День гнева - Йонас Бонниер

– Ты должен набраться терпения, – уверяла Юнни Анна. – Впрочем, как хочешь.

– О чем ты? – не понял Юнни. – Ты вообще меня любишь?

Анна открыла рот, чтобы ответить, но ей не хватило воздуха. Она попыталась еще и еще, а у Юнни все больше округлялись глаза. Наконец все закружилось, и Анна почувствовала, что падает.

Она очнулась в машине «Скорой помощи». Юнни был рядом, с таким несчастным лицом, что Анне стало страшно. Она повернула голову. Кислородная маска, закрывавшая нос и рот, натянулась. Прежде чем провалиться в беспамятство, Анна успела увидеть медсестру, которая сделала какой-то непонятный знак.

В следующий раз Анна очнулась в больничной палате и снова увидела Юнни, который сидел рядом с койкой. Анна попыталась улыбнуться, но совсем не была уверена, что у нее это получилось.

– Лежи, – прошептал Юнни. – Лежи…

Юнни винил во всем только себя. Он думал, что это его настойчивость спровоцировала у Анны приступ астмы. Он ведь знал, что она больна, просто до недавнего времени не представлял себе, как это может выглядеть.

Анна могла бы не разуверять его в этом. Возможно, именно так она и поступила бы, если бы любила манипулировать людьми. Но Анна была не такая, поэтому она подняла руку и погладила Юнни по щеке.

– Ты молодец, – прошептала она.

16

Синдре Форсман остался в больнице. Он поступил в отделение с температурой почти сорок градусов, и ситуация не улучшалась, несмотря на капельницу с жаропонижающим.

Кристина как смогла заполнила формуляры и ответила на вопросы врачей. Она сама видела, что мало чем помогла им. Но стоило ей упомянуть, что Синдре несколько раз за последний год побывал в Индии, как медики оживленно переглянулись и предоставили ему отдельную палату.

Опасность заражения, азиатские эпидемии – так поняла это Кристина. Кто знает, может, их опасения были не напрасны.

Палата напоминала ту, в которой сама Кристина лежала полгода назад в родильном отделении, разве что меньше. И Кристина сидела на таком же стуле для посетителей, что и когда-то Синдре. Она задремала. На рассвете, пока он еще спал, съездила домой переодеться, взять одежду для Синдре и убедиться в том, что у Ясмины все под контролем.

В Кнутбю уже знали о случившемся. Тридцать человек собрались в доме Флудквистов на молебен о выздоровлении, который было решено устраивать каждый вечер, вплоть до возвращения Синдре домой. Кристина поблагодарила всех за поддержку, которую действительно ощутила. Она спросила только, участвовала ли Эва в молебне, но на это никто не смог сказать ей ничего определенного.

Когда Кристина вернулась в больницу вечером следующего дня, у Синдре все оставалось без изменений. Его подсоединили к аппарату ЭКГ, чтобы убедиться, что с сердцем все в порядке, и дали снотворное.

Чем больше Синдре спит, заверил молодой доктор по фамилии Росель, тем лучше.

Кристина снова опустилась на стул, но успокоиться не получалось. Комната была белой, со светло-зелеными, мятного оттенка гардинами и такой же каймой на обоях, и это сочетание раздражало. Ночные кошмары, похоже, не совсем отпустили Синдре. Каждый раз, когда он начинал бредить, Кристина звала медсестер, и те уверяли ее, что это нормально. Это обычные последствия применения болеутоляющего, которое Синдре ввели внутривенно, говорили они.

Кристина не знала, что речь идет о морфине. Ведь если и раньше демонам удавалось украдкой прошмыгнуть в душу Синдре, то наркотик настежь распахнул перед ними ее двери.

Всю ночь Синдре метался по койке. Кристина старалась не вслушиваться в его бред. И на третьи сутки он не проснулся, но состояние стабилизировалось, жар пошел на спад. Врачи наконец взяли пробы для необходимых анализов, а Кристина получила возможность без помех поговорить с мужем. Это было не то в четверг, не то в пятницу, во второй половине дня. Кристина давно потеряла счет времени.

За неплотно задернутыми шторами сгущались сумерки. Над стулом для посетителей мерцал, без звука, маленький телеэкран. Две розы, красная и оранжевая, стояли каждая в своей вазе. Одну прислали коллеги-пасторы, другую Кристина принесла от детей. С цветов не сняли полиэтиленовые обертки, как будто персонал больницы был уверен, что Синдре скоро вернется домой.

Он выглядел усталым, но спокойным.

– Что с тобой случилось? – спросила Кристина.

У Синдре нашли диабет, который объяснял и жар, и то, что происходило прошлой ночью. Но медики не спешили радоваться, потому что не все симптомы укладывались в эти рамки. И Кристина чувствовала, что никто не дополнит картину лучше самого Синдре.

– Это как-то связано с Эвой, – ответил он. – Я пока не знаю, как именно.

Кристина кивнула, потому что догадывалась о том же. Потом Синдре рассказал о своих ночных кошмарах, в которых смешались образы Бьёрнеборга, Кристинехамна и Индии. Там были демоны и вообще много непонятного, но рассказывать Синдре давалось все тяжелее, пока он наконец не уснул на середине фразы.

Кристина подумала о том, что это его первый спокойный сон за последние несколько суток. Она не дыша выскользнула из комнаты и направилась в кафе по другую сторону площади. Эти дни Кристина почти не ела. Голода она не чувствовала, но нужны были силы. Поэтому она решила купить себе бутерброд.

Сразу у входа сидел знакомый на вид молодой человек. Кристина не сразу вспомнила, где его видела, и заняла стул за тем же столиком. Юноша пил кофе из бумажного стакана и читал газету.

– Добрый день, – поздоровалась Кристина, присаживаясь за стол с бутербродами. – Вы меня не узнаете? Я Кристина, жена Синдре Форсмана.

– Конечно узнал, – приветливо отозвался молодой человек и представился: – Юнни Мохед.

– Вы ведь живете в Римбу, да? – спросила Кристина, принимаясь за еду.

Начинка была водянистая, хлеб тоже, но ведь она ела не ради удовольствия.

Юнни Мохед кивнул, хмыкнув что-то неопределенное.

– Работаете здесь?

Вполне резонный вопрос. В Уппсале работало много людей из окрестных коммун, и крупная больница занимала далеко не последнее место в списке работодателей.

– Нет, нет, – замотал головой Юнни. – Моя девушка заболела. Сегодня ночью ее положили на обследование, а потом оставили.

– Ваша девушка? – переспросила Кристина.

– Анна Андерсон.

– Я слышала про Анну, – сказала Кристина.

– Она возглавляет группу в Римбу, – гордо кивнул Юнни.

– И что с ней случилось?

– Думаю, ничего опасного. Она астматик с детства, поэтому успела к этому привыкнуть. В отличие от меня.

– Хорошо, что вы приехали сюда вместе с ней, – похвалила Кристина, дожевывая бутерброд, и встала: – Передавайте привет, если меня вспомнит. Встретимся, когда она снова будет дома.