Джокер старого сыскаря - Юрий Шурупов

Глеб оживился, даже заулыбался.

– Не обижайтесь, товарищ полковник, но джаз – это уже вчерашний, если не позавчерашний день. Ведь Утёсов дебютировал со своей программой «Теа-джаз» уже более восьмидесяти лет назад! Представляете? Вообще-то, джаз и сегодня многим нравится даже из молодёжи. Как говорит мой папа, на вкус и цвет товарищей нет. Нравится – слушайте. У нас в России даже ежегодно проводится Международный джазовый фестиваль «Розовая пантера». А вот рок… Рок это такая… такая особенная вещь… такое явление… В общем, он мне ближе и понятнее. От рока есть польза, он заставляет думать и делать выводы. – Глеб так увлёкся, что забыл, где он находится.

– А вы, оказывается, достаточно подкованный молодой человек. Похвально, Глеб, похвально. Только зачем же вы в драку-то полезли?

– Да это так, междусобойчик…

– Ничего себе, междусобойчик с мордобойчиком. И уже не первый раз! Наверное, прикрыть надо ваш рок-клуб… или как он там называется. Вы же поубиваете друг друга когда-нибудь.

– Нет, товарищ полковник, – Глеб посмотрел на Игнатова умоляющим взглядом, – закрывать не надо. Где же мы будем репетировать? У нас ведь там пять групп. Когда кто-то не укладывается в своё время, тогда приходится им объяснять, что другим тоже надо заниматься. А так мы не враждуем. У каждой группы свой репертуар, свой стиль, свои лидеры. Чего нам делить? Нет, не закрывайте нас, товарищ полковник. Я сегодня же поговорю с пиплом.

– С кем? – недоумённо поднял брови полковник.

– Извините. С народом нашим поговорю, с рокерами. Всё уладится, обещаю вам. Честное слово!

– Если так, Глеб, тогда прощаю. Ты, я вижу, парень неглупый, но следующего раза быть не должно. Повторяться я не люблю. Договорились?

– Договорились, товарищ полковник! – обрадовался Глеб.

– Можете идти. И не до свидания, а прощайте. Поверим ещё раз… Последний раз, имейте в виду!

Глеб с облегчением вздохнул и, не оглядываясь, поспешил к двери.

– Одну минуту, молодой человек, – уже на пороге Игнатов остановил Глеба. – Насколько я понял, ваш отец – реставратор?

– Да, – снова оробел Глеб.

– Вы ему помогаете в работе?

– Из меня художник не получился. Но у него есть помощник, Прыщ…

– Прыщ? А почему Прыщ? – рассмеялся полковник.

– У него на носу бородавка, вот папа и зовёт его Прыщом, – ободрённый настроением полковника, Глеб тоже улыбнулся.

– Спасибо, теперь можете идти.

Троицкая церковь была полна народу. Люди толпились даже на паперти, надеясь улучить момент, чтобы протиснуться внутрь и собственноручно поставить свечку перед ликом Спасителя. Казалось, здесь собралась вся Сосновка. Да оно, пожалуй, так и было: кто с искренней верой, кто из любопытства. Не попали в церковь и Шведовы с Кузнецовыми, хотя приехали задолго до начала рождественской службы.

– Ничего, подождём Костю здесь, а утром сходим на молитву, – успокаивал всех Павел Николаевич. – Скоро кончится, наверное.

Неожиданный колокольный звон решительно всколыхнул морозный воздух. С паперти народ стал спускаться на широкую, тщательно расчищенную дорожку, освобождая проход хлынувшему из церкви потоку прихожан. Гости отца Константина тоже двинулись вместе со всеми, потому что задуманный ими план встречи со старым другом не позволял осуществить его на освящённой территории храма.

