Снежная жаба - Анна Ольховская

Куча особей, над которыми кружили мухи, заинтересовалась воплями братана и начала подниматься с насиженных и загаженных мест. Братан почувствовал себя минимум если не командармом, то уж комдивом точно и храбро замахнулся метлой, собираясь, похоже, врезать ею по отвратительно холеным бокам джипяры.

И застыл в совершенно нелепой позе, добавив образу креативности за счет выпученных глаз и отвисшей челюсти.

А потом по подбородку потекла струйка слюны. Еще одна струйка, помощнее и вовсе не слюны, зажурчала из левой брючины отважного комдива.

Его бойцы, почувствовав неладное, притормозили и озадаченно разглядывали Коляныча, с которым творились какие‑то непонятки. Причем самые настоящие непонятки — мужик из джипа, которого Коляныч должен был развести на бабки, даже не вышел из машины, видно было, что он всего лишь опустил боковое стекло. И все! И даже не сказал вроде ничего, если только шепотом.

А потом движок навороченной тачки мягко заурчал, и лошара, так беспечно дрыхнувший в их дворе, преспокойненько вырулил со двора!

— Ты че, о…ел?! — заорал один из корешей, подбегая к все еще игравшему в «Замри» дворнику. — Ты че его отпустил? За какие шиши мы теперь опохмеляться будем? Эй, Коляныч! — Мужик явно только что заметил растекавшуюся под друганом лужу. — Ты че, обос…? Ну дела! Эт че же за хрен такой в машине был? Черт с рогами, че ли?

— А‑вав‑ва…

— Че?

— Грм‑мням…

Внятно говорить бедолага смог только минут через сорок, да и то после принятия внутрь целебного коктейля под названием «Осенний дар». Но нес такую чушь, что друганы еще долго смеялись над Колянычем, повстречавшим ранним утром у себя во дворе нелюдь. Вампира, или зомби, или вообще самого Сатану.

Девушка, жившая по первому адресу, оказалась совсем не той, которую видел тогда в аэропорту Кай. Да и мама ее, весьма объемная тетенька, вряд ли могла так раскормиться за столь короткий срок.

Следующей в списке, состоявшем из двух имен, была девятнадцатилетняя Александра Цветкова. А той девушке, что была на видео, от силы можно было дать лет пятнадцать. Но — больше никто не летел в тот день один, все остальные девушки были с кем‑то из родственников. Или гораздо старше.

Неужели он ошибся? И опять придется возвращаться в аэропорт?

Саша Цветкова жила в частном секторе, и Каю пришлось немало покружить по окрестным улочкам, прежде чем он нашел нужный дом.

Где его ждал сюрприз в виде собравшихся возле дома людей. А еще — двух машин с надписью «Служба судебных приставов». И одного грузовика, в который пара крепких мужиков небрежно швыряла кое‑как связанные в узлы вещи.

А возле грузовика раненой птицей металась та самая женщина‑камышина, высохшая за это время еще больше. По худенькому изможденному лицу текли слезы, женщина цеплялась за каждую вещь и надсадно кричала:

— Ну что ж вы делаете, люди?! У меня же дочь смертельно больна, а вы нас на улицу вышвыриваете!

— Во‑первых, не на улицу, — раздраженно процедил один из приставов, — вам предоставили жилье, и то только из‑за вашей дочери, вошли в ваше положение. А во‑вторых — вы что же думали, можно набрать кредиты в банке и забыть о них?

— Но я ведь не себе брала! Я на обследование доченьки деньги брала! А потом на операцию понадобились!

— И что? Надо было в благотворительные фонды обращаться, а не в банк!

— Так ведь в фондах таких, как мы с Сашенькой, много, и всем деньги нужны! Нам обещали помочь, но не сразу, а деньги нужны были срочно!

— Я все понимаю, женщина, но закон есть закон! Вы брали последний кредит под залог этого дома, внесли только один платеж, и на этом все.

— Но все деньги уходили на Сашеньку! Ей после операции еще лечиться сколько надо было! И все равно не хватило денег‑то, пришлось досрочно уехать! А теперь обнаружилось, что появились метастазы! Сашенька месяц назад только из Москвы вернулась, с обследования, я даже не смогла с ней поехать! И рядом меня не было, когда девочке моей эту страшную новость сообщили! А теперь Сашеньке все хуже и хуже, она уже ходить не может, а вы… вы нас из дома вышвыриваете!

— Вам предоставлено другое жилье, — угрюмо произнес пристав, стараясь не смотреть на появившуюся в дверях дома мертвенно‑бледную девушку в инвалидной коляске.

— Да какое же это жилье! — взвыла женщина, бессильно опускаясь прямо на землю. — Почти выселенный барак без воды, отопления и туалета!

— Вода в колонке, туалет во дворе. А топить дровами можно.

— Будьте вы прокляты!

— Мама, не надо, — еле слышно прошелестела девушка. — Не унижайся перед ними.

— Но как же, Сашенька…

— Все, хватит тут цирк устраивать! — Пристав наклонился и поднял женщину с земли. — Садитесь в машину и поехали.

И они поехали.

А на движущийся следом джип внимания никто не обратил.

Руины, к которым подъехал грузовик с вынужденными переселенцами, назвать жильем мог только страдающий психическими отклонениями оптимист. Или особь, у которой совесть была схожа с хвостом ящерицы — в случае необходимости легко отваливалась.

В стенах покосившегося двухэтажного барака, построенного, похоже, в год отмены крепостного права, зияли здоровенные, не меньше десяти сантиметров толщиной, трещины. Половина окон скалилась острыми стеклянными клыками, двери в подъезд не было — вход свободный для всех желающих. Ни палисадника, ни лавочек возле дома не наблюдалось, а вот скопление маргинальных личностей, чью половую принадлежность с ходу и не определишь, очень даже наблюдалось.

При виде подъехавшей кавалькады машин опухшие, фантазийно разукрашенные синяками разной степени давности лица аборигенов, явно маявшихся похмельем, просияли. В щелочках подбитых глаз мутно заплескалось предвкушение праздника — а че, новые соседи приехали, рази не нальют по случаю знакомства!

Кай припарковал свой джип за полосой густого, разросшегося на свободе кустарника (да ну, откуда здесь Зеленстрой!), заглушил мотор и осмотрелся.

И понял, что план А отменяется.

Следуя за грузовиком, Кай решил дождаться, пока приставы разгрузят вещи, занесут их в дом, помогут обустроиться и уедут. И настанет его очередь.

Но сейчас, увидев, КУДА собираются поселить немолодую измученную женщину со смертельно больной дочерью на руках, он понял — этого допустить нельзя.

А поскольку план Б он продумать не успел, придется импровизировать. Главное, не растратить силы по пустякам, работы предстоит много, и расходовать запас энергии надо с максимальным эффектом.

Для начала — определить, кто в этой камарилье главный засланец. В смысле — присланный руководящий работник.