"Дорогой, ты меня слушаешь? Тогда повтори, что я сейчас сказала…" - Николь де Бюрон

Своего первого возлюбленного вы едва не убили, треснув его по голове чудовищной, но для дела очень удобной бронзовой статуэткой, когда однажды вечером он вернулся со следами губной помады на воротничке. Он попытался вам объяснить, что прощался с Арианой, своей бывшей невестой – красавицей, в отличие от вас, – которой он тем не менее предпочел вашу скромную особу. Вы были в таком бешенстве, что слушать ничего не желали. Что еще за прощания с поцелуями?.. Вы орали так, что незадачливому жениху пришлось спасаться бегством. Вы расторгли помолвку, но перед тем перевернули вверх дном квартиру упомянутой Арианы (красавицы, в отличие от вас). Я тебе покажу, я тебе трусики маникюрными ножницами в лоскутки искромсаю... платья зубами изорву... телевизор твой утюгом размозжу...

Эта стерва Ариана (красавица, в отличие от вас) испытала шок, возвратясь домой после выходных, проведенных с мужем другой своей подруги. Последнюю она и заподозрила в погроме. Дамочки подрались, тузили друг дружку кулаками и ногами (французский бокс). Итог: трое госпитализированных, один разрыв, один развод.

Вот что делает ревность.

В будущего Мужа вы влюбились с первого взгляда (вообразите, такое случается!), как только увидели его со спины (да-да, со спины!) в рабочем кабинете, и одновременно с любовью ваше сердце заполонила ревность. У вас сводило кишки, когда он отвечал по телефону чересчур ласковым тоном (любовница?). Ком подступал к горлу, когда он обедал с писательницей, обладающей пышной рыжей гривой (любовница?), а не такими, как у вас, тощими гладкими волосами мышиного цвета. Красная пелена застила глаза, когда он обращался на «ты» к своей секретарше (любовница?). Начинался психоз, когда на коктейле вы видели его в окружении обворожительных дам (все – любовницы?).

Брак не излечил вас от ревности.

Вы чуть не умерли с горя, когда однажды за обедом приятели Любимого Мужа рассказали со смехом, что в ранней молодости он крутил роман с некой Арлет (с тех пор вас тошнит от имени Арлет. Это надо же такое придумать!). Для нее он купил старенькую малолитражку, выкрасил ее в красный цвет любви, наполнил розами такого же цвета и в этом дурацком экипаже целый день катал свою противную Арлет.

ДЛЯ ВАС ОН НИКОГДА ТАКОГО НЕ ДЕЛАЛ!

Вечером того же дня, в постели, пряча ярость за беспечной игривостью, вы расспросили супруга об этой поганой бабешке.

– Пф! – фыркнул он. – Это была полная идиотка!

– Но ты ее любил?

– Я? Ни капельки. Просто мне хотелось перед ребятами покрасоваться. А любил я в ту пору свой мотоцикл. И только его.

Между тем вам известно, что это не так: свекровь проболталась. Он тогда увивался еще и за некой Жозет (от имени Жозет вас тоже теперь тошнит. Как можно с таким жить?) и ездил с ней по Франции на своем любимом мотоцикле.

Вы тут ему возьми и предложи мотопробег вдвоем на «Мицубиси-900».

– Ты с ума сошла! Это не для женщин! На мотоциклах гоняют молодые здоровые парни.

– Ах вот оно что! А как же эта Жозет проехала на заднем сиденье твоего мотоцикла по маршруту Париж-Таманрассет?

– Ее звали Жозет? Я уже и забыл.

Увы, это не все! Роясь однажды в шкафу вашего супруга, вы напали на след еще одной большой любви.

Тут надобно сознаться: у вас есть чудовищный недостаток... Вы любите копаться в чужих вещах.

В начале вашей совместной жизни – и не только в начале – вы регулярно обшаривали карманы супруга, просматривали его бумажник, ежедневник, записную книжку («Кто это, Софи?» – «Машинистка...»), чеки карточки Visa (на случай, если, как ваша подруга Анаис, найдете, помеченный вторником 17 марта – день, когда супруг заверил ее, что на обед ел сэндвич у себя в кабинете, – счет из ресторана «Таеван»: «2 чел., 1800 франков» – ого! – и запись его рукой «Доминик». «Кто такая Доминик?» – завопила Анаис. «Племянник, приехал из Нанси», – холодно ответил Жюльен. Рассказывай! Племянников из Нанси водят в ближайшую пиццерию).

Вы же не находили ничего (означает ли это, что Любимый Муж вам верен или что он прячет нужное на работе?), пока в одной старой коробке, в потрепанном конверте с надписью «Нина» (черт! «Нина» – это звучит красиво! Почему ваша мать не назвала вас Ниной?) не увидели фотографию обворожительной мерзавки и... посвященные ей стихи, написанные Его рукой!

СТИХИ!

Вот уж никогда не предполагали, что ваш Господин и Повелитель способен написать стихи женщине. Року, своей собаке, – возможно, но женщине...

ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ВАМ ОН ИХ НИКОГДА НЕ ПИСАЛ.

Вы с грустью положили фотокарточку и стихи на место и ни слова не сказали о своей находке Мужу.

Однако с тех пор в вашем сердце засела заноза.

Правда, однажды вы все-таки решились подарить ему свою фотографию – очень красивую, вы там прямо кинозвезда (красивой была фотография. Не вы). Вы прочитали, что неуемная ревность проистекает из комплекса неполноценности, и надеялись, что комплимент (пусть даже не вполне искренний) облегчит ваши страдания.

– Можешь поставить ее у себя в кабинете, – сказали вы как бы шутя.

– Э нет! Я не налоговый инспектор!

Вы обалдели:

– Почему «налоговый инспектор»?

– Ты никогда не замечала, что налоговые инспекторы ставят у себя на столе фотографии жены и детей? Это чтобы выглядеть человечными.

Пришлось вам смириться с тем, что Любимый Муж терпеть не может никаких проявлений нежности. (Эротизм – другое дело, но говорить о нем вам целомудрие не позволяет.) Он называет это «сюсюканьем», а «сюсюкать» пристало только читательницам дамских журналов. Которые он на дух не переносит. Хотя вы сами видели, как в воскресное утро он читал их в туалете. Если и случается ему, расслабившись, взять вас за руку – настоящие мужчины тоже имеют слабости, – он мгновенно спохватывается и выпускает вашу руку с раздражением, которое вы стараетесь не замечать.

Он никогда не говорил вам: «Я тебя люблю». НИКОГДА.

Но хуже другое.

Ваш супруг никогда вас ни капельки не ревновал.

Что это? Безразличие? Или он так уверен в вас? (Не без оснований: за тридцать восемь лет вы ни разу не взглянули на другого мужчину). Вы бы предпочли иметь такого мужа, как у вашей подруги Сибиллы, он глаз с нее не спускает, как с кипящего молока.

...– Для кого это ты красишься?

...– Я звонил сегодня домой. Домработница-филиппинка объяснила мне на своем тарабарском языке, что ты вышла. Интересно куда?

...– Когда я звонил тебе на мобильный, ты сказала, что гуляешь с детьми в Тюильри. Но я отчетливо слышал музыку... Что? Карусель? Ты меня за идиота держишь?

...– Почему на обеде у таких-то ты все время разговаривала с этим самодовольным кретином – твоим соседом справа? Ты с ним знакома? Давно ли?

...– Почему за ужином у таких-то ты ни слова не сказала соседу слева? Между вами что-то есть, и ты надеялась, что я не догадаюсь?