"Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала…" - Николь де Бюрон

Вы обе смеетесь.

На другой день, 13 часов.

Вы обедаете шоколадным коктейлем для похудения Slimfast. Якобы соблюдаете диету, но на самом деле вы его обожаете, к тому же приготовление занимает ровно две минуты. Потягивая напиток, вы смотрите телевизор.

Бип-бип... Бип-бип...

Позвонить в минуту, когда передают заголовки новостей, может только Деточка. Спорим на баночку тунца? – подначиваете вы Мельхиора.

Бип-бип... Бип-бип...

Вы проиграли баночку тунца.

– Алло! Это говорит мадемуазель Перро, – сообщает вам женский голос.

– Я не знаю никакой мадемуазель Перро, вы ошиблись, – ворчите вы, прислушиваясь к новостям.

– Возможно, вам знакомо имя мадемуазель Флер? Я учительница Аттилы.

– Ах, да, конечно!

Выключаете телевизор.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, но я хотела бы к вам зайти... по секрету!

– Когда вам удобно?

– Сейчас, если не очень помешаю. Я возле вашего дома.

Мадемуазель Флёр очаровательна. У Аттилы хороший вкус. Она смущенно присаживается на краешек дивана, достает из кармана скомканный кусочек папиросной бумаги и протягивает его вам.

– Я обратилась к вам потому, что родители, боюсь, слишком строго накажут Аттилу.

Разворачиваете бумагу. Там кольцо с рубином.

– Подозреваю, это кольцо вашей дочери, – продолжает учительница, потупив глаза. – Ваш внук преподнес его мне в знак нашей «официальной помолвки»... Я не знаю, что делать!

О ля-ля! А вы как будто знаете!

И почему все неприятности приходится расхлебывать вам? Может, убежать на Мальдивские острова и оттуда выслать Старшей кольцо по почте «От доброжелателя»? Вы с наслаждением представляете себе, как за много тысяч километров отсюда лежите себе на песчаном пляже в тени кокосовой пальмы, попивая апельсиновый сок, в то время как здесь разгорается скандал. Мадемуазель Флер возвращает вас к реальности.

– Я подумала... м-м... вы могли бы потихоньку положить кольцо на место. Я понимаю, что проявляю трусость, но...

– Да уж! – соглашаетесь вы. – Аттила гнусный мелкий воришка. Если, влюбляясь, он станет всякий раз красть у матери драгоценности, до чего мы докатимся?..

– Я все понимаю. Я очень расстроена. Он так серьезно относится к этой своей фантазии с женитьбой. Я ему сто раз все объясняла. «Разрывала» с ним неоднократно. Но он так страдает, что мне его становится жалко. Я не знаю, как быть. Такое со мной впервые случается. Прошу вас, поверьте мне.

– Я вам верю, – отвечаете вы сочувственно. – Может, нам обратиться за советом к школьному психологу?

Лицо учительницы делается непроницаемым.

– Психолог дура! – говорит она ледяным тоном. – Ей, видите ли, смешно. Она убеждена, что Аттила разыгрывает комедию. И я тоже.

Мадемуазель Флер так взволнована, что вам приходит в голову безумная мысль.

– А вы часом не влюблены в моего внука? – спрашиваете вы с улыбкой.

Она смеется.

– Нет. Но я люблю его, как если бы он был моим собственным сыном. Он такой милый и ласковый.

Пытаетесь представить себе милого и ласкового Аттилу. Любовь и в самом деле творит чудеса, даже в семилетнем возрасте.

Мадемуазель Флер смущенно ерзает на вашем диване.

– И еще одно осложнение... Я живу с молодым человеком, у нас с ним все хорошо, за исключением того, что я запрещаю ему заходить за мной в школу: Аттила ревнив, как тигр. Он уже моему приятелю шины у мотоцикла прокалывал.

Она поспешно встает.

– Мне пора. Я опаздываю на урок.

Вы обещаете, что потихоньку вернете кольцо на место. А также посоветуетесь с вашим «любимым психоаналитиком», ангелом-хранителем всей вашей родни. На прощанье вы целуетесь. Она ведь теперь вроде как член семьи – по сердечной линии.

Звоните «любимому психоаналитику», у того голос сразу делается озабоченным.

– Детская любовь – это гораздо серьезней, чем мы думаем. Нам надо встретиться. Запишитесь на прием у моей секретарши, скажите: «срочно», а пока почитайте «Когда мне было пять лет, я себя убил» Говарда Бютена.

Прелестная перспектива. Кроме того, секретарша «любимого психоаналитика», между прочим, ваша подруга, клянется, что у него нет ни минуты свободной, но «вас, учитывая срочность», он сможет принять через две недели. В полночь.

– В полночь я сплю! – не выдерживаете вы.

– Знаю, – жалобно отвечает Изабель. – Но сейчас эпидемия депрессий, и доктор работает каждый день до часу ночи.

В ожидании встречи с доктором, в среду после обеда вы заманиваете Аттилу к себе: предлагаете ему вымыть окна в кабинете за ошеломляющую сумму в 30 франков. Он прибегает.

Прежде чем он влезает на табуретку с жидкостью для мытья окон в руке, вы садитесь за письменный стол и произносите ледяным голосом, тем самым, который приводил в содрогание ваших дочерей, когда они были маленькими:

– Стало быть, ты теперь воруешь?

Он выкатывает удивленные глаза.

– Я? Что я украл?

Показываете ему кольцо с рубином.

– Кольцо твоей матери.

– Оно мое!

– Как это – твое?

– Конечно. Мама всегда говорила, что оно для меня, что я отдам его своей невесте. Кольцо с бриллиантом – для Матиаса, а с изумрудом – для Эмили.

Вы поставлены в тупик.

– Хорошо. Но почему ты взял его тайно, не спросив разрешения?

Внук складывает руки на груди, в глазах отчаяние.

– А потому что я знаю, какой поднялся бы шум. Мама не желает верить, что я люблю мадемуазель Флер и что я с ней помолвлен.

– Я тебе верю, – говорите вы вкрадчиво. – Но мадемуазель Флер не может любить мальчика, который крадет у мамы вещи.

– Кольцо мое! – упорствует Аттила.

– Нет. Оно станет твоим, когда ты вырастешь. Это не одно и то же. Сделай милость, положи его туда, откуда взял, так, чтобы мама не заметила.

– Нет.

Воцаряется тяжелое молчание.

Вы чувствуете, что ваш упрямый внук готов скорее выпить средство для мытья окон, чем уступить.

Итак, уступаете вы.

– Хорошо. Я сделаю это сама. А теперь отправляйся домой. Я не хочу тебя видеть.

Аттила багровеет, глаза его сверкают гневом, как у быка Миуры[14], губы сжаты, он уходит с гордо поднятой головой, не глядя на вас.