Метка рода - Властелина Богатова

Вейя ответить собралась что-то невнятное.

— Я… — приоткрыла было губы, как взгляд зацепился за вставшие впереди, будто из земли выросшие, фигуры тёмные, что на окоёме жёлтом закатном виднелись отчётливо угрожающе.

— Кангалы! — кто-то гаркнул в следующий миг, оглушая Вейю до звона.

Поднялась холодная волна страха, что руки и ноги вмиг отнялись. Вейя и понять толком ничего не смогла, как вспороли воздух стрелы, ударяя в плечо ехавшего впереди кметя Гроздана. Другие гридни успели поднять щиты — заколотились дождём стрелы о дерево. Некоторые даже к середине отряда долетели. Одна просвистела мимо, почти рядом с Вейей.

— Щиты поднять! — грянул голос десятника Бромира.

А в следующий миг сверху Вейю придавила тяжестью защита, прежде чем вонзились в древко вновь пущенные стрелы. Врезались глухо несколько, отдаваясь в плечо тупыми ударами. Всколыхнулся отряд, задрожала земля от множества копыт, раздавались тут и там громом голоса мужей. Кобылка, до того мига спокойная, шарахнулась было, Земко — кметь, что оградил Вейю от стрел, успел подхватить её за уздцы. Да только Вейя почувствовала, что падает — кобыла повалилась на землю, потянув её за собой, испуг всплеснул — а ну придавит или затопчут другие?! Но рухнуть не дали — подхватили чьи-то сильные руки, с седла сдёргивая, сминая рёбра так, что Вейя дыхание потеряла да опору. А следом она на чужой лошади оказалась.

— Спрячь её! — рыкнул где-то в стороне голос князя и утонул в толпе.

Вейя оглядеться не успела — гаркнул гридень, поддевая пятами лошадь, та ломанулась вперёд, пускаясь к середине вереницы к телегам и возам. Вейя видела только, как проносятся гридни, как сверкает оружие в закатных густых лучах, словно всполохи молний. Подъехав к обозам, Земко ссадил Вейю в телегу — а больше и прятаться негде, разве что в бурьян бежать, да заметят, нагонят тут же.

— Схоронись, — бросил он, натягивая силой повод так, что лошадь вскинула гривой, артачась, он оставил девушку, ринувшись на подмогу к остальным.

Вейя, уцепившись пальцами за борт, выглянула, пытаясь рассмотреть в слепивших солнечных лучах метавшихся в пыли дороги гридней. Гурьбой нахлынули из засады всадники, в одеждах да латах кожаных грубых, в островерхих шапках. Вскинули они яростно клинки широкие у конца, что страшно стало: один удар — и голова с плеч, силы прилагать не нужно. Вейя успела рассмотреть смуглые, широкие, чуть плоские лица и чёрные, как дёготь, брови и усы. Всадники широкие в кости и коренастые — такие, как рассказывала ныне утром старшая дочь старосты.

Кинулась часть гридней в атаку. Откуда-то снова полетели стрелы. Вейя охнула, назад нырнула за полог в сумрак намёта, рухнув на дно воза, средь поклаж вжимаясь в кожаные скрутки палаток. Стрелы одна за другой ворвались с хрустом в толстую тканину намёта, прорывая его насквозь. А потом вновь стихло. Сердце забухало в груди булыжником, подскакивая к самому горлу в леденящем душу ожидании. Прижимаясь к дощатому борту, прислушалась. Раздались совсем рядом голоса, Вейя не разобрала ни слова говора чужого. Приподнялась, пытаясь скорее отползти подальше, спрятаться, как заржали громко лошади, и повозка дёрнулась с места, так, что Вейю откинуло назад. Она рухнула на колени, отскочив к самому краю, ударяясь боком о борт, и подняться не успела, понеслась куда-то телега по колдобинам, встряхивая всё содержимое.

— Стой! — только крикнул кто-то из гридней. — Назад!

