Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы - Рустам Максимов

Кроме того, что куча народа промокла под традиционным ночным дождём, обстрел не причинил особого вреда ни жителям посёлка, ни ополченцам, ни «диким гусям». А вот пленным арабским морякам, ночевавшим в фюзеляже «боинга», повезло намного меньше. Исламисты вели огонь практически вслепую, а одной из наиболее крупных визуально видимых целей являлся бывший авиалайнер «Люфтганзы». Боевики выпустили по нему несколько длинных очередей, затем перенесли огонь на крайние дома, после чего проиграли дуэль «вулкану» и спешно ретировались со своей позиции.

Пострадали пятеро пленных моряков, получившие пулевые ранения, к счастью, не смертельные. Арабов во многом спасло то, что обстрел вёлся с дальней дистанции, около двух километров, пули попадали в обшивку «боинга» и лишь затем проникали в салон. Если бы негритосы подобрались поближе, то, вероятно, перебили и покалечили бы множество саудитов, прошивая пулемётным огнём фюзеляж насквозь.

Среди арабов вспыхнула было паника, с которой, к счастью, удалось быстро справиться – обстрел прекратился столь же внезапно, как и начался. Охрана быстро разобралась в ситуации, разрешив морякам покинуть самолёт и провести остаток ночи на земле. Оперативно оказав раненым экстренную медицинскую помощь, ополченцы уже через десять минут эвакуировали всех пострадавших в госпиталь. Диана, которую срочно выдернули из постели, немедленно взялась за работу. К полудню все пятеро саудитов оказались в обычной палате, где за ними присматривали ходячие раненые из числа бойцов Стрелкова и Николишина.

Чтобы не провоцировать взбудораженных и озлобленных пленников на мятеж или побег, командование распорядилось дать им на сегодня выходной. Ван Клейст нашёл время и лично выступил перед моряками, просветив тех насчёт того, кто покушался на их жизни. Никитин приказал сводить пару-тройку арабов в госпиталь, чтобы те смогли лично убедиться, что с их соотечественниками всё в порядке. В общем, следующую ночь пленники провели на палубе «Маджестика», под присмотром смешанной команды из русских, индусов и поляков, а наутро саудиты вновь приступили к рубке деревьев.

Индийский танкер оказался для исламистов целью № 1 – по нему вели огонь из крупнокалиберного пулемёта. К счастью, расстояние от огневой позиции противника до «Маджестика» оказалось на пределе дальности стрельбы «крупняка», и повреждения корабля ограничились сквозными дырками в наружной обшивке. А вот одна из пришвартованных к борту танкера трофейных лодок получила множество пробоин и быстро, за каких-то полчаса, ушла на дно. Экипаж «индийца», у которого в результате обстрела появилась куча новых хлопот и забот, заметил отсутствие посудины под бортом лишь тогда, когда та исчезла с поверхности моря.

Впрочем, потеря какой-то там трофейной сомалийской калоши являлась сущим пустяком по сравнению с повреждениями, полученными нашим «илом». Хотя наёмники изменили место стоянки Ил-76, отбуксировав его как можно ближе к позиции «вулкана», чёртовы негритосы дотянулись-таки до транспортника. Самолёт получил десятка полтора попаданий, и, что было самым неприятным, одна из пуль угодила в крайний правый двигатель. Это выяснилось спустя пару дней, когда вернувшийся с полигона бортинженер занялся осмотром повреждений и провёл полную проверку поверхностей фюзеляжа, хвоста, крыльев и всех четырёх движков. Обычно флегматичный Сапрыкин принялся ругаться так, что вызвал неподдельное уважение как со стороны местных товарищей, так и со стороны союзников.

«Амтрэк» уже вкатился на окраину села, когда послышался характерный звук авиационных моторов, а затем в небе показался двухмоторный самолёт. Самолёт шёл с востока, летел аккурат над пляжем, на высоте примерно пятисот-шестисот метров. По мере приближения мы опознали в госте двухмоторную летающую лодку жёлто-красного цвета, судя по всему, гражданскую.

Блеснув фонарём, самолёт лёг в вираж, облетая якорную стоянку «флота» конфедерации, и быстро исчез за деревьями из зоны прямой видимости. Эрик Робертович тотчас доложил нам по рации, что «бомбардье» пошёл на посадку, и предложил поторопиться. Бельгиец, мол, уже топчется на берегу вместе со своими головорезами, да и даниловские, похоже, подтянулись, а разведчики ползут где-то позади всех. Пришлось поторопиться: взревев движком, БТР помчался по улицам посёлка, словно гоночный болид по трассе в Монако.

– А это, господа, прибыла группа быстрого реагирования и глубинной разведки, – Гельмут заглушил двигатель амфибии, и до меня сразу же донёсся голос Вышинского. «Амтрэк» остановился в десятке метров от группы товарищей, среди которых выделялись новые лица – троих незнакомцев в камуфляже иной расцветки, с камуфляжными кепи на головах. Намётанным глазом оперативника я сразу определил, что лишь двое из троих попадают под определение так называемых «лиц кавказской национальности», а один, скорее всего, является славянином. Загорелый, правда, до черноты, но точно, что не армянин. – С ними наш новый начальник отдела полиции…

– Майор Сурен Гаспарян… Капитан Геннадий Титов… Капитан Михаил Ковалёв… Глава администрации села Авет… Аветарноц Самвел Варданян… Майор Владимир Иванников, – называя себя, я поочерёдно пожимал руки гостям, а Юрий Александрович слегка запнулся, произнося экзотическое название армянского населённого пункта. Взаимные представления и дипломатические расшаркивания заняли минут пять, не менее. – Наши немецкие товарищи – Вольфганг и Гельмут Нидеррайтеры…

– Как говорится у нас в России: прошу к столу, – улыбнулся Вышинский, махнув рукой в сторону сервируемых столиков. С полдюжины даниловских девушек как раз закончили расставлять гранёные стаканы между блюдами с бутербродами и холодцом, чуть поодаль благоухал ароматами мангал с шампурами шашлыка. Пиво, к сожалению, отсутствовало, зато в наличии имелись водочка, вискарь плюс пара бутылок дорогого рома. – Предлагаю выпить за дружбу между народами!

Среди собравшихся не нашлось таких, кто бы собирался возражать против данного предложения, и в следующие четверть часа над пляжем звучали заздравные тосты. Выпили и за нас, и за вас, и за десант, и за спецназ. За спецназ советский, российский, бельгийский, армянский, французский, немецкий, южноафриканский. Подняли стакан и за морпехов – за наших, амеровских, французских, хм, польских. На данной стадии знакомства обнаружилось, что народ как-то сам собой нашёл общий язык. Индиец Сингх кивал, слушая эмоциональную речь армянина Гаспаряна, а Варданян, похоже, прекрасно понимал пана Дзенсикевича. Далее плавно перешли на тосты за моряков всех стран, за лётчиков, за «бога войны» и за «царицу полей».

Воспользовавшись ситуацией, я полюбопытствовал у Геннадия, каким образом среди гордых армян оказался наш, русский парень? Оказалось, что Титов коренной степанокертец, родился и вырос в этом городе, с детства жил среди армян. Когда развалился Союз и началась полномасштабная война с Азербайджаном, пятнадцатилетний юноша не стал отсиживаться дома, а взял дедов дробовик и вступил в отряд самообороны. Ну, а дальше, как говорится, втянулся, воевал не хуже других, был ранен, после чего угодил в госпиталь в Ереване. Лёжа в госпитале, Геннадий познакомился с пожилым армянином-артиллеристом, загорелся идеей стать артиллеристом и спустя какое-то время воплотил свою мечту в жизнь. Закончил школу, начал служить с низов, звёзд с неба не нахватал, к моменту катаклизма вот-вот должен был получить «майора».