Кубок королевы Розамунды - Наталья Николаевна Александрова

прошли по служебному коридору в подсобку, оттуда — еще одним коридором, перед ними оказалась задняя дверь бутика, которая выходила во двор.

— Вон через ту арку вы попадете на улицу, — проинструктировала Даша. — Обратно — тем же путем…

Сразу видно, что Марианна — не первая клиентка, которой они оказывают такую услугу!

— Дашенька, и еще — вызови мне, пожалуйста, такси. Не хочу, чтобы мой телефон засветился.

— Нет проблем!

Даша сделала звонок и сказала, что машина прибудет через две минуты. Марианна поблагодарила девушку, сунула ей в руку крупную купюру, та для вида смутилась, пролепетала «не нужно», но деньги все же взяла.

Марианна прошла через двор, вышла в арку.

Машина уже дожидалась ее.

Она плюхнулась на сиденье и назвала водителю адрес Ивана Францевича Миллера, который он продиктовал ей утром. А также сообщил ей еще несколько вещей, которые следовало запомнить, чтобы попасть к нему в квартиру.

Иван Францевич Миллер был ювелир. Не просто золотых дел мастер — ювелир от бога. Этот пожилой человек родился в нашем городе еще до войны, когда в тогдашнем Ленинграде, особенно на Васильевском острове, жило очень много этнических немцев. На Васильевском острове немецкая речь звучала почти так же часто, как русская, повсюду висели вывески на немецком, работало множество немецких пивных и ресторанов, выходила даже немецкая газета.

Правда, немецкие пивные и рестораны закрылись сразу после завершения НЭПа, как и все прочие. Газету прикрыли еще раньше. Немецкая речь на улицах звучала все реже, убывая, как пересыхающий ручеек. А потом, незадолго до войны, немногих оставшихся ленинградских немцев выслали из города — кого в Среднюю Азию, кого в Сибирь или на Дальний Восток.

Маленького Ваню с мамой выслали в Каракалпакию.

Ваня был совсем маленьким, но он запомнил соленый ветер пустыни и ледяные зимы…

Мама умерла очень скоро, не выдержав тяжелого климата, и Ваню приютил сосед, такой же ссыльный. Он был замечательным ювелиром и передал свое благородное искусство мальчику, у которого были удивительные способности…

Всю эту историю Марианна не знала. Иван Францевич не любил рассказывать о своем детстве.

Марианна знала только, что Миллер — замечательный мастер и работы его уникальны, в отличие от типового ширпотреба, который продают в крупных ювелирных магазинах. Еще она знала, что ее отец обращался к Миллеру за советом и доверял ему.

Марианна на всякий случай вышла из такси за квартал от дома Ивана Францевича, последний квартал прошла пешком и позвонила в обычный домофон.

Домофон появился в этом доме совсем недавно.

До сих пор это был самый заурядный подъезд самого заурядного питерского дома — не самое обычное жилье для выдающегося ювелира. Тем более что дом этот находился хотя и в центре Петербурга, но далеко за пределами «золотого треугольника», скорее в том районе, который называют «Петербургом Достоевского».

Впрочем, домофон не сделал этот подъезд лучше — просто сейчас скорее отсутствие домофона на двери подъезда бросается в глаза и привлекает нежелательное внимание.

Итак, Марианна позвонила в домофон, и ей тут же ответил хриплый, недовольный, не слишком вежливый голос:

— Кто это?

— Это Марианна Мамаева! Я к Ивану Францевичу по очень важному вопросу! Мы говорили с ним утром!

— Мамаева? — переспросил голос из домофона.

— Может быть, вам больше скажет моя девичья фамилия — Марианна Седых.

— Это другое дело! — Замок негромко щелкнул, и дверь подъезда открылась.

Марианна поднялась на третий этаж и остановилась перед обшарпанной дверью, явно нуждающейся в свежей покраске, а по-хорошему — так в немедленной замене.

Эта дверь была маскировкой. Постороннему человеку никогда не пришло бы в голову, что скрывается за этой дверью. Впрочем, Марианна не была посторонней, она, хоть и не бывала в этой квартире, примерно представляла, как обстоит дело.

Марианна позвонила в дверной звонок особым способом — два коротких звонка, длинный и снова два коротких.

В ответ на этот условный звонок раздалось лязганье замков, и дверь медленно, тяжело отворилась.

Теперь стало видно, что дверь эта только с виду обшарпанная и хлипкая. Это была массивная дверь из особо прочной стали, похожая на те бронированные двери, которыми закрывают банковские хранилища. И замки на этой двери тоже были особенные — очень надежные, устойчивые к взлому, изготовленные по специальному заказу знаменитой швейцарской фирмой.

За этой бронированной дверью на пороге квартиры стоял широкоплечий человек лет шестидесяти, с большими покатыми плечами, длинными и мощными, как у гориллы, руками и квадратным каменным подбородком.

Его телосложение, а особенно — скупые и вкрадчивые движения тренированного спортсмена говорили о том, что, несмотря на солидный возраст, этот человек запросто может справиться с двумя-тремя молодыми бандитами.

Это был Парфеныч — старый охранник и по совместительству камердинер Ивана Францевича.

Рядом с Парфенычем стояла огромная кавказская овчарка по имени Шторм.

Не столько бронированная дверь квартиры и швейцарские сейфовые замки, сколько Парфеныч и Шторм обеспечивали безопасность самого Миллера и его знаменитой коллекции драгоценностей и редких ювелирных изделий.

Парфеныч внимательно оглядел Марианну, выглянул на лестничную площадку, чтобы убедиться, что там никого нет. Шторм слегка приоткрыл пасть, демонстрируя огромные желтоватые клыки. Все это делалось не от недоверия, а для порядка.

— Иван Францевич ждет меня, — проговорила Марианна, немного смущенная таким строгим приемом.

— Ждет, — подтвердил Парфеныч и отступил в сторону. — Шторм, проводи девушку!

Пес послушно двинулся по коридору в глубину квартиры. Марианна последовала за ним.

Она вошла в кабинет хозяина — просторную полутемную комнату, вдоль стен которой стояли шкафчики и горки с пуленепробиваемыми стеклами, на полках которых красовались всевозможные драгоценности и украшения прошлых веков.

Иван Францевич поднялся из-за стола, чтобы показать Марианне свое уважение.

Это был высокий худощавый старик с ухоженными седыми волосами, с пронзительно-голубыми внимательными глазами и красивыми руками пианиста или художника.

— Чем обязан, Марианна Петровна? Вы хотели проконсультироваться… насчет драгоценностей?

— Нет, я хочу задать вам вопрос.

— Всего лишь один вопрос? Но для этого не обязательно было приезжать…

— Вы хотите сказать — не стоило вас беспокоить? Что вам кажется, что вопрос мой не важный?

— Что вы! Увидеть вас — это большое удовольствие для одинокого старика! Просто сейчас так много удобных гаджетов, которые упрощают общение. Вы могли задать вопрос, воспользовавшись каким-нибудь мессенджером…

Что он говорит, подумала Марианна, и главное — зачем? Ведь он прекрасно знает, что я пришла к нему, сославшись на отца. А отец был у него из-за серег…

Она присмотрелась к старому ювелиру и обострившимся в последнее время зрением увидела, а точнее, почувствовала, что он ей не доверяет. Мало ли что он