Девяносто дней Женевьевы - Люсинда Кэррингтон

Женевьева сдерживала рвущийся из груди стон недовольства. Ее лоно стало влажным. Она дрожала всем телом, страстно желая, чтобы мужская рука прикоснулась к тому месту, которое находится у нее между ногами, и к ее соскам. Высокая фигура в кожаном комбинезоне стояла, широко расставив ноги, и смотрела на нее из-за темного, непроницаемого щитка. Увидев огромный бугор на брюках в том месте, где была застежка, Женевьева поняла, что Синклер возбужден, и подумала, что неудовлетворенное желание доставляет ему такие же муки, как и ей.

Пальцы и языки продолжали ласкать ее тело. Женевьева дергала руками, пытаясь освободиться от шарфов, которыми ее связали. Парни просунули руки под ее ягодицы и слегка приподняли ее. Они раздвинули ее бедра еще шире. Женевьева уже представляла, как язык ласкает ее клитор, даруя ей облегчение, однако вместо этого почувствовала, как чьи-то губы, слегка прикасаясь к коже, целуют внутреннюю поверхность бедер. Женщина застонала, но не от восторга, а от недовольства.

– Вы хотите, чтобы они трахнули вас, правда? – услышала она голос в динамике своего шлема. – Они не будут этого делать, леди. Их задача – разогреть вас как следует. Если вам так сильно хочется, вы можете сами попросить об этом, и, возможно, я соглашусь исполнить вашу просьбу.

Чьи-то губы осторожно терлись о ее грудь у самого ее основания, чей-то язык щекотал живот, другой язык ласкал стопу…

– Ты хочешь, чтобы тебя удовлетворили по-настоящему? Хочешь почувствовать твердый член? – спросил Синклер, выразив словами то, о чем сейчас думала Женевьева. – Тогда попроси. Я хочу услышать, как ты просишь.

Ею вдруг овладело какое-то странное, необъяснимое упрямство. «Интересно, что он заставит их сделать со мной, если я откажусь?» – подумала Женевьева.

– Я не буду просить, – решительно ответила она. – Не дождешься!

Он засмеялся.

– Ты наслаждаешься, тебе, наверное, сейчас очень хорошо, не так ли? Посмотрим, что ты скажешь, когда тебе будет не так приятно и даже немного больно, – сказал Синклер, а потом раздался щелчок и Женевьева поняла, что включился внешний динамик. – Джентльмены, переверните ее светлость и принимайтесь за работу. Разогрейте ее задницу для меня.

Шарфы развязали. Парни подняли Женевьеву и уложили на мотоцикл лицом вниз. После этого ее руки снова привязали к рулю. Она стояла с расставленными ногами. Но недолго. Взяв ее за лодыжки, они подняли ее и уложили на мотоцикл. Ее грудь прижималась к холодному хромированному бензобаку, а бедра – к мягкому кожаному сиденью.

– Посмотрим, как тебе это понравится, – произнес Джеймс Синклер необычайно вежливым и приятным голосом прямо ей на ухо.

Когда чья-то рука шлепнула Женевьеву по ягодицам, она громко взвизгнула – скорее от неожиданности, чем от боли. Потом удары посыпались один за другим, причиняя ей резкую, жгучую боль. Парни задали ей хорошую трепку, шлепая по очереди, а мужчина в кожаном комбинезоне, чье лицо было скрыто темным щитком, наблюдал за этим. Парни не скрывали того, что действо доставляет им огромное наслаждение. Им нравилось, как Женевьева сопротивляется, дергаясь и извиваясь, нравилось, как реагирует ее тело, как вздрагивают ее бедра, когда она безуспешно пытается уклониться от постыдного наказания. Однако как бы она ни извивалась и ни крутилась, удары всегда достигали цели, и на ее коже оставались красные отпечатки ладоней.

«Наверное, мои крики еще сильнее заводят их», – подумала Женевьева. Она знала, что Синклер тоже хорошо слышит все ее вздохи, пронзительные вопли и протестующие крики, хотя и делает вид, что ему нет до нее никакого дела.

