Или я сейчас умру от счастья - Маша Трауб

Регина часто задумывалась, как бы сложилась ее жизнь не с Леонидом. Или все-таки Леонид был ей «по судьбе»? И когда случилось то, что случилось, Регина снова задалась этим вопросом: неужели это все, чего она заслужила?

Собственно, никто из участников истории так и не смог вразумительно объяснить Лизе, как так получилось. Галюсик путалась в версиях, Регина отмалчивалась, плакала, даже винила себя, а Леонид… Ну его не призывали к ответу в силу обстоятельств.

Единственное, в чем сходились Регина и Галюсик – затмение. Да, именно так. Будто затмение на всех нашло. Во всяком случае, Галюсик клялась дочери, что и в мыслях ничего подобного не держала. Да и зачем ей этот «генерал», который даже не генерал, сдался?

– Выходит, что сдался, – пожала плечами Лиза.

Леонид тоже не понимал, откуда в нем вдруг проснулась солдатская удаль. Да сдалась ему эта Галюсик! Вообще не в его вкусе баба. Он предпочитал тех, что помясистее и погрудастее. Да ничего и не было ведь! Но Леонид, опять же в силу тех же обстоятельств, не мог оправдаться даже перед собственной женой.

Тот злополучный день не предвещал ничего плохого. Леонид позавтракал сырниками, ковырнул кашу и съел яйцо «в мешочек». Подумал, что надо бы попросить Регину сварить ему кашу «Дружба», которой кормили еще в то время, когда он служил в армии. Что там было-то? Рис и перловка? Или рис и пшенка? Повариха баба Люба так эту кашу варила, что ложкой подавиться было можно. Леонид сглотнул слюну и решил сегодня же попросить жену сварить на завтра не овсянку, а «Дружбу». Галюсик вышла на лестничную клетку выносить мусорное ведро. Леонид, открывая окно и закуривая, вспоминал кашу, молодость и грудь бабы Любы, которой было-то слегка за сорок, но вот приклеилась «баба Люба», и все. Естественно, вспомнил, как однажды нашел утешение между ее грудей. Померла, наверное, уже. Такая женщина! Он, сопляк, тогда, в тот единственный раз, чуть не сдох, будто марафон в противогазе пробежал. Зато потом воздух ртом хватал и надышаться не мог. Сердце колотилось, пот градом, да еще и руку обжег о плиту и заплакал от боли, как маленький. А баба Люба, голая по пояс, тряся грудями, поливала его руку маслом и успокаивала. Жаль, если померла. Может, жива еще?

– Леонид, доброе утро! – поздоровалась Галюсик.

– О, привет, соседка. И куда ты пропала? – обрадовался ей Леонид, отгоняя мысли о поварихиной груди.

– Никуда. Вот мусор выношу. – Галюсик кокетливо прикрыла коленки подолом халата. Леонид тут же уставился на Галюсикины коленки и крякнул от восхищения.

– Может, это, того? Регина в магазин ушла и в аптеку. Час ее точно не будет.

– Чего того-то? – Галюсик хлопнула ресницами, как невинная барышня. Леонид аж дымом поперхнулся от восторга.

– Галюсик, ты меня это… возбуждаешь. – Он подобрал самое приличное слово из своего лексикона. – Ну так это, я зайду к тебе?

– Ну, заходи. – Галюсик улыбнулась и снова что-то там попыталась сделать с полами халата, которые распахивались и не запахивались. – Через пять минут.

– Галюсик, ну ты и баба! Я ж сразу понял, что ты прям это! – обрадовался Леонид, неожиданно почувствовав то, чего давно не ощущал и, откровенно говоря, подзабыл, – желание, адреналин и вспыхнувшую вдруг мужскую силу. Он не сдержался и посмотрел вниз, на ширинку.

Галюсик хохотнула и убежала.

Леонид вернулся в квартиру и, исключительно для подстраховки, принял таблетку – пачку он купил давно и хранил для подобных случаев, которые случались все реже, а точнее, почти не случались в последние лет… Да не важно, сколько лет. Но ведь работает! А Регина на него как на какого-то импотента смотрела – жалела. И даже один раз сказала, что это кара за его прошлые похождения. Получается, и не импотент, и не кара вовсе. Просто все совпало – воспоминания о бабе Любе, халатик соседки и оп-ля!

