Любовь во время пандемии - Екатерина Островская

– Тут обидчивых нет, – отозвался Горобец, приподнялся, забирая со стола бутылку, и, почти не сделав паузы, продолжил: – Я услышал, как вы интересовались сюжетом Витиной книги.

– Так это вы ему его подсказали?

– Как бы не совсем я. Малеев и так все знал с подробностями. У меня он справлялся как у консультанта по банковским терминам. Я даже удивился, откуда он знает эту историю.

– Может быть, ему Осорин подсказал, – предположила Бережная.

– Михаил Борисович? – переспросил банкир. – Вряд ли они были знакомы. Скорее всего, они даже не встречались. Да и вообще, Осорин – человек очень осторожный.

– Скользкий? – уточнила Вера.

Горобец задумался. Но неожиданно за него ответила Инна.

– Михаил Борисович – очень умный и интеллигентный человек, – прошептала она и вздохнула, – он знает все.

– Так ты с ним знакома? – удивилась Вера.

– Встречалась с ним… То есть не то чтобы встречалась как с мужчиной. Дело в том, что у моей фирмы был счет в его банке. Еще бывший муж открывал. У них даже какие-то дела были общие. То есть не у них лично, а у нашей фирмы с банком. Потом мне посоветовали сменить банк, и Осорин пригласил меня на переговоры. У нас же были очень большие обороты.

– Не предлагал вам получать неучтенный процент со среднемесячного остатка? – встрял в ее рассказ Горобец.

– Чего он только не предлагал, – так же тихо ответила Инна, – мне кажется, что я ему понравилась как женщина. Он был очень обходительным. И настойчивым. Я чуть было не поддалась на его чары. Но другой человек уговорил меня этого не делать… То есть посоветовал уйти из «Свит-банка».

– Что за человек? – поторопил ее банкир.

– Это теперь уже неважно. Просто он оказался не таким уж большим специалистом. Да и вообще… Но это к делу не относится…

– Я это к тому, – продолжил Горобец, – что Осорин очень большой профессионал в банковском деле. Его же на работу пригласил первый президент «Свит-банка», Коклюшкин. Взял к себе помощником, и сразу случился скандал. Коклюшкин укатил в отпуск на Канары, и тут же ему доложили, что Осорин все активы банка перевел в доллары, причем перевел реально все, что мог, даже деньги клиентов отправил на валютную биржу. Это – чистой воды уголовка. Короче, собралось правление, стали нагибать Осорина, тот уперся. На него наехала серьезно банковская крыша. Михаил Борисович сломался, разумеется, обещал на следующий день все исправить. А на следующий день случился как раз «черный вторник» – если помните то трагическое событие, когда рубль обесценился сразу в пять раз. Как Осорин предвидел это? Так что получилось, что банк за один день ничего не потерял, а даже увеличил свои активы, и срочно вернувшийся с Канарских островов Коклюшкин чуть ли не в ногах у своего помощника валялся, не знал, как и благодарить его за чудесное спасение. Осорина тогда сделали акционером: в банке ведь лежали и бандитские деньги. Вы же представляете, что могло бы с Коклюшкиным случиться, если бы эти вклады обесценились. Форс-мажор не форс-мажор – отвечать бы пришлось головой.

– Михаил Борисович совсем не пьет, – вставила свои «пять копеек» Заморина, – то есть не употребляет алкоголь.

– А за что тогда Коклюшкина убили? – спросила Бережная.

– Все, – не выдержала Инна, – хватит об убийствах!

– Конечно, конечно, – согласилась с подругой Вера и показала Горобцу глазами на выход.

Тот все понял, поднялся, и они с Верой направились в небольшой вестибюль.

А за столом продолжались поминки. Горохов стоял с поднятой рукой, в которой держал наполненную рюмку, и проникновенно вспоминал:

– С ушедшим от нас так безвременно Виктором Малеевым я познакомился несколько лет назад, когда он обратился ко мне за помощью. Витя хотел получить лицензию на оружие. Я ему посодействовал на официальном уровне и даже помог выбрать оружие. Потом мы вместе пристреливали его «ПМ». Я, как многим известно, неплохой стрелок, если не сказать больше.

– А зачем ему был нужен пистолет? – не поверил издатель Лушник. – Разве ему что-то угрожало? Уж поверьте мне, если бы это было так, то я бы знал…

– Да ничего ему не могло угрожать, – отмахнулся бывший полковник, – просто настоящий мужчина должен иметь дома три вещи: хорошую машину, серьезное оружие, ну, и красавицу жену…

– Жена – это не вещь, – негромко напомнила Заморина.

– Согласен, – кивнул Горохов, – жена, разумеется, не вещь. А вот хороший пистолет – это вещь! Я это вам как специалист заявляю. И Малеев понимал это, как настоящий мужчина. Так давайте помянем настоящего мужчину, который…

Вера с банкиром наконец вышли в вестибюль и закрыли за собой дверь.

– Продолжим, – сказала Бережная, – так за что убили Коклюшкина?

– А никто не знает. Может, что-то в банке было не так. После него председателем правления стал как раз Осорин. Он же был учеником Коклюшкина. Профессор Коклюшкин возглавлял кафедру банковского дела. Михаил Борисович после окончания финэка остался при нем и даже кандидатскую диссертацию защитил… Но тут профессора, как крупного специалиста, пригласили возглавить новый банк… Профессор позвал с собой Осорина… Преподавательская деятельность тогда никакого дохода не приносила, а в банке… Да-а!

Он вдруг вспомнил нечто такое, от чего и сам пришел в некоторое замешательство.

– Что это я раньше-то не вспомнил? – удивился Горобец и посмотрел на Веру. – Коклюшкина ведь убили точно таким же образом, как и Витю незабвенного: в машине ему набросили удавку на шею.

– А у него разве не было охраны? – удивилась Бережная.

Ее собеседник пожал плечами.

– А что Витю связывало с Кареном?

Приятель Малеева снова пожал плечами, но на сей раз не так уверенно. Но все же ответил:

– Карену, вероятно, льстило, что у него в корешах известный писатель. Хотя они не кореша были, я так думаю.

– С кем-нибудь из присутствующих у Виктора были неприязненные отношения?

– А я не всех знаю. Даже того, кто хотел вас к себе усадить, в первый раз вижу. Хотя вру – второй. Он пытался меня уговорить, чтобы я от услуг нашей охранной фирмы отказался и пошел под его крышу. Его как раз Малеев ко мне приводил. Но я сразу отказал. А вообще Витя мог и дружить, и конфликтовать с каждым. Даже с друзьями. Но друзей у него, сами понимаете, не много. Лушника, например, он мог крыть последними словами. Тот ведь на нем неплохие деньги делал, а платил не так чтобы…

В вестибюль вышла американская писательница.

– Не помешаю? – поинтересовалась она. – А то я покурить вышла.

– На здоровье, – ответил Горобец и улыбнулся, – мне уже ничто помешать не может.

Бережная поздоровалась с Эмили и поинтересовалась ее планами на ближайшее будущее.

– Ведь Малеев был связан как-то с вашей рекламной раскруткой, – объяснила она свой интерес.