Прошло не меньше часа, пока на паперти не показался настоятель. Он ещё о чём-то поговорил с подошедшим к нему мужчиной, по всей видимости, сторожем, и не спеша направился к выходу из ограды. Шёл, улыбаясь, широко размахивая большим полиэтиленовым пакетом. Из-под полушубка, хорошо подогнанного по слегка располневшей фигуре, выглядывал тёмный подрясник. На голове – обыкновенная шапка-ушанка. Отец Константин не обратил особого внимания на вышедших из тени продовольственного киоска четырёх людей – двух мужчин и двух женщин. Повернув в их сторону голову, он кивнул и радостно поздравил с праздником. Вдруг мужчины в несколько прыжков подскочили к нему с боков, ловко подсадили на свои сцепленные руки и молча побежали с нелёгкой ношей в сторону от тротуара. От неожиданности и двусмысленности положения отец Константин потерял дар речи. Он обеими руками вцепился в свой пакет и беспомощно закрутил головой по сторонам. Через какое-то время руки несущих его шутников разомкнулись, и он плюхнулся в глубокий сугроб.

– С праздником, Костя Гром! – по-мальчишески задорный голос Павла Николаевича сразу привёл отца Константина в чувство. Быстро поднявшись на ноги, он с распростёртыми объятиями бросился навстречу другу.

– Ах ты, Кузя, Кузя! – хохотал священник, не выпуская из рук Кузнецова. – Это ж надо до такого додуматься! Меня чуть кондрашка не хватила. И не позвонил, что приедешь. Разве так поступают старые друзья?

– Старым друзьям сюрпризы преподносят. Вот и получи его от меня, батюшка!

– Спаси тебя Бог, Кузя! Уж как уважил, как уважил ради святого праздника!

Оглянувшись вокруг, отец Константин только сейчас заметил стоящих вокруг и от души смеющихся людей. Он присмотрелся и снова с присущей ему эмоциональностью всплеснул руками:

– Постой-постой, ведь это же наш писатель, Серёжа Шведов, если я не ошибаюсь. Господи, сколько лет!.. – Они обнялись, расцеловались. – А вы, голубушки, чьи будете? – Отец Константин подошёл к продолжающим смеяться женщинам. – Ну, конечно, Вера Свист, – ещё больше рассмешил он Веру Кузнецову. – И не спорь, я свой пипл хорошо помню!.. Ты ведь у нас, было время, только свистом разговаривала. Не разучилась?

– Фьють, фьють-фьють, фьють, фьють, фьють… фью-ю-ють. Нет, не разучилась, батюшка!

И снова хохот.

– А это моя жена, – хотел помочь замешкавшемуся священнику Шведов.

– Не путай меня, Серёжа, сам догадался, что нечужие здесь собрались… Лариса! Вот кто это. Лора… Я всех помню, всех!

Давно не видевшиеся друзья, забыв про мороз, возраст, давность разлуки и праздничный пакет отца Константина, долго ещё хохотали на всю улицу, благо она в этот поздний час была безлюдной, и толкались в плечи.

Радость встречи ненадолго прервал оживший в кармане священника мобильник.

– Спаси Бог! И тебя так же. Не забыл, Максим, не забыл. Радость-то у меня какая – старые друзья навестили… Да мы ещё на улице, не дошли до дому… Спасибо, но лучше вы к нам приходите. Отца Петра, своих гостей забирай – и к нам. Матушка наготовила – страсть! Разговеемся, посидим… А что Кирюшка? И у нас поспит за милую душу. Приходите, Максим, приходите! Будем ждать… Хорошо, хорошо, спаси тебя Бог. И ты всем поздравления и поклон от нас передавай. – Отец Константин сунул телефон в карман. – Максим Иванович Пургин – это, директор нашего комплекса «Крутогор», – объяснил он друзьям. – В гости приглашает. Добрая семья, искренно верующая. Они мне как родные. А теперь ещё и наш второй священник, отец Пётр, из этой же семьи, – отец Константин говорил без остановки. – Но нет, теперь уж пускай он со своей компанией к нам жалует. Такого праздника мы с матушкой и не чаяли. Пошли быстрей, мои хорошие, а то потеряла она меня. Но за долготерпение ей такой подарочек, а?!