Позже именно то, что Леонид принял таблетки, использовала в качестве аргумента собственной невиновности Галюсик. Значит, это он виноват, а не она. Это он собирался сделать то, что собирался, а она просто приглашала Леонида на чай, по-соседски. Что ж теперь, соседу и чаю нельзя предложить? Да она знать не знала, что там он себе удумал. По словам Галюсика, она оказалась вовсе невинной овечкой. Чуть ли не жертвой. А сосед – маньяком, который на нее набросился. А как не маньяк, если двойную дозу выпил? Она-то при чем? Да у нее-то, слава богу, все мужчины сами могли. Так что как ей без опыта распознать, что Леонид не сам, так сказать, а на таблетках? И что подобные препараты ему противопоказаны категорически, оказывается! Что она, жена, чтобы знать – можно, нельзя? И вообще. Она пошутить хотела – настроение такое. Кто ж знал, что Леонид так на шутку отреагирует, старый кобель!

Леонид не стал звонить – аккуратно подергал ручку. Дверь оказалась незапертой. Он представил, как Галюсик встречает его на пороге спальни и даже разволновался. Он открыл дверь, успев подумать, что Галюсик, чем черт не шутит, еще и выпить ему предложит. А выпить вдруг захотелось нестерпимо. Да еще сердце стучало, как в молодости, как с бабой Любой на кухне – гулко и часто. В жар вдруг бросило. Аж голова закружилась. По большому счету Леониду уже хватало острых ощущений. Он был готов вернуться домой, но мужская сила и самолюбие требовали продолжения. Леонид смело вошел в квартиру, закрыл дверь и даже повернул ключ в дверном замке. Так, на всякий случай – вдруг жена решит поискать его в квартире соседки? От мысли про «всякий случай» Леониду стало совсем нехорошо. Захотелось срочно в туалет. Или это простата вдруг дала о себе знать?

– Я здесь! – позвала его из спальни Галюсик. Все шло так, как и представлял себе Леонид.

Он открыл дверь в комнату и услышал громкий хлопок прямо над ухом. Сердце подпрыгнуло к горлу и ухнуло в желудок. Леонид помнил, что рухнул на пол, закрыв руками голову, и почувствовал, что на него сверху что-то сыплется. Еще успел подумать, как правильно он успел упасть – навыки не пропьешь, – и стоит еще заползти под кровать. Сделать последнее усилие, но заползти в укрытие! Последнее, что осталось в памяти, – блестящие бумажки, почему-то оказавшиеся в его руках. И пыль, которая лежала слоем под кроватью. Регина бы никогда такого не допустила. Все-таки хорошая ему жена досталась – аккуратистка, чистюля. Леонид, борясь с приступом брезгливости и желанием отчитать дежурного за немытые полы, закатился под кровать и лишь после этого отключился. Бухающее сердце наконец вырвалось наружу, и стало легче.

Галюсик, конечно, обалдела. Несколько минут она стояла и вообще не понимала, что делать.

– Эй, Ленчик, ты чего? – слабым голосом позвала Галюсик, но ответа не последовало.

Галюсик, кажется, впервые в жизни оказалась в ситуации, из которой не видела выхода. Из-под ее кровати торчала нога генерала, а он сам не подавал признаков жизни. Галюсик дернула за штанину.

– Генерал, алле! – сказала она и дернула посильнее.

Но сосед все еще не реагировал. Галюсик дернула еще несколько раз без особого эффекта и потянула Леонида за ногу, гадая, как он вообще смог залезть под кровать с его-то телосложением и весом. Сколько в нем? За сто килограммов уж точно. Галюсик тянула за торчащую из-под кровати ногу, отдавая себе отчет в том, что генерал застрял и срочно нужно придумать версию, как он вообще оказался под ее кроватью. Галюсик начала злиться – она тянула, дергала, щипала и била соседа по ноге, но тот лежал бревном, если не сказать вернее – трупом.