Капкан на охотника - Оксана Семык

А разве у кого-то вызовет подозрение слово, напечатанное на машинке в кабинете писательницы?

Очевидно, убийца действует по знаменитой формуле, гласящей, что легче всего спрятать лист в лесу, среди тысяч и тысяч других таких же листьев.

Преступник умён. В этом ему не откажешь. И ему мало убивать. Он ведёт какую-то игру. Возможно, просто забавляется.

По-прежнему остаётся открытым вопрос, есть ли связь между размещением данных писательницы в Интернете и её смертью. Я пока не знаю. И тем более я не смогу узнать, размещали ли свои объявления в сети остальные погибшие женщины, кроме Агаты.

Стоит ли дальше отрабатывать эту версию? И вообще, стоит ли мне глубже лезть в это дело? Оно всё меньше и меньше мне нравится. Наверное, лучше бросить свои игры в сыщика и больше обращать внимание на личную жизнь. Всё равно Агату уже не вернуть.

Я встаю, потирая затёкшую спину, размышляя, как мне поступить, и тут раздаётся звонок телефона.

Я вспоминаю, что мне обещал позвонить Кожин. Вчерашнее прощание у лифта встаёт у меня перед глазами. Такое ощущение, что это было во сне. Даже не знаю, как себя теперь с ним вести.

Делаю глубокий вдох и снимаю трубку. Это действительно Михаил.

— Добрый вечер, — мягко звучит в трубке его голос.

— Ах, это вы! Добрый вечер, — какой кошмар, я не знаю, что говорить дальше.

— Знаете, зачем я вам сегодня позвонил? — спрашивает, выручая меня, Кожин.

— Наверное, в вашем доме вдруг остановились все часы, и вы позвонили спросить меня который час? — прячу я своё смущение за скоморошеством.

— Не угадали. Если вы ещё не заметили, я пытаюсь за вами ухаживать, и хотел бы пригласить вас завтра в «Сезам».

Ого! Лучший в городе ресторан! Во как! Давненько никто меня в подобные заведения не приглашал. Я краснею до ушей. Как здорово, что мы разговариваем сейчас по телефону, и Кожин не видит моего смущения.

Как приличная девушка, я не могу себе позволить сразу же согласиться на свидание, не помучив кавалера.

— Ну, раз вы пытаетесь ухаживать за мной, тогда, может быть, сначала споёте мне серенаду, а я пока подумаю, стоит ли принимать ваше приглашение.

По голосу я слышу, что Михаил Борисович озадачен моим требованием.

— Спеть? Вы уверены? Я отвратительно пою. Но для вас готов на всё.

К моему удивлению, Кожин действительно начинает петь.

Судя по звукам, доносящимся из трубки, пение, действительно, не принадлежит к числу талантов Михаила Борисовича.

Но, мысленно поставив за технику единицу, за артистичность я поднимаю Кожину табличку «6.0». Так проникновенно ещё никто не исполнял песню Элвиса Пресли «Love me tender», включая самого Элвиса.

Конечно, такое усердие не может остаться без награды. Я принимаю приглашение в ресторан. Михаил предлагает заехать за мной на своей машине, но не без задней мысли я настаиваю на том, что сама появлюсь в «Сезаме» завтра в семь часов вечера.

Я кладу трубку на рычаг, но тут снова раздаётся звонок. Наверное, Кожин забыл что-то мне сказать. Я поднимаю трубку и говорю:

— Алло.

Тишина.

— Алло, говорите.

На том конце провода молчат, хотя я ясно слышу чьё-то дыхание. Надеюсь, это не Михаил Борисович так по-детски развлекается.

Я пожимаю плечами и кладу трубку.

В воскресенье утром я не могу думать ни о чём другом, кроме моего вечернего свидания с Кожиным.

Перетряхнув весь свой гардероб, я останавливаюсь на изящном чёрном платьице той простоты покроя, который дорогого стоит. Так идеально не сидит на мне никакая другая вещь.

К платью я добавляю туфли на шпильке (мои бедные ноги, привыкшие к кроссовкам!) и золотую цепочку с медальоном. Достаточно. Главное: не переборщить до безвкусицы.

Вымыв голову, я накручиваю волосы на огромные бигуди и бегаю в них по квартире с тряпкой и тазиком, пытаясь навести идеальный порядок — вдруг обстоятельства сложатся так, что наш вечер закончится в моей квартире.

Я краснею, как рак, при этой мысли, но мне почему-то приятно об этом думать.

В полседьмого я уже при полном параде: с укладкой и в вечернем макияже. Не зря я отказалась от того, чтобы Кожин заезжал за мной. Это одна из маленьких женских хитростей. Моё появление в ресторане должно произвести на него неизгладимое впечатление.

Это будет словно встреча с незнакомкой. До сих пор он видел меня только в джинсах и затрапезных свитерах, с волосами, висящими, как уши спаниеля. Сегодня он увидит обратную сторону луны — светскую даму с безукоризненными манерами и томным взглядом.

Я люблю такие превращения. И хотя это не настоящая я, и мне гораздо удобнее в старых джинсах, я с удовольствием примеряю на себя разные роли.

Ровно в семь часов — секунда в секунду — я появляюсь в дверях помпезно украшенного зала ресторана и окидываю его взглядом.

За столиком справа, возле колонны, сидит Кожин.

Прекрасно. Декорации подходящие. Зрители уже здесь.

Выпрямив спину, плавной походкой я иду прямо на Михаила, гипнотически глядя на него. Внутренне я от души веселюсь, видя, что он смотрит на меня во все глаза и, кажется, не узнаёт.

Поравнявшись со столиком, я спрашиваю:

— Здравствуйте, Михаил Борисович, неужели я так сильно изменилась?

Кожин ещё несколько секунд ошарашено глазеет на меня, не произнося ни слова, потом, наконец, спохватывается и, с лёгким поклоном привстав из-за стола, произносит:

— Татьяна Владимировна, вы ли это? Я всегда считал вас очаровательной женщиной, мечтой поэта, но сегодня вы просто сногсшибательны. Я чуть не лишился дара речи.

— Вы сказали «мечта поэта»? Редкий нынче комплимент. Меня ещё никто так не называл. Хотя, в данной ситуации, меня точнее было бы назвать «мечтой писателя». Как вы считаете?

Я шучу, но Кожин отвечает совершенно серьёзно, целуя мне руку:

— Полностью с вами согласен и надеюсь, эта мечта не окажется несбыточной.

Мы вновь возвращаемся к тому шуточному тону, который уже установился между нами прежде.

Время летит незаметно. Мы много болтаем и смеёмся. Мы танцуем. Я не танцевала уже целую вечность!

К середине ужина мы пьём на брудершафт и называем друг друга по имени. Я ловлю себя на том, что в этот момент чувствую себя абсолютно счастливой женщиной.

Внезапно всё меняется.

После медленного танца мы возвращаемся за свой столик, и Кожин предлагает мне произнести очередной тост.

— Знаешь, Миша, я думаю, что нам стоит поднять бокалы за его величество случай, который нас познакомил, — заявляю я со смехом. — Вот отдали бы твой роман на правку кому-нибудь другому, и мы никогда бы с тобой не встретились.