The Transformation of the World: A Global History of the Nineteenth Century - Jürgen Osterhammel

континентальной Европы с помощью системы тонко выверенных договоров и союзов, главной целью которых было обезопасить вновь созданный в 1871 г. Рейх и оградить его от реваншистских амбиций Франции. Однако бисмарковский порядок, прошедший ряд фаз, не предполагал общеевропейского мирного урегулирования, преемственного Венскому конгрессу. Хотя его суть заключалась в оборонительном характере и в краткосрочной перспективе служила сохранению заданного равновесия, он не порождал импульсов к конструктивной европейской политике. К концу пребывания Бисмарка у власти слишком сложный "акт балансирования" между различными антагонизмами уже с трудом функционировал.

Что касается преемников Бисмарка, то они отказались от относительной сдержанности, проявленной основателем рейха. Во имя новой Weltpolitik, отчасти основанной на экономической мощи Германии, отчасти движимой идеологическим гипернационализмом, а отчасти отвечающей аналогичным амбициям других держав, Германия отказалась от претензий на построение мира в Европе. Более того, ее внешняя политика побудила другие великие державы похоронить взаимный антагонизм (который умело разжигал Бисмарк) и перегруппироваться таким образом, чтобы исключить Германию. К 1891 году, всего через год после отставки Вильгельма II, один из самых страшных кошмаров Бисмарка - сближение Франции и России - начал сбываться. В то же время, почти незаметно для европейских политиков, происходило трансатлантическое сближение Великобритании и США. Не позднее 1907 г. в международной политике наметилась новая конфигурация сил, правда, еще не на уровне союзов. Франция нашла выход из изоляции, в которой ее постоянно пытался окружить Бисмарк, сблизившись сначала с Россией, а в 1904 г. (оставив в стороне спорные вопросы колоний) - с Великобританией. В 1907 году Лондон и Санкт-Петербург разрядили длившийся десятилетиями конфликт во многих районах Азии. Между Лондоном и Берлином также наметился раскол, усугубленный провокационной военно-морской программой Германии. Германия, которая при всей своей экономической мощи не могла скрыть отсутствия средств для настоящей Weltpolitik, в конце концов ополчилась на своего единственного союзника - Австро-Венгрию, балканская политика которой все более безответственно зигзагообразно переходила от агрессивности к истерии. Начало Первой мировой войны в августе 1914 года отнюдь не было предрешено. Но всем сторонам пришлось бы применить исключительные методы государственного управления, военной сдержанности и сдерживания националистических настроений, чтобы не допустить открытого конфликта хотя бы между некоторыми европейскими великими державами. Первая мировая война полностью разрушила европейскую международную систему, существовавшую полтора века. В 1919 году она уже не могла быть восстановлена в том виде, в каком она существовала в 1814-15 годах.

Новые великие державы - США и Япония - играли в этом сценарии лишь второстепенные роли. Но неожиданное поражение России от Японии в 1905 г. в войне, которая велась в основном на территории Китая, вызвало кризис российской политики, который не мог не отразиться на Европе и "восточном вопросе". Участие Америки в заключении мира между воюющими сторонами - не всегда доброжелательный президент Теодор Рузвельт даже получил за это Нобелевскую премию мира - в третий раз менее чем за десятилетие подтвердило ее претензии на роль великой державы после испано-американской войны 1898 года (в которой США проявили безудержную агрессию) и участия Вашингтона в составе экспедиционных сил "восьми держав" в борьбе с Ихэтуаньским ("Боксерским") восстанием в Китае в 1900 году. Такая роль признавалась за Японией уже в 1902 году, когда ведущая мировая держава Великобритания заключила с архипелажной империей договорный союз. В 1905 году шаг от европейской системы государств к мировой стал необратимым. Однако ни США, ни Япония не принимали непосредственного участия в развязывании Первой мировой войны; по своему генезису это был европейский конфликт. Европейская межгосударственная система была разрушена изнутри.

 

Нарратив II: Метаморфозы империй

Наряду с этим грандиозным повествованием об обновлении, эрозии и катастрофе европейской межгосударственной системы существует и вторая история - история зарубежной экспансии и империализма. Хотя в последние годы более ранние версии этой истории подвергаются более решительному сомнению, чем стандартный нарратив европейской межгосударственной системы, можно реконструировать последовательную схему примерно следующим образом. Конец раннего современного периода европейской экспансии и колониализма начался в начале 1780-х годов с поражения Великобритании в Американской войне за независимость и образования новых Соединенных Штатов Америки. Франция, потеряв свои североамериканские владения в 1763 году, потерпела еще одно резкое поражение в 1804 году, когда ее экономически наиболее важная колония, сахаропроизводящая часть Сен-Доминго на карибском острове Испаньола, переименовалась в Гаити и объявила о своей независимости. Революция и наполеоновская империя, приведшие к господству в Европе, парадоксальным образом были связаны с уходом Франции с заморских позиций, поскольку Наполеон не завоевал ни одной новой колонии. Египет, захваченный Бонапартом в 1798 г., пришлось отдать через три года, а из проектов бросить вызов Англии в Азии ничего не вышло. Благодаря успешным кампаниям в Индии в 1799-1818 годах англичане смогли компенсировать свое поражение в Америке легче, чем французы оправиться от колониального провала. Конечно, англичане присутствовали на Субконтиненте как торговцы с XVII века, а как территориальные правители провинции Бенгалия - с 1760-х годов, но именно в глобальном противостоянии с Францией (искавшей союзников среди индийских князей) им впервые удалось победить или хотя бы нейтрализовать оставшиеся военные силы коренного населения. Что касается испанцев, то к середине 1820-х годов их владычество на материковой части Южной и Центральной Америки подошло к концу. От испанской мировой империи остались лишь Филиппины, Куба и Пуэрто-Рико.

В середине XIX века интерес европейцев к колониям был не очень велик, хотя отдельные политики (Наполеон III во Франции или Бенджамин Дизраэли в Великобритании) пытались подогреть его по внутриполитическим причинам. В тех случаях, когда колонии уже находились под политическим контролем (Индия, Голландская Ост-Индия, Филиппины, Куба), ставилась задача более эффективного их использования в экономическом плане. Было и несколько новых присоединений: Алжир, впервые захваченный Францией в 1830 г., но не завоеванный до конца 1850-х годов; Синд (1843) и Пенджаб (1845-49) в расширяющейся Британской Индии; Новая Зеландия, где маори продолжали воевать до 1872 г.; внутренние расширения колоний на мысе Доброй Надежды и в Сенегале; Кавказ и ханства Внутренней Азии. Великобритания и Франция, в середине века в одиночку продолжавшие агрессивную экспансию, создали в Азии и Африке базы (например, Лагос и Сайгон), которые впоследствии послужили плацдармами для территориальных захватов, одновременно вынуждая азиатские правительства предоставлять концессии европейским торговцам. Типичным инструментом империализма тогда были не столько экспедиционные силы, сколько дешевая, но эффективная канонерская лодка, способная внезапно появиться в порту и угрожать. Но два военных конфликта с Китаем (Первая опиумная война 1839-42 гг. и Вторая опиумная война, или "война стрел", 1856-60 гг.) также были связаны с сухопутными операциями и отнюдь не были прогулочными. Некоторые