Наваждение. Книга 2. Верность и предательство - Мария Геррер

– Она угрожает вашей семье и это отвратительно, – Екатерину разозлил шантаж обезумевшей ведьмы. – Что вы намерены предпринять? Возможно, стоит посоветоваться с Магистром. Братство наверняка не оставит вас и ваших родных в беде.

– Не беспокойтесь, я сумею защитить отца и брата, – уверенно произнес Генрих. – Я не допущу, чтобы кто-то посмел причинить вред моим близким.

Они вышли из цеха и направились через двор к автомобилю, стоящему около проходной завода. Генрих держал девушку под руку. Она чувствовала волнение и беспокойство своего наставника. Чувствовала через его прикосновение. Между ними уже давно возникла незримая связь.

Электрические фонари отбрасывали резкие и зловещие тени на брусчатку заводского двора. Девушка продолжала думать о Полине и ее словах. Сколько же в ней злобы и ненависти. Она ни перед чем не остановится. Сколько бед она еще может натворить? Даже подумать страшно.

– А знаете, – задумчиво произнес Генрих, – я любил ее. Даже сейчас люблю, несмотря на ее страшные преступления. Вопреки логике. И ненавижу за ее злодеяния. Не могу это себе объяснить, но это так. Я это явственно понял сегодня. Глупая, тщеславная и несчастная Полина. Она пала жертвой своей злобы. Но я не могу забыть ее. Странно, я всегда считал это страстью, с которой легко расстанусь. Как же я ошибался… А теперь я ее должен убить и сделаю это. Свой долг я выполню.

Екатерина невольно вздрогнула, как от удара, и они остановились посреди пустого двора. Девушка отпустила руку Генриха и отступила назад. Ей стало холодно, и она машинально плотнее запахнула летнее пальто. Сердце упало в бездну.

– Вы хотите спросить, что же было тогда между нами? – он не смотрел на нее.

Девушка молчала, для нее откровение Генриха было полной неожиданностью. Так вот что тяготило его последнее время. Похоже, он и сам не мог понять, что с ним происходит.

– Нет, – выдохнула она. – Я не буду ни о чем спрашивать.

– Вы мне бесконечно дороги, но… – он не договорил.

– Не надо ничего мне объяснять. Это не важно, – Екатерина говорила тихо, почти шепотом. – Ничего не говорите, прошу вас.

– Я не хочу, чтобы между нами была недоговоренность. Простите, если сможете.

– Нечего прощать… Здесь вы не властны. И я тоже.

По дороге в поместье они молчали. На душе у Екатерины было пусто и холодно. Она знала, что если потребуется, Генрих не задумываясь, умрет за нее. Он будет всегда ее оберегать. Но он никогда ее не полюбит. Это странное, странное чувство, неподвластное разуму и логике. Сердцу не прикажешь. Можно любить совершенно недостойного человека – ведь любят вопреки здравому смыслу. Девушка поняла и почувствовала, что испытывал к ней Алексей, и как тяжело ему было.

Барон выполнит свой дог и убьет Полину. Но он сегодня признался, что любит ее несмотря ни на что. Похоже, можно ненавидеть и любить одновременно. Трудно в это поверить, но зачем ему лгать. Это горькая правда, с которой Екатерине предстоит смириться. А то, что искрой пробежало между ними, просто наваждение. Но это было прекрасно, и она ни о чем не жалеет.

Безответная любовь самое сильное чувство, и она готова жить с этим. Ей ничего другого не остается. Любят один раз и на всю жизнь. И на взаимность она рассчитывать не будет. Это просто невозможно, и Екатерина только что поняла это с безжалостной ясностью.

Солнце клонилось к закату, но было еще жарко. Летнее марево висело в воздухе. Яркое небо напоминало выцветший шелк. Деревья стояли неподвижно, словно застыв в предчувствии беды.

Барон фон Берг вышел от Магистра и пошел куда глаза глядят в прямом смысле этого выражения. Он просто шел по улице, и мысли беспорядочно роились в его голове. Если бы его спросили, куда он направляется, он не смог бы ответить. Да и не все ли равно? Идти вперед, чтобы просто отвлечься и попытаться начать думать здраво.

Теперь опасность угрожает его отцу и младшему брату. Злоба и ненависть Полины безгранична. Если она сумеет реализовать свою безумную идею, его отец не переживет позора. Их семью будет ненавидеть весь город.

Магистр одобрил его план. Других вариантов решения возникшей проблемы они не нашли. Генрих чувствовал себя предателем. То, что он должен сделать, по-другому назвать нельзя. Но другого выхода нет.

Все у него всегда получается как-то неправильно. Магистр прав – имея редкий дар, обладая смелостью и решимостью, он безответственный и легкомысленный ловелас, от которого одни неприятности. Все, кого он любит, страдают от его характера и умения попадать в непредсказуемые ситуации.

Когда Генрих, наконец, очнулся от навязчивых и тяжелых мыслей, спустились сумерки. Он огляделся по сторонам. Фон Берг понял, что ушел довольно далеко от центра города и находится около городского рынка – в старой части Златогорска, где располагались купеческие лавчонки и недорогие трактиры.

Барон понял, что устал и хочет есть. Он огляделся – дешевые забегаловки не прельщали его. Теперь он начал искать какой-нибудь приличный ресторан, чтобы перекусить и выпить коньяка – хотелось забыться и хоть немного отдохнуть.

Наконец, взгляд фон Берга остановился на вполне приличном заведении под романтичным названием «Роза Флоренции». Генрих никогда раньше не слышал о таком ресторане, но он вообще редко бывал в этом районе. Пока для него оставалось загадкой, что роза из прекрасной Флоренции забыла в купеческой части города. Однако, возможно, это неплохой ресторан. Само здание выглядело презентабельно. Его фасад изысканного бежевого цвета украшали рельефы на растительную тематику и в них, естественно, преобладали розы.

Фон Берг зашел внутрь и его встретил метрдотель, одетый с претензией на элегантность. Зал был почти полон. Публику, судя по всему, составляли в основном купцы.

Просторное помещение было украшено в стиле «дорого-богато» – гипсовая лепнина, пухлые купидоны с рогами изобилия, золото, плюшевые малиновые портьеры с тяжелыми кистями. И везде розы, розы, розы – в рогах изобилия, в венках на головах купидонов, в виде гирлянд на потолке. На стенах, окрашенных в нежный розовый цвет, висели зеркала и картины с видами Флоренции. Об изысканном вкусе отделки говорить не приходилось.

Столик у окна был накрыт светлой, тоже розовой скатертью. Видимо, этот цвет являлся фирменным знаком данного заведения. На скатерти барон с неудовольствием заметил несколько пятен. Но идти куда-то еще ему не хотелось, он устал и был разбит.

Официант появился быстро и услужливо склонился перед бароном:

– Чего изволите-с?

– Какой есть коньяк? – поинтересовался Генрих.

– Коньяка нет-с, – радостно сообщил официант.

– А что же есть? – барон удивленно выгнул бровь.

Ресторан, в котором нет коньяка?

– Водка-с.

– Хорошо, пусть будет водка. Только «Смирновская». Она, надеюсь, здесь имеется?