Неужели ей действительно хочется, чтобы он занялся с ней сексом? «Нет, только не сейчас, пусть это случится позже», – сказала себе Женевьева, удивившись тому, какие странные мысли приходят ей в голову. Ее еще ни разу в жизни не били. Женевьева поняла, что экзекуция возбуждает ее не меньше, чем сексуальные пытки, которым ее подвергали раньше. Ее влагалище было влажным, клитор набух, и ей хотелось, чтобы как можно быстрее наступило облегчение.

Женевьева вспомнила Джорджи. Интересно, что она чувствовала, когда ее подружка-лесбиянка, поставив ее на четвереньки, позволяла другим делать с ней все, что им захочется? Неудивительно, что Джорджи захотелось еще раз подвергнуться подобному наказанию.

От каждого удара влагалище Женевьевы сжималось и разжималось. Ее стоны стали еще громче и настойчивее. Наконец она пробормотала, задыхаясь:

– Заставьте их прекратить.

– Мне показалось, что вам это доставляет удовольствие, – усмехнулся Синклер, изобразив удивление.

– Прекратите это немедленно! – простонала Женевьева, понимая, что напряжение становится все сильнее и сильнее и она больше не может терпеть эту пытку.

– Леди, вы хотите, чтобы вас трахнули? – спросил он таким тоном, как будто интересовался, не хочет ли она выпить чего-нибудь. А потом крикнул, резко и грубо: – Если ты хочешь этого, тогда попроси! Попроси как следует.

Парни поменялись местами, и уже другие руки схватили Женевьеву за лодыжки. Чья-то ладонь оставила жгучий след на ее ягодице. Ее тело тряслось и вздрагивало.

– Я попросила, – сказала она. – Я уже попросила вас.

– Нужно найти подходящие слова, – ответил Синклер. – Я хочу, чтобы они были простыми и понятными. Вы говорите с таким высокомерием и уверенностью, словно выступаете на заседании совета директоров компании. Я хочу услышать ваш знаменитый голос.

– Прошу вас, – произнесла Женевьева.

– Это не то. Попробуйте еще раз.

– Трахните меня, прошу вас! – застонала она.

– И еще раз, – приказал Синклер.

Она повторила свою просьбу еще более настойчивым голосом.

– Неплохо, – сказал он. – Теперь я верю, что вы действительно этого хотите.

Потом он включил внешний динамик.

– Игра закончена, джентльмены! – крикнул Синклер. Парни сразу же оставили Женевьеву в покое и отошли от мотоцикла. – Теперь моя очередь.

Синклер сел на мотоцикл сзади нее и, шлепнув по спине рукой, затянутой в кожаную перчатку, приказал:

– Сядь прямо.

Подпрыгнув от неожиданности, Женевьева выполнила его приказ. «Может быть, он собирается развязать меня?» – подумала она. Женевьева слышала, как Синклер расстегивает молнию на брюках. Не прошло и секунды, как он прижался к ее спине и, обняв, сжал ее грудь. Он ласкал ее, прижимая возбужденный член к ее ягодицам. Женевьева начала извиваться и сразу же поняла, что так она получает гораздо больше удовольствия, чем когда просто сидит неподвижно.

Женевьева сидела, наклонившись вперед, ее руки были привязаны к рулю. Она поняла, что, когда мужчина находится сзади, это возбуждает еще сильнее, и в такой позе гораздо приятнее заниматься сексом. А то, что Синклер был полностью одет, затянут с головы до ног в черную кожу, заводило ее еще больше. Перчатки плотно обтягивали его пальцы. Мягкая кожа добавляла им чувственности. Соски Женевьевы затвердели еще тогда, когда парни нещадно хлестали ее. Когда же Синклер сжал ее грудь между пальцами, а потом осторожно погладил, женщина содрогнулась всем телом и почувствовала, как напрягся ее клитор.