Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

– Счастливчик, – вздохнул кто-то.

– Это чисто деловая встреча. Ты же слышал, что сказала эта леди.

– Я был бы не против, если бы она и мне назначила такую «деловую» встречу, – произнес другой голос, и все дружно засмеялись.

– Для этого тебе нужно заработать несколько миллионов, приобрести «мерседес» и сделать пластическую операцию, чтобы стать похожим на Джеймса Синклера, – бросил кто-то.

– Джордж, – накинулась на Фуллертона Женевьева, – ты ведь знал, что здесь будет эта женщина!

– Нет, не знал, – сказал Фуллертон. – Не то чтобы не знал, – помолчав немного, признался он. – Я подозревал, что мисс Челфонт известно о нашей с Питом дружбе и она обязательно появится здесь для того, что посмотреть на своих оппонентов. Все складывается как нельзя лучше. Похоже, «Лукки» тоже обхаживает Синклера. А это означает, что он действительно хочет найти новое рекламное агентство. – И, сделав паузу, Джордж добавил: – Это также означает, что мисс Челфонт теперь твоя конкурентка.

Конкурентка? Это слово крутилось в голове у Женевьевы весь оставшийся день и всю неделю до самых выходных. Она знала, что Джордж Фуллертон имел в виду конкуренцию в бизнесе. Однако ей казалось, что мисс Джейд Челфонт будет ее конкуренткой и в делах любовных. «Может быть, Синклер и ей предложил такую же сделку, как мне, и хочет сравнить, кто из нас лучше?» – подумала она. Может быть, он и Джейд прислал коробку с вещами и короткой запиской «привыкайте к этой одежде», и ей тоже придется нарядиться для того, чтобы позабавить его? Или он придумал для нее какую-нибудь другую игру?

Женевьева понимала, что ее подозрения просто смешны. У нее нет никаких доказательств того, что Джейд Челфонт интересует Синклера не как деловой партнер, а как женщина. То, что она поцеловала его, еще ничего не значит. Ей, судя по всему, нравится целоваться и обниматься, то есть устанавливать физический контакт с людьми. Похоже, она таким образом выражает свои эмоции. Джейд, наверное, всех целует при встрече.

В воскресенье днем Женевьева разложила на кровати вещи, которые прислал ей Синклер. Посмотрев на туфли на высоких каблуках, она снова вспомнила Джейд Челфонт и, разозлившись на себя, прогнала это видение прочь. У нее были более важные дела. Ей необходимо было понять, сможет ли она выйти на улицу в юбке, похожей на набедренную повязку, и блузке с неприлично глубоким вырезом.

Расстояние от двери ее квартиры до тротуара небольшое. И потом, ей ведь нужно будет только дойти до машины Синклера. Женевьева знала, что почти все ее соседи уезжают на выходные за город. Однако случиться может всякое. Вдруг кто-нибудь из них выйдет на улицу и узнает ее?

Опасения и мрачные предчувствия развеялись после того, как она нанесла на лицо макияж. Женевьева удивленно разглядывала себя, стоя перед зеркалом. Она была совершенно не похожа на себя: глаза, обведенные черным контуром, толстый слой туши на ресницах и ярко-красная помада на губах. Когда Женевьева распустила волосы и оделась, произошло окончательное перевоплощение.

У нее не было времени на то, чтобы примерить одежду и туфли. Если, конечно, не считать первой попытки, когда она надела их, чтобы проверить, сможет ли она вообще ходить в такой обуви. Теперь же Женевьева ясно видела, что юбка намного короче, чем она предполагала, – едва прикрывает ее ягодицы. А блузка такая тесная, что сдавливает ей грудь. Пуговицы растягивали петли, почти разрывая их. К тому же сквозь ткань угадывались соски. Женевьева выглядела как уличная проститутка. Если бы кто-нибудь из знакомых увидел ее в этом наряде, он ни за что бы ее не узнал. Женевьеве не верилось, что ее внешний облик мог измениться так кардинально, стоило ей только иначе накраситься и облачиться в вульгарную одежду.

Она надела туфли и встала. Несмотря на то что они напоминали ходули, основное предназначение которых – ограничивать свободу движений, заставляя человека передвигаться маленькими шажками, на ногах эти туфли выглядели чрезвычайно сексуально. Это придало Женевьеве некую уверенность и даже силу. Да, она понимала, что не сможет в них бегать, но знала точно, что, как только выйдет на улицу в такой обуви, все мужчины будут провожать ее восхищенными взглядами.

Попытавшись пройтись по комнате, женщина поняла, что ей нужно изменить походку, и тогда она вполне сможет передвигаться в этих туфлях. Однако основная проблема заключалась не в том, что Женевьева рисковала упасть при ходьбе, а в том, что юбка при каждом шаге задиралась вверх, обнажая ее зад и золотистый треугольник волос между ногами.

Женевьева надеялась лишь на то, что далеко ей идти не придется – только до машины. Она была уверена, что Синклер заедет за ней, и, куда бы он ее ни отвез и какую бы игру для нее ни придумал, на улице они не останутся, а зайдут в какое-нибудь помещение. Он же не надеется, что она будет ходить по улице в таком виде?

Услышав громкий рокот мотора, Женевьева подошла к окну. У края тротуара стоял огромный черно-желтый мотоцикл. Мотоциклист был с головы до ног затянут в плотную черную кожу. На голове у него красовался шлем с затемненным щитком, похожий на шлем космонавта. Под мышкой мотоциклист держал еще один такой же шлем. «Это незнакомый парень, и он просто кого-то ждет. Через минуту он запрыгнет на своего стального коня и умчится прочь», – попыталась убедить себя Женевьева.

Даже несмотря на то что эта высокая и стройная фигура была облачена в кожаный комбинезон, она показалась Женевьеве знакомой. Когда же байкер, устав ждать, снова резко нажал на клаксон, ее сомнения окончательно развеялись. Мотоцикл? Сможет ли она ехать на нем в юбке, едва прикрывающей зад? Если она сядет на заднее сиденье, ее юбка задерется до самой талии.

Неужели Синклер действительно хочет, чтобы она появилась на людях в таком виде? Ведь в этой одежде ее могут принять за эксгибиционистку. Увидев такую женщину, любой мужчина сразу же подумает, что она – дешевая шлюха. Сначала Женевьева возмутилась, но, несмотря на это, все-таки вынуждена была признать, что это чертовски заманчивая идея.

«К тому же я лишена права выбора», – напомнила она себе. По условиям договора она вынуждена подчиняться Синклеру. Хотя можно и отказаться. Женевьева знала, что у нее есть возможность в одностороннем порядке расторгнуть заключенный договор, но понимала, что в этом случае Джеймс Синклер не согласится заключить контракт с «Баррингтонс». И тогда о повышении ей придется забыть. Она спустилась по лестнице и вышла на улицу.

Синклер стоял возле мощной машины с хромированным бензобаком. Кожаный комбинезон сидел на нем как влитой, выгодно подчеркивая широкие плечи и узкие бедра. Женевьева поняла, что смотрит прямо на выпуклое место на его брюках, где находится застежка-молния, и торопливо отвела глаза. Ей не хотелось, чтобы Синклер догадался, что ей нравится его сексуальный костюм.

Синклер лишь слегка повернул голову в ее сторону, но она тем не менее поняла, что он внимательно ее разглядывает.

– Просто великолепно, – сказал он (его голос звучал довольно громко, и Женевьева поняла, что в шлем вмонтировано переговорное устройство). – Поднимите юбку.