Вейя, уцепившись за щит, чтобы хоть как-то удержаться, только укрыть голову успела — полетела на неё поклажа, что-то грохнулось сверху тяжёлым кулем, посыпалось за ворот платья зерно, кажется. Трясло лихо, только и получала ушибы в плечо, бедро, голову. Показалось, что вытряхнет её всю, и страх, что вот-вот перевернётся телега, полосовал нещадно — переломает все кости. Громкий свист пронизал слух сквозь грохот. Сердце онемело. Снова прорезал воздух чужой, непривычный говор — ругань, кажется, а следом помалу затормаживали лошади, что до того мига, ломая ноги, неслись по склону прочь от дороги, будто их кто-то угонял. Вейя, корчась от боли, попыталась подняться, слыша, как заскрежетала сталь, и лязг оружия разнёсся по округе. Завязалась борьба. Ухватившись за ось, Вейя, глотая пыль, подтянулась, приподнимая полог, выглянула наружу, выхватывая взглядом нёсшихся к обозам нескольких конных, обрушивавших такие же изогнутые, как у кангалов, клинки на татей, что кинулись было к ним, хватаясь за упряжь, пытаясь сдёрнуть всадников из сёдел.

Не понимая ничего, Вейя отпрянула назад вглубь обоза, да поздно — её заметили. Ринулся вперёд тать — пока остальные заняты, решил поживиться отбитым добром. Да лошади вновь шарахнулись — дёрнулась телега, и что-то твёрдое ткнулось в рёбра Вейи, выбивая дыхание. Вскрикнула громко, когда кто-то ухватил её за щиколотку. Вейя пнула наугад ногой и, кажется, попала — тать взревел громко, хватка ослабла, позволяя выползти к крупам лошадей. Подбирая подол платья, спустилась, вставая ногами на обод, спрыгнула на землю, да тут же выстрельнула невыносимая боль в бок. Вейя, не удержавшись, потеряла равновесие, упала в траву. Тать вылез из-под намёта, бросая на неё звериный взгляд. Из-под телеги показались ещё чьи-то ноги. Вейя вытянулась, ища, куда бежать, да кругом бурьян и склоны покатые, где-то рядом бились гридни — недалеко её унесло. Сейчас её схватят и убьют, но если бы только разу. Страх застелил разум, глаза увлажнились, что Вейя почти не видела, как приближались к ней двое татей.

Цепляясь за траву, поползла назад, озираясь лихорадочно, ища пути отступления да чем оборонится, но рядом ни одной коряги даже. Тати обошли добычу с двух сторон, они буравили Вейю жадными, на скуластых смуглых лицах, чёрными как угли глазами. Крепкие, кряжистые тела стянутые кафтаном на косой запах.

— Не подходи, — прошипела Вейя, прикусывая защипавшую губу — видимо, разбила, когда падала, на языке солоноватый с привкусом железа вкус, вместе с привкусом страха и ужаса — что сделают с ней.

Широколобый тать осклабился, кивая другому бородатому, решая, как добычу станут делить. Он и шагнул первым, а Вейя сглотнула, ожидая худшего, как вдруг из-за взгорка выскочил всадник, рьяно бросая коня своего вперёд. Так быстро — Вейя даже моргнуть не успела — вспорхнул в расплавленном жаром воздухе змеёй гибкой чёрный хлыст. Он тяжело упал на шею татя, обвив его в три тугих кольца. Из горла того хрип вырвался, кангал выронил оружие, вскидывая руки к горлу, а в следящий миг его от земли оторвало — всадник дёрнул с силой, опрокидывая навзничь, пронёс по траве волоком, к себе подтащил ловко и легко. Хазарин — Вейя отчётливо поняла. Он хлыст свой на луку намотал, держа тяжёлого кангала в удушье крепком, тот рычал, издавая клокочущие звуки, ногами только елозил по земле. Выдернув клинок, хазарин рванулся к другому татю, что бросился бежать, да споткнулся о колдобину, рухнув на колени. Вейя дёрнулась было в испуге, когда вспыхнул клинок широкий в красном закатном свете. Он обрушился, рассекая воздух острым лезвием, на открывшийся участок смуглой шеи. Хазарин рубанул наотмашь, только и полетела в застывшей на миг тишине голова. Брызнула тугой струёй тёмная кровь на траву.