Или я сейчас умру от счастья - Маша Трауб

– Я ничего не понимаю. Что случилось? – вдруг расплакалась Регина. – Скажите мне правду! Я же имею право знать! Я же жена!

– Возраст плюс стресс и шок, – ответил спокойно врач.

– А некоторые прямо в процессе умирают, – добавил фельдшер.

– А конфетти? И запах? В процессе чего? – Регина выглядела совсем плохо.

– Так, давайте мы вам укольчик сделаем, – сказал врач, и фельдшер быстро раскрыл чемодан.

Регина прилегла на кровать, из-под которой с таким трудом достали ее мужа. Галюсик подумала, что надо бы купить новую кровать.

– Да не собиралась я с ним спать! Нужен он мне! – Она вдруг не сдержалась. Обиделась на то, что Регине врач уделил больше внимания, чем ей. А уж от успокоительного укола она бы точно не отказалась. Галюсик, как позже рассказывала Лизе, в тот момент разозлилась – это ей нужен укол, это она пережила стресс и должна прилечь, а все прыгают над Региной и Леонидом.

– Скажи мне честно, я должна знать, пожалуйста, что тут случилось? – попросила Регина. Врач и фельдшер замерли и тоже ждали ответа.

– Да ничего не случилось! Я его пригласила зайти на кофе или чай, по-соседски. Хотела его развеселить, что ли. Да на меня тоска такая с утра напала, что хоть вешайся. Ну он пришел, а я спряталась в спальне, чтобы сюрприз устроить. Взорвала петарду. С Нового года осталась. Детская петарда. С конфетти. А Леонид вдруг рухнул на пол и под кровать пополз. Вот и все. Я же не знала, что он так отреагирует!

Леонид лежал в кардиологии. Регина к нему приезжала, возила домашние котлеты и бульон. Он послушно ел, боясь поднять на жену глаза. Галюсик по-прежнему считала, что пала жертвой слухов и обстоятельств.

Сергей повернулся на бок и посмотрел на телефон. Без пяти минут двенадцать. Уснуть не удавалось. В гостиницах стали замуровывать окна, оставляя страдающим от духоты постояльцам лишь кондиционер. Сергей подумал, когда в последний раз чистили фильтры – кондиционер шумел, как старый чайник, который уже не мог свистеть, а лишь плевался кипятком. Кондиционер подтекал. Стоило, конечно, сообщить на ресепшен о проблеме, но заранее понятно, что без толку. Сейчас все бросят и кинутся кондиционер чинить!

Сергей давно плохо спал. Бессонницы как таковой не было, но тяготила мутная дремота. Он просыпался уставшим, злым и нервным. Особенно тяжело приходилось в поездках, в командировках, которые всегда были частью его жизни и работы. Основной частью. В последнее время стало совсем невмоготу. Организм выдавал то диарею, то тахикардию, то приступ дикой головной боли. Перелеты, которые всегда приносили радость, выплеск адреналина и ощущение некой свободы, стали невыносимы до такой степени, что за два дня, а то и накануне поездки он заболевал. Ломило суставы, поднималась и держалась температура, начинался лающий кашель. От стыковочных рейсов, если они приходились на ночное время, хотелось застрелиться уже в аэропорту вылета. Врач, к которому обратился Сергей, пройдя полную диспансеризацию, спокойно ответил:

– Ну вы уже не мальчик. Возраст все-таки. Снизьте нагрузки, отдохните. Частая смена часовых поясов тоже не идет на пользу организму. Плюс волнение, стресс. Все объяснимо.

Врач прописал таблетки, посоветовав начать с минимальной дозировки и увеличивать по мере необходимости.

Даже на минимальной дозировке Сергей не мог работать. Во время разговора впадал в ступор – буквально на пару секунд, которые казались ему минимум часом. Он забывал, какой был задан вопрос и о чем вообще шла речь. Сергей физически ощущал, как голова наполняется ватой, на которую случайно пролили воду, – вата в мозгу разбухала. Лишь усилием воли он заставлял себя вернуться к действительности и сосредоточиться. К счастью, все его «затмения» и «ступоры» шли работе лишь на пользу – Сергей казался серьезным настолько, что один его вид предвещал проблему, а тема разговора приобретала особую значимость. Его даже стали побаиваться, а к его приезду тщательно готовиться. Вдруг его стало ценить начальство, и он быстро получал одно повышение за другим. Проблемы с головой, усталость, даже приступы аэрофобии сопровождались карьерным ростом и увеличением зарплаты. Он заработал репутацию человека с обманчивой внешностью. Про него даже легенды ходили по филиалам компании – мол, Сергей Николаевич молчит, кажется, ничего не видит и не слышит, а потом – бац, и все. Оказывается, и видит, и слышит и знает то, о чем все молчат.

Вернувшись из очередной командировки, Сергей пошел к врачу и сообщил, что на этих таблетках не может говорить. Даже думать не может. Объяснил, что сам за себя боится – приходится подбирать слова, лихорадочно вспоминать, о чем шла речь минуту назад. Совсем плохо, когда совещания затягивались на несколько часов, – один раз Сергей уснул и молился всем богам, чтобы онлайн-трансляция не зафиксировала его поникшую на грудь голову. Онлайн-трансляция, конечно же, все зафиксировала, но создавалось впечатление, что он один-единственный подозревает худшее и не согласен с предоставленным руководству официальным отчетом и прогнозом. Иначе почему он так смотрит в собственный блокнот для записей? Еще через неделю опасения оправдались – отчет оказался слишком оптимистичным. И начальство опять повысило Сергея в должности – за дар предвидения.

Повышение означало еще большее количество командировок.

Сергей к тому же находился во втором по счету разводе, и наличие двух бывших жен и одного ребенка никак не способствовало хорошему сну с радостными сновидениями. Рекомендация врача поменьше нервничать казалась удачной шуткой. Так уж получилось, что самым близким Сергею человеком стала секретарша Света. Она знала то, чего не знали бывшие жены, и Сергей был готов на ней жениться хоть завтра, если бы был уверен в том, что она окажется такой же идеальной женой, какой была секретаршей. Света перед очередной командировкой выдала ему таблетки.

– Вот, сестра привезла из Америки. Они это пьют перед полетом. Особенно дипломаты. У сестры муж – дипломат, тоже все время командировки. Может, поможет?

Сергей чуть не расплакался. Никто никогда не заботился о нем так, как Света.

– Я забронировала вам место с краю, у прохода. Надеюсь, рядом никого не окажется, – продолжала секретарша. – Я проверяла час назад. Пока пусто.

И Сергей вдруг решил, что после возвращения из командировки сделает Свете предложение. Зачем любовь, страсть, когда на самом деле важно другое – удобное место в самолете и женщина, которая это место забронирует.

Сергей выпил выданную Светой таблетку, оказавшуюся мелатонином, и впервые за много месяцев смог задремать в самолете. Рядом, к счастью, не оказалось ни плачущих детей, ни женщин с лишним весом, которые растекались не только по своему креслу, но и захватывали соседнее.

Ему даже снился какой-то сон. Проснулся он от запаха разносимой еды. Этот запах его раздражал еще больше, чем присутствие в соседнем кресле человека. Отчего-то он вдруг вспомнил, как однажды Света нашла ему гостиницу, где были номера с балконами. На крошечном балкончике умещался лишь стул. Сергей спал на этом стульчике, завернувшись в одеяло. Тогда он выспался. Но такое счастье случалось все реже. Гостиницы замуровывали окна, опасаясь суицидов, сквозняков и курильщиков. Кондиционеры, как правило, регулировались извне, общей системой, а отопление, напротив, требовалось настроить самостоятельно.