Упрямый Галилей - Игорь Дмитриев

Оттавио был военным по профессии, интриганом по характеру и почитателем астрологии по увлечению. Во время Тридцатилетней войны он служил лейтенантом в штабе главнокомандующего императорской армией Альбрехта фон Валленштейна. Валленштейн постоянно обращался к услугам астрологов. Многие астрологические прогнозы для него составлял Кеплер, который в 1624 году предсказал, что февраль 1634 года станет для генерала роковым. Предсказание Кеплера сбылось – Валленштейн был смещен со своего поста и вскоре умер. Оттавио знал о прогнозе Кеплера уже в 1620-х годах и сразу начал интригу против главнокомандующего. В итоге Оттавио Пикколомини к концу Тридцатилетней войны занял важный генеральский пост.

В конце 1633 года Оттавио попросил брата поискать в Сиене хорошего астролога, который бы мог составить его (Оттавио) гороскоп. Асканио Пикколомини ответил, что ничем помочь не может, поскольку сиенские астрологи отказались это делать, сославшись на запрет Урбана VIII (см. раздел «Дело Моранди»), а проживающий у него ученейший синьор Галилей, в свое время прославившийся как астролог, ныне «потешается над астрологией и высмеивает ее как деятельность, опирающуюся на в высшей степени неопределенные, если не просто ложные основания»[1381].

26 января 1634 года французский юрист, дипломат и любитель науки Николя-Клод Фабри де Пейреск [рис. 2.25] сообщил Галилею о своей готовности помочь ученому[1382]. (Такая возможность у Пейреска была, поскольку он состоял в дружеских отношениях с семейством Барберини, а в 1625 году даже принимал кардинала Франческо Барберини в своем доме, когда тот возвращался из Парижа, где находился с дипломатической миссией.)

21 февраля Галилей пишет Пейреску благодарственное ответное письмо.

«Моя радость (от послания француза. – И.Д.), – писал Галилей, – была поистине безгранична, и не потому, что я питаю какие-либо надежды на улучшение [моего положения], но потому, что господин и патрон, наделенный столь замечательными качествами, отнесся ко мне с сочувствием и трогательной заботой <…> Я сказал, что не надеюсь ни на какие послабления, и не надеюсь я потому, что не совершил никакого преступления (perchè non ho commesso delitto nissuno). Я мог надеяться на милосердие и прощение, если бы допустил ошибку, потому что ошибки – это то, по отношению к чему государи могут проявить свое право на смягчение приговора или на прощение, но по отношению к тому, кто был несправедливо осужден, следует и далее проявлять строгость, дабы поддержать вид законности судебного преследования. <…>

Фактически всем инквизиторам было прямо приказано не разрешать публикации никаких моих работ, ни тех, которые уже были опубликованы ранее, ни новых, которые я пожелал бы опубликовать[1383].

Рис. 2.25. Никола де Лармессен. Портрет Н. Пейреска.

Из книги: Bullart I. Académie des Sciences et des arts: contenant les vies, & les eloges historiques des hommes illustres, 1682. T. 2. Livre 2

Информацию о запрете на издание его работ (что фактически было дополнительным наказанием[1384]) Галилей получил от венецианского теолога Фульдженцио Миканцио, который, в свою очередь, узнал об этом от инквизитора Венеции, когда обратился к тому за разрешением опубликовать новую работу ученого по механике, написанную в Сиене[1385]. В действительности же такого запрета (по крайней мере официального) не было.

Тогда Галилей стал подумывать о публикации своей новой книги в Германии. Помочь ему в этом мог его бывший студент Джованни Пьерони, который в то время состоял на императорской службе[1386]. Но по каким-то причинам опубликовать «Discorsi» в Германии не удалось, и Галилей согласился на издание своего трактата в Голландии у Эльзевиров. В 1638 году сочинение вышло в свет с посвящением графу Франсуа де Ноайлю, фрацузскому послу при Святом престоле[1387]. В предисловии было сказано, что «Discorsi» напечатаны без ведома автора, по рукописи, которую Галилей отдал графу де Ноайлю. Спустя некоторое время около пятидесяти экземпляров «Discorsi» были привезены в Рим и быстро раскуплены[1388]. Со стороны Ватикана никаких репрессий в отношении Галилея не последовало. Более того, как уже отмечалось выше, в эти годы за пределами Италии были изданы и другие работы Галилея.

5 декабря 1634 года Пейреск посылает кардиналу Франческо Барберини пространное письмо, большая часть которого касалась разнообразных тем, приятных для адресата, а в конце излагает свою просьбу «сделать что-то для утешения больного семидесятилетнего старца, память о котором будет трудно стереть в будущем»[1389]. Разумеется, предлагая кардиналу актом милосердия войти в Историю, Пейреск не забыл присовокупить к своему прошению подобающую смесь лести и политеса. Он напомнил кардиналу, что, например, «по отношению к Тертуллиану, Оригену и многим другим Отцам Церкви, которые по простоте души или по иной какой причине допускали некоторые ошибки, Святая Церковь, подобно доброй матери, не преминула выказать великое почитание за их другие мысли и за иные проявления их благочестия и рвения в их службе Богу» и т.д. и т.п. Закончив сей экзерсис в элоквенции, Пейреск перешел к юридическим намекам: