Наваждение. Книга 2. Верность и предательство - Мария Геррер

– Не помешал? – поинтересовался барон. – Я без предупреждения. Шел мимо. Хочу вечером пригласить вас на завод. Мне туда надо по работе – проверить вечернюю смену – срочный заказ, не успеваем. Сегодня утром заметил в цеху старинные книги по алхимии, но домой не взял – ими постоянно пользуются. В них есть разделы по изумрудам. Вам желательно с ними ознакомиться – интересный материал.

– Хорошо. Вечером поеду с вами. Но что же мы стоим на пороге, – спохватилась девушка, – Проходите.

– Благодарю, но, вижу, у вас гости, – он кивнул на мужскую шляпу, висевшую на вешалке. – Не хочу мешать. Да и времени сейчас, по правде сказать, у меня нет. Заеду вечером.

– Нет, нет, вы очень кстати. Выпьете с нами чаю. У меня в гостях Алексей. Он хочет поговорить с вами.

Екатерина заметила, что барон от этой идеи в восторг не пришел.

– Пожалуйста, – она умоляюще посмотрела на него. – Мне это очень важно. Пожалуйста. Не хотите проходить, тогда позову сюда Алексея. Можно?

– Для вас все что угодно, – вздохнул Генрих. – Зовите вашего дорогого друга. Обещаю, я не буду его калечить, хотя очень хочется.

Екатерина побежала в гостиную и обрадовала Алексея:

– Генрих Александрович готов тебя выслушать!

– Что, прямо сейчас? – растерялся Алексей.

Было заметно, что он не готов к такому важному и неприятному разговору.

– Конечно. Ну, идем же! Быстрее! Не заставляй его ждать, это будет невежливо, – она схватила Алексея за руку и потащила в холл.

Алексей и Генрих впервые после неудавшегося покушения оказались лицом к лицу. Фон Берг смотрел на своего несостоявшегося убийцу ледяным взглядом. Алексей отвел глаза. Повисло тягостное молчание.

– Ну, – Екатерина нетерпеливо ткнула друга в спину. – Говори.

– Прошу простить меня, Генрих Александрович, – выдавил из себя Алексей. – Я вел себя недопустимо.

Генрих молчал.

– Я вел себя глупо, чудовищно и недопустимо, – продолжил Алексей. – Поверьте, я бесконечно жалею о своем необдуманном поступке. Я не смог бы выстрелить в вас. Правда. Это оказалось для меня невозможным.

– Убить человека непросто. Надеюсь, вы это поняли. Я не держу на вас зла. Благодарите Екатерину Павловну. И покончим с этим, – он протянул Алексею руку.

Тот крепко пожал ее. Фон Берг обратился к девушке:

– Мне пора идти, много работы. Заеду вечером, около восьми. Всего хорошего.

Он вышел, и Екатерина радостно повернулась к Алексею:

– Ты правильно поступил, и ждать не потребовалось.

– Да, хорошо, что я извинился, – вздохнул Алексей. – Как камень с души свалился. Но чувствую себя последним дураком.

– Так ты и вел себя, как последний дурак. Я не права?

– Права, Катя! Ох, как права.

В огромном заводском цеху стоял грохот и шум работающих станков. У длинной ленты конвейера суетились рабочие. Фон Берг провел девушку в небольшое застекленное помещение, располагавшееся в углу цеха и напоминающее аквариум. Генрих плотно закрыл дверь. Здесь было немного тише, чем снаружи. Электрическая лампа в медном плафоне низко висела над столом, освещая его теплым желтоватым светом.

– Располагайтесь, как вам удобно. Вот книги, о которых я говорил. Ими постоянно пользуются наши специалисты, и я не хотел бы забирать их отсюда сейчас. Можете конспектировать интересные для вас моменты.

Он пододвинул к ней чернильный прибор и бумагу.

– Мне надо пройтись по заводу. Отец не простит меня, если я сорву сроки выполнения заказа, – Генрих был не на шутку озабочен. – Мы ничего не успеваем. Сидите здесь, изучайте. Приду через час или полтора, вечерняя смена скоро заканчивается, проверю все и вернусь.

Екатерина погрузилась в изучение старинных книг. Она узнала много интересного об особенностях изумруда и его магических свойствах. Похоже, подарок господина Мариша был для нее очень ценен. Девушка не ленилась переписывать тексты. Время летело незаметно. Барон вернулся часа через два – похоже, работы было больше, чем он ожидал.

– Не устали? – поинтересовался он у девушки.

– Нет, здесь много материала, ценного для меня. Вот, смотрите, – она показала ему уже переписанный лист. – Все для защиты от оборотней. Жаль, это эффективно только для женщин. Еще интересно, что изумруд и правда улучшает предчувствие опасности и ночное зрение. Надо только правильно им пользоваться и уметь уловить его вибрации. Пожалуй, я все переписала, что было нужно. А вы, все успели?

– На сегодня все. Много суеты, но оно того стоит. Заказ мы выполним в срок, даже если придется работать в ночную смену. К счастью, пока в этом нет необходимости.

Вдруг в цеху наступила оглушительная тишина.

– Ну вот, конвейер выключили. Как-то даже непривычно без шума, – заметил фон Берг. – Вечерняя смена закончена, и мы можем возвращаться домой. Отвезти вас на квартиру, или в поместье?

– В поместье ближе. И я хотела еще посмотреть рукописи в вашем кабинете о ведьмах. Мы так и не поняли до сих пор, почему ваша… – она осеклась, не зная, как назвать Рокотову – графиней, любовницей или просто Полиной.

Барон улыбнулся:

– Почему Полина стала такой, – продолжил он ее незаконченную фразу. – Да, с этим надо разобраться как можно быстрее, вы правы. Время уходит, как вода сквозь пальцы. Полина скоро оправится и опять начнет убивать. Ее необходимо остановить.

Девушка аккуратно сложила листы в папку, которую предупредительно протянул ей Генрих, и они вышли в опустевший цех. Он тускло освещался несколькими прожекторами, подвешенными под самым сводом. Большие окна с мелкими переплетами пропускали яркий свет уличных фонарей, и он мягко ложился ровными прямоугольниками на чугунные плиты пола. По огромному пустому помещению гулким эхом раздавались шаги.

Сейчас цех походил на зал какого-то фантастического дворца – просторный, с высоким покатым потолком, который опирался на ажурные металлические фермы. Сложная конструкция стеклянного светового фонаря посредине еще больше увеличивала высоту помещения. Станки вдоль стен и конвейер напоминали спящих механических чудовищ. В воздухе пахло теплым металлом и машинным маслом. Уже наступила ночь.

Екатерина ощутила странное дуновение, или что-то еще, что она не могла описать, но явственно чувствовала. То же было, когда она убила свою первую ведьму – не то инстинкт, не то предчувствие.

Генрих положил руку на плечо Екатерины и достал нож, видимо, он тоже почувствовал что-то тревожное. Барон поднял голову и посмотрел вверх. Екатерина проследила за его взглядом.

Высоко на ферме перекрытия сидела нагая Полина. Ее прекрасное тело светилось в темноте матовой белизной, а роскошные волосы рассыпались по плечам золотым дождем. Она склонила голову набок и засмеялась радостным серебристым смехом: