Колодцы предков - Иоанна Хмелевская

– Грргрргрр?.. – сказала она, подозрительно глядя на Марека.

– Тихо! – приструнила ее Тереза. – Смотри, не подавись, давиться будешь потом!

– Что за человек? – спросила моя мамуся.

Марек старательно мешал чай.

– Какой-то человек из города, – повторил он голосом, лишенным всяких чувств, благодаря чему стало понятно, что он говорит о чем-то очень важном. – Одна особа даже говорит, что видела этого человека. Не помнит, как он выглядел, но он был не очень молод и имел что-то на лице. Эта особа допускает, что нос...

По всем спинам, за исключениям отцовской, увлеченной несостоявшимися голами, пробежали мурашки.

– Если бы у него не было носа, я думаю, он бы запомнился всем, – критически заметила Тереза.

– А это, случайно, не тот же самый? – спросила я неуверенно. – Облизанный? И Тереза и Франек говорили, что у него расплющенный нос...

– Естественно, тот же, – сообщила Люцина пытаясь добраться до ребер. – Он спрашивал про Менюшко – Менюшко умер, а потом стал спрашивать про нас. Как это вам нравится?..

На мгновение воцарилось гробовое молчание. Тереза посмотрела на Люцину демоническим взглядом. Люцина покрепче впилась в ребра, и кусочек кости упал прямо в ее стакан, разлив чай. Тереза выпрыгнула из кресла.

– Сейчас как грохну тебя этим индюком, и облизанный не понадобится!...

Люцина, вместе с блюдом, на всякий случай отодвинулась. Моя мамуся успокаивала сестру, пытаясь достать кость из стакана, при этом ей удалось разлить остатки чая. Марек принес из кухни другой стакан. Тереза жаловалась, что на нее капает со скатерти. Я не обращала на них внимания. Все происшедшее складывалось в зловещую, но логичную картину.

– Что-то мне подсказывает, что все это не так уж и глупо, – сообщила я им. – С одной стороны – клад Менюшек, с другой – последняя воля дяди Антона... Возможно, что сокровища Менюшек хранились у нашего прадеда, возможно, он прятал их от прабабки, которая, во-первых, имела что-то с Менюшко, во-вторых, как известно, была человеком нелегким... Возможно, что из-за этого сокровища они и начали ругаться...

– Друг с другом? – сердито прервала Тереза.

– Не знаю. Это тоже возможно. Но, скорее всего, облизанный тоже из Менюшек. У местного Менюшко было больше прав, он его и грохнул, чтобы не морочить голову, и остался со всеми правами один...

– А зачем он дал ему наши адреса? – опять перебила Тереза. – Этот Менюшко должен нас передушить по очереди, или как?

– Ох, ну не передушил же – значит, забудь, – нетерпеливо сказала моя мамуся.

Люцина залилась сатанинским смехом над обгрызенным скелетом.

– Облизанный – живой, – заметила она. – У него еще есть шанс...

– Я уезжаю, – энергично сообщила Тереза. – То есть, нет, я думаю – надо отдать это потомкам Менюшко...

– У Менюшко нет потомков, – напомнил Марек. – Этот был последним.

– Что ты им хочешь отдать? – поинтересовалась моя мамуся.

– Не знаю. Но похоже, что мы кого-то надули. Мне это не нравится. Думаю, надо что-то предпринять.

У Люцины из блюда выпрыгнул следующий обломок скелета. Тереза вскочила, выхватила у нее из-под носа индюшачьи останки и отставила на поднос. Люцина тонко мяукнула, провожая взглядом любимое лакомство, и наклонилась ко мне.

– Я же говорила, что деньги от нее надо спрятать, – озабоченно зашептала она. – Может, в твоем подвале?..

– Там замок плохой и окно выбито, – ответила я, обрадовавшись, что как раз сейчас на моем счету нет ни гроша.

– Что это вы шепчетесь? – подозрительно поинтересовалась Тереза.

– Ничего особенного, – невинно ответила Люцина, – нам тоже кажется, что наша семья когда-то кого-то надула. Если у Менюшко нет потомков и облизанный претендует на это сокровище в одиночку, ничего не остается – отдаем облизанному...

Тереза недоверчиво посмотрела на нее.

– Ты что, чокнулась? Преступнику?!.. Убийце?!..

– Но ты же сама уперлась...

– Но у нас же ничего нет! – обиделась моя мамуся. – Что вы собираетесь ему отдать? Ни у Франека, ни у нас ничего нет!

– И ты думаешь, он в это поверит? – язвительно спросила Люцина. – Он приехал за кладом, который наша семья потеряла. А если и поверит – поубивает хотя бы из мести...

– Связь облизанного с Менюшко не оставляет сомнений, – подвела я итог. – Ведите себя потише, что-то проясняется. Он спрашивал про Менюшко, этот, с носом. Допустим, что это он. Спрашивал о нас, украл у Франека адрес в Тарчине, нашел всю семью, расспрашивал Терезу в Канаде, приехал сюда. Не знаю, убил он Менюшко или нет, но тот человек, которым он интересовался, умер. Мало того, умер вместе с нашими адресами, то есть, выходит так, что мы в списке...

– Дядя Антон сказал, что у нас есть что-то чужое, – подхватила Люцина. – Облизанный не успокоится, пока этого не заберет. Может, этот несчастный Менюшко украл у него адреса только для того, чтобы нас предостеречь, возможно, поэтому он и умер...

Атмосфера опять насытилась страхом. Тайны предков проявили себя ненароком, но так, что в стыла кровь жилах. Под потолком зазвучал заупокойный загробный хохот, мысленно я увидела отца Франека, двоюродного деда Антона, пытающегося на смертном ложе сбросить тяжесть с семейной совести. Как минимум половина этого груза легла на нас...

– А нос у него был, как у Никсона, – вдруг сказала Тереза понурым голосом. – И вся верхняя челюсть, не только нос.

– Вы действительно думаете, что он затаился там на лестнице? – спросила моя мамуся с искренним удивлением. – Ведь у него было столько времени, а он ничего нам не сделал!

– Не было удобного случая, – злорадно пробормотал Марек.

– Он искал клад, – объяснила я. – Надеялся, что мы отдадим все полюбовно, но, как только потеряет надежду, испортит свет на лестничной клетке и передушит всех, кто выходит...

Люцина вдруг оживилась, как будто близкая перспектива быть задушенной добавила ей бодрости. Она подхватилась и начала собирать со стола тарелки.

– Какая прелестная история! – радостно сказала она. – Никогда бы не поверила, что в нашей семье откроются такие тайны! Слушайте, едем в Волю!

Тереза, которая тоже поднялась, застыла, сочувственно на нее посмотрела и постучала по лбу ручкой ножа.

– Сдурела? – спросила она уныло. – Хочешь быть поближе к тому болоту, чтобы облегчить ему задачу?

– Брось. Надо все изучить. Теперь ясно: там что-то происходит. Неизвестно почему, но все мчатся туда – и Менюшко, и те двое, которые про нас спрашивали...

– Менюшко проявил даже некоторую настойчивость, – заметила я.

– Вот именно. Здесь мы больше ничего не придумаем. Я еду, а вы как хотите!