Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - Сильвия Крэнстон

Хотя Тиндалл обнаружил, что Лоуренс многое почерпнул из учений Блаватской, сам писатель «отрицал существование предшественников или соперников, очевидно опасаясь за чувство собственной оригинальности», и, соответственно, преуменьшал их влияние. Поэтому в 1919 г., когда Лоуренс посоветовал другу, пережившему духовное потрясение, прочитать «Разоблачённую Изиду» и «Тайную Доктрину» Е. П. Блаватской, по словам Тиндалла «он в свойственной ему манере похвалил её книги, сказав, что они неплохи, но не слишком-то хороши». И всё же, добавляет он, «даже самые ортодоксальные теософы никогда столь сознательно не использовали» данные ею «символические подсказки к прошлому»[1117].

Предисловие Лоуренса к «Фантазии бессознательного» (1992), по мнению Тиндалла, «вероятно представляет наибольшую ценность для понимания его дальнейшего творчества» и «возможно, было написано самой мадам Блаватской». Вот что там сказано:

Я искренне считаю, что великий языческий мир, последними представителями которого являлись Египет и Греция, великий языческий мир, который предшествовал нашей эре, обладал собственной широкой и, возможно, совершенной наукой, наукой, которая рассматривала жизнь. В нашу эру эта наука превратилась в обломки в виде магии и шарлатанства. И от мудрости могут остаться одни лишь обломки.

Я полагаю, что эта великая наука, предшествовавшая нашей и совершенно отличная от неё по составу и природе, некогда была всеобщей, распространённой во всех землях, существующих в ту пору. Думаю, она была эзотерической и передавалась широким сословием жрецов. Подобно тому, как в наши дни математика, механика и физика изучаются и одинаково понимаются в университетах Китая и Боливии, Лондона и Москвы – точно так же, мне кажется, великая наука и космология были единым эзотерическим учением, распространённым во всех странах древнего мира: в Азии, Полинезии, Америке, Атлантиде и Европе…

Затем началось таяние ледников, и наступил всемирный потоп. Беженцы с затопленных континентов[1118] переместились на возвышенности Америки, Европы, Азии и островов Тихого океана. Некоторые из них выродились в пещерных людей, существ эпохи неолита и палеолита; другие сохранили первозданную красоту и совершенство, как островитяне Южного моря… а некоторые, такие как друиды, этруски, халдеи, американские индейцы и китайцы, отказались забыть древнюю мудрость и передали её потомкам, пусть и в полузабытом, символическом виде. Более или менее забытая в виде знаний, наука сохранилась в форме ритуалов, телодвижений и мифологических преданий… Именно поэтому великие символы и мифы, ставшие достоянием всего мира к началу известной нам истории, одинаковы во всех странах[1119].

Тиндалл полагает, что «Пернатый змей», в котором рассказывается об учении Кецалькоатля, пророка древних мексиканцев, является самым теософским романом Лоуренса. «Великое Дыхание Кецалькоатля Лоуренса, – пишет биограф, – исходило от мадам Блаватской. Тайное солнце, скрытое за солнцем, которое призывают в „Пернатом змее“ – это центральное солнце мадам Блаватской, душа всех вещей, для которой видимое солнце является всего лишь символом»[1120].

Тиндалл также называет «Апокалипсис» Лоуренса теософским произведением: «Его поиск первобытной истины через символы Книги Откровений, смысл которых искажён христианством и сокрыт от любого взгляда, кроме эзотерического, является отражением стремлений мадам Блаватской, изложенных в „Тайной Доктрине“»[1121].

Разумеется, Е. П. Блаватская не являлась для Лоуренса единственным источником идей. Его книги нередко тяготеют к примитивному анимизму, и в этом случае он обращался к таким учёным, как Фрэзер, Тайлор и Харрисон[1122].

Т. С. Элиот (1888–1965)

Элиот, наряду с Йейтсом, считается одним из величайших поэтов XX в. Его «Бесплодная земля» открыла новую эру в поэзии. Считается, что прообразом мадам Созострис в этом стихотворении является не кто иной, как Е. П. Блаватская[1123].

За год или два до написания «Бесплодной земли» (1922) Элиот страдал серьёзным нервным расстройством и, по слухам, в то же время он начал изучать теософию. По-видимому, значительная часть символизма в этом стихотворении отражает его изыскания. Ранее, в 1920 г., он написал поэму «Пока не подали яйца», в которой содержатся следующие строки:

Том Гиббонс в книге «Номера в отеле Дарвина» приводит доказательства того, что в творчестве Элиота проявляется «оккультное соответствие между строением человеческого тела и строением вселенной». В произведениях Е. П. Блаватской о человеке зачастую говорится как о микрокосме в макрокосме. Гиббонс считает доказуемым тот факт, что «и „Бесплодная земля“, и „Улисс“ Джойса основаны на разных версиях оккультной доктрины соответствия между человеческим и божественным мирами, и что оба автора применяют эту доктрину в схожей резко ироничной манере, чтобы показать, что на первый взгляд случайные и бессмысленные события XX в. в действительности являются частью космического и духовного узора, объединяющего все созидательные вещи»[1126].