Слабые женские руки - Чарльз Вильямс

Дикси съежилась на сиденье, словно хотела максимальноотдалиться от меня.

— А почему он умер?

— Кто-то забыл у него в спине кухонный нож. Я попыталсявыдуть кольцо сигаретного дыма, но ветер с моря унес его. Дикси погрузилась вразмышления.

— Кто его убил? — спросила она.

— Если верить выводам полиции, то идеальнымподозреваемым мог бы стать я. В действительности же полицейские этого недумают, но им известно, что я встречался с Хадсоном сегодня после полудня.

— Но вы же его даже не знали раньше, — сказалаДикси, говоря словно сама с собой.

— Это верно. Но сие известно только вам. Ведь это выменя навели на упомянутого Грега Хадсона. Именно поэтому я к нему и отправился.Затем спустя немного времени его кто-то прикончил. Существует ли взаимосвязьмежду моим визитом и его смертью?

— Не понимаю. Вы же говорите, что нашли ХуанитуМоралес? Таким образом, Грега убили отнюдь не затем, чтобы помешать вам ееотыскать! А для вас, если исключить мексиканку, он никакого интереса непредставлял.

— А вот о вас этого не скажешь, — произнес я сладкимголосом.

— Совершенно не в силах вас понять!

— Хадсон был бабником. Вы сами мне это сказали. И онтем хвастался. Это общеизвестно. Когда вы рассказывали мне о нем, радость васотнюдь не переполняла, это было заметно по вашему виду.

— Ничего странного. Я не испытывала к нему никакойсимпатии. Скажите прямо, — тон ее сделался агрессивным, — неужели вывсерьез предполагаете, что я могу быть замешана в этом деле?! Какой идиотизм!

— Почему? Его убили. Когда такого рода молодцовубивают, прежде всего приходит в голову, что убийца или брошенная женщина, илимуж женщины, которую еще не бросили.

Дикси коротко рассмеялась, в смехе ее было больше презрения,чем веселья.

— Муж? Вы что, Флойда имеете в виду? Мой милый, сразувидно, вы совершенно не знаете моего мужа. Иначе бы вам и в голову не пришло,что он в состоянии убить кого-либо из-за меня! Да если я вдруг начнураздеваться догола прямо на тротуаре средь бела дня перед толпой пьяныхматросов, он даже улицу не перейдет, чтобы этому помешать!

— Неужели и впрямь так?

Я внимательно следил за нею. Она смотрела прямо перед собойсквозь ветровое стекло, лицо не выражало ничего. Если бы Флойд Уайтон-младшийпо-иному относился к своей жене, возможно, и она была бы другой. Но меня этосовершенно не касалось, это их заботы. Не было ни малейшего желания вмешиватьсяв семейные дела клана Уайтонов.

— Расскажите мне о Хадсоне! Дикси очнулась.

— Грег? Что можно о нем сказать? Красивый парень,всегда улыбался, милый, если надо было. Очень озабоченный бабами. Он всегдазаявляет — заявлял, точнее, — что по части постельных дел считает себячемпионом всего Тихоокеанского побережья.

В голосе ее мне послышалась нотка горечи.

— Теперь он угомонился навсегда, — напомнил яей. — И вопрос заключается в следующем: по чьей вине? Чем он вообщезанимался? Были ли у него какие-либо деловые связи?

Дикси пожала плечами.

— Возможно, только он никогда об этом не говорил.Всегда с распростертыми объятиями, всегда готовый любого дружески похлопать поспине. Знаете, кого он мне напоминал?

— Нет.

— Когда он старался выглядеть хорошим парнем, эдакимдобрым товарищем, я всегда думала о ведущих телешоу, ужимки до одурения ифальшиво доброе расположение духа.

— Понятно. Я говорил с ним всего лишь несколько минут,но очень хорошо понимаю, что именно вы хотите сказать.

— Скажите, может быть, хватит вопросов? Я замерзла.Какие бы там намерения ни питала Дикси Уайтон, решившись совершить со мнойвечернюю прогулку в автомашине, сейчас у нее все вылетело из головы. Атмосфераприятного интима, который она излучала, словно электрогенератор, полностьюрассеялась. Известие о гибели Хадсона прервало ток флюидов и охладило ее. Содной стороны, я поздравлял себя с этим. Мне ведь ужасно не хотелосьввязываться в любовную интрижку с женой одного из самых влиятельных людейгорода, и теперь в этом отношении можно было быть спокойным, опасностьминовала. Мы поехали обратно в город и снова погрузились в молчание, толькоиного рода. Рядом со мной сидела женщина, которую некто провожает в автомашине.Неважно кто. Просто знакомый. Когда мы въехали в Монктон-Сити и миновалиокраины, она сказала:

— Отвезите меня в клуб. Мои друзья еще, наверное, там.Она произнесла «мои друзья» таким тоном, что стало понятно: я к их числу неотношусь. Оставив машину около заведения Кранца, сделал знак портье в ливрее,который направился было в нашу сторону, чтобы он отошел.

— Мне бы хотелось попросить вас об одолжении, —обратился я к Дикси.

— Смотря о каком.

Она хотела лишь одного: расстаться со мной как можнобыстрей, ничего не слышать более ни об убийстве, ни о полиции. Скорее вернутьсяв залитый огнями бар, где все, что я ей рассказал, не замедлит утратитьреальное содержание.

— Если вдруг вспомните что-нибудь о Хадсоне,какую-нибудь деталь, способную пролить новый свет на это дело, обещайте,пожалуйста, позвонить мне!

— Могу обещать вам только одно: если и позвоню, то лишьпо этому поводу. По правде говоря, Престон, вы меня разочаровали. У васограниченный диапазон тем для беседы!

Она выскочила из автомашины и устремилась к сверкающемуогнями входу в «Устричный садок». Я немного подождал, затем последовал еепримеру, вылез из автомобиля, подошел к портье и сунул ему в руку доллар.

— Спросите у Кранца, не найдется ли у него для менянесколько минут.

Портье спрятал деньги в карман, оглядел меня с ног доголовы, затем сказал:

— А он в баре. Прямо у входа.

— Знаю, но не хочу там показываться. Из-за дамы. Вы,конечно, понимаете, что я имею в виду.

— А если он спросит у меня ваше имя?

— Скажите просто, что должен мне бокал вина. Портьеснова оглядел меня, пожал плечами и вошел в заведение. Вышел оттуда он почтисразу же, следом шел Кранц.

— Вот господин, который вас спрашивает.

— Престон! — воскликнул Кранц. — За одинвечер сразу два визита!

Повернувшись к портье, он сказал:

— Все в порядке, Бифф!

Бифф понял намек и отошел в сторону.

— Очевидно, я понадобился тебе вовсе не ради бокалавина?

— Конечно. Ты заметил, с кем я сегодня уходил